Юрий Емельянов - Рождение и гибель цивилизаций
Как и тотемические предки, места обитания были священными для традиционных племен. Об отношении одного из племен Австралии (аранда) к своей родине этнограф Т. Стрехлоу писал: «Северный аранда привязан к своей родной почве всеми фибрами своего существа. Он всегда говорит о своем «месте рождения» с любовью и почитанием… Горы, ручьи, источники и пруды являются для него не только красивыми и достойными внимания чертами ландшафта… В окружающем его ландшафте он прочитывает историю жизни и деяний почитаемых им бессмертных существ, существ, которые ненадолго еще могли принимать человеческий облик… Вся земля для него — как древнее и всегда живое генеалогическое древо». Даже имена, которые давали детям или целым кланам, отражали глубокую привязанность к природе, поскольку были связаны с тем или иным растением или животным. (В имени индейского клана «медведя» отражались те или иные приметы или черты поведения этого зверя: «Сверкающие глаза медведя», «Медвежьи следы в прерии», «Утоптанная медведем земля», «Сало со спины медведя» и т. д.)
Покоряя планету под родовыми знаками птиц, рыб, сухопутных животных, растений и природных стихий, человек расширял границы биосферы. Если, будучи охотником и собирателем, человек мог лишь усиливать собственные биологические возможности, продлевая жизненный срок своего тела, то после изобретения земледелия и скотоводства человек научился охранять жизнь животных и растений, улучшать их биологические качества.
Земледелие и скотоводство способствовало расширению пределов «области жизни». Арнольд Тойнби обратил внимание на одну знаменательную сторону скотоводства: благодаря подчинению животных люди научились управлять сложным биохимическим процессом. Пастух, писал Тойнби, «умеет жить за счет грубых кормов, которые он не может съесть, превращая их в молоко и мясо прирученных животных״. Используя терминологию Вернадского, можно сказать, что благодаря скотоводству человек стал управлять биогенной миграцией химических атомов в своих интересах. Овладев же земледелием, древние люди поставили себе на службу сложнейшие процессы фотосинтеза. Распахивая поля там, где были прежде безжизненные пустыни, выращивая огромные стада животных, человек распространял биосферу в ее извечной борьбе против косной материи. Знания человека придавали силу земной жизни в ее противостоянии с земным притяжением и космической смертью.
Опираясь на возросший потенциал знаний, древние люди упорно трудились, сооружая переправу к более развитой и совершенной жизни. Сейчас мы можем видеть лишь немногое, что поднялось над видимым уровнем. Под пластами времени оказались погребенными плоды многих усилий древних людей, их удачи и неудачи. О многих их достижениях, возможно, безвозвратно утраченных, нам пока ничего не известно. Поэтому мы не имеем права с презрением отвергать даже их ошибки и заблуждения, на которые ушло немало времени. Затраченные ими усилия на пробы и эксперименты, были так же необходимы для успешной работы, как для осуществления так называемого «нулевого цикла» в любом строительстве.
Уже в ходе «нулевого цикла» древние люди решили многие задачи, позволявшие им улучшить свое положение в природе. Расширяя свой рацион питания и улучшая его качество, научившись преодолевать многие болезни, усовершенствовав средства зашиты от природных стихий, опасных зверей и вредных насекомых, человек стал здоровее, а его жизнь стала продолжительнее. В результате этих достижений уже в древнем, каменном веке человек стал единственным_крупным живым существом, которое могло обитать во всех географических поясах планеты. Границы зоографических областей перестали быть непреодолимыми барьерами для homo sapiens’a, или «разумного человека».
ГЛАВА 10
ЗЕМЛЯ В ПЛЕНКЕ РАЗУМА
______________________________________Носителями знаний о природе и трудового опыта каменного века были отдельные «разумные люди». Вместе с тем сила традиционного общества была в прочных связях «разумных людей» друг с другом. Эти связи постоянно укреплялись в общих усилиях в их трудовой и исследовательской деятельности. Не будет сильным преувеличением уподобить общины древних охотников и собирателей современным коллективам научно-технических работников. Эти небольшие коллективы работали в соответствии с имевшимися у них теоретическими установками, решая практические задачи. Одновременно они пополняли фундаментальную науку новыми наблюдениями и экспериментами, порой корректируя теорию.
Открытия и изобретения каменного века, были делом отдельных коллективов, насчитывавших не более нескольких десятков человек, то есть значительно меньше, чем многомиллионная армия ученых, инженеров и техников современного мира. Объясняя сравнительную медлительность прогресса, в каменном веке. Историк развития техники Спрейг де Кэмп особо обратил внимание на то, что изобретения и открытия никогда не были уделом большинства людей: «Представление о том, сколько примерно имеется изобретателей в современных Соединенных Штатах, можно получить из статистики Патентного бюро США. Это бюро выдает приблизительно 40 000 патентов на изобретения ежегодно. Мы можем подсчитать, что 180 миллионов американцев в середине XX века производили одно запатентованное изобретение На 4500 граждан в год. Теперь, допустим, что все американцы исчезнут, кроме группы в 45 человек. Если эта группа будет производить изобретения с такой же скоростью, то она будет создавать по одному изобретению за столетие! Разумеется, это рассуждение сильно упрощает реальное положение дел, но оно позволяет понять, почему небольшое племенное сообщество, даже состоявшее из чрезвычайно умных соплеменников, не могло достаточно быстро создавать изобретения».
Если же такие коллективы в силу тех или иных условий оказывались изолированными от большинства людей, то они надолго задерживались в своем развитии. Обитатели Андаманских островов, которые, по сведениям А. Р. Рэдклиффа-Брауна, достигли исключительного совершенства в создании луков, так и не овладели искусством добывания огня. Правда, они смогли разработать изощренный способ хранения огня, полученного от загоревшегося дерева.
Поскольку тогдашние научно-технические работники не имели ни компьютеров, ни реферативных журналов, ни книг, они должны были полагаться лишь на свою память, а ведь она не могла обладать таким объемом, как библиотека или диск современного компьютера. Отчасти консерватизм первобытного общества объяснялся тем, что люди были вынуждены прилагать огромные усилия, чтобы сохранить в неприкосновенности те знания, которые им достались от предков и до сих пор обеспечивали им выживание. В первобытных коллективах были свои студенты, аспиранты, младшие научные сотрудники, а также старшие научные сотрудники, которые передавали молодежи свои знания. То обстоятельство, что изменения в технике обработки камня закреплялись, навело доктора Карлетона Куна на мысль о том, что «человеческие существа, которые жили полмиллиона лет назад, смогли обучать своих детей навыкам труда в малейших деталях. Такое обучение предполагает наличие языка и твердой дисциплины».
Многое из полезных наблюдений и выводов, не прошедшее проверку времени, могли отбрасывать ради экономии места в их «информационных дисках», не «закладывать» в коллективную память и не передавать из поколения в поколение в залетном предании племени. Кроме того, неизбежная эволюция языка и утрата контекста, в котором были запечатлены наблюдения, вели к искажению и утрате ценной информации. Вследствие этого утрачивались многие замечательные открытия и заходили в тупики целые исследовательские направления. Не исключено, что одни и те же открытия и изобретения неоднократно повторялись в одном и том же племени, прежде чем они прочно закреплялись в коллективной памяти.
Эти коллективы были соединены необходимостью решать текущие задачи выживания. Вместе с тем ни одна община не сводила свою деятельность к чисто практической. Первобытные люди сохраняли простор для художественного творчества, которое оставалось важным способом сохранения способности людей к свободному обращению с образами окружающего мира.
Поэтому научно-производственный коллектив был одновременно слаженной группой художественной самодеятельности: они сохраняли связи с окружавшим их миром, его прошлым, настоящим и будущим с помощью веры во вселенский порядок, а потому они были и прочно спаянной группой единоверцев. Во времена же опасности они становились дисциплинированным войском, в котором мужчины призывного возраста занимали линию обороны, а остальное население обеспечивало надежный тыл,
Прочность этих сообществ обеспечивалась соблюдением принципов социального и политического равенства. Характеризуя жизнь обитателей Андаманских островов — одних из наиболее отсталых племен в современном мире, Джозеф Кэмпбелл писал; ״У андаманцев нет никакого организованного государства. Дела общины решаются старейшими мужчинами и женщинами. Но в каждой из местных групп обычно находится какой-либо более молодой человек, который благодаря ли своему приятному характеру, искусству в охоте, доброте и щедрости обрел уважение своих друзей в такой степени, что они ищут у него совета или руководства».
