Юрий Татаринов - Города Беларуси в некоторых интересных исторических сведениях. Витебщина

В 1817 г. францисканский костел был обновлен из дерева уже Тизенгаузом. Согласно инвентарей, прежде, чем попасть на территорию монастырского двора и приблизиться к святилищу, надлежало пройти арку ворот высокой деревянной колокольни, по краям которой от воды до воды стояла брусчатая изгородь. Костел, с двумя каплицами, пристроенными по сторонам, имел 8 больших окон и 10 малых, а также орган «о 9-ти голосах». Внутри храма стояло 6 столбов по три с каждой стороны. Остальные строения монахов, находившиеся во дворе, тоже были из дерева.

Этот монастырь закрыли Его Высочайшим Повелением в 1837 г. А уже в 1840 г., после того, как сгорел и не был восстановлен костел в городе, все монастырские постройки передали под приходской костел.

В 1896 г. в канцелярию Виленского губернатора было представлено прошение прихожан о строительстве в Поставах каменного костела. А спустя три месяца был утвержден и проект. Его автором стал архитектор А. Гойбель.

В 1898 г. костел бывшего францисканского монастыря разобрали, и все культовые вещи перенесли во временное строение. И наконец в 1900 г. было начато строительство…

По легенде, строительство предваряло сооружение невероятной длины деревянного моста, по которому на лошадях подавался кирпич на верхние площадки строящегося здания. Фигурный кирпич привозили завернутый в бумагу и упакованным в ящики.

В 1903 г. костел наконец построили. Для того, чтобы возвести и украсить это неоготическое однобашенное сооружение, понадобились средства не только парафиян, но и местных магнатов Пржездецких. В 1905 г. «милостью епископа Эварда Роппа» костел освятили в честь Святого Антония Падуанского.

Теперь вместо колокольни парафиян встречала въездная арка, выдержанная в том же неоготическом стиле. С обеих сторон к ней примыкала железная ограда. Двери костела сделали из дуба и оснастили металлической оковкой. Накрыли святыню марсельской черепицей. Три алтаря вырезали из дуба и покрыли золотом, при этом интерьер сохранил общий для сооружения стиль. Главный алтарь посвятили Антонию Падуанскому. В центре его поместили образ этого святого, написанный на полотне. Святой из Падуи был изображен в серебряной короне и с серебряной веткой в руке. Два боковых алтаря посвятили Пресвятой Богородице и Сердцу Иисуса. В первом стояла деревянная скульптура Девы Марии.

Кроме того костел украшали образы Святого Франциска, Святого Георгия, Матери Божьей — все написанные на полотне, а также 14 картин, иллюстрировавших муки Христа.

Строение пострадало во время Первой мировой войны: тогда обвалились своды и в стенах были дыры. Тогда же сгорели все двери и оконные рамы. Сохранились лишь колокола на башне. Известно, что один из них весил 170 кг и был отлит еще в 1680 г.

Кроме того, в нач. XX ст. на территории костельного двора в тех же стилевых тонах возвели плебанию, под которой находилась пивница. Рядом с плебанией располагались конюшня с отделением для экипажей, ледник и коптильня. А вокруг, по всей площади старого городища, был разбит сад.

После Великой Отечественной костелу вновь не посчастливилось. Его ксендзов вывезли в Сибирь «за пропаганду», а здание храма превратили в склад. Рядом, словно нельзя было подыскать другого места, возвели громадную «коробку из-под мыла» — цех электролампового завода. А вскоре на баланс заводу передали и здание костела… Это уже был беспредел. Молиться стало негде. Народ начал ездить в Комаи и даже в Лынтупы.

В 1986 г. горожане обратились в Москву с просьбой, чтобы костел вернули настоящим хозяевам. Такое разрешение было получено только в 1989 г. Когда верующие пришли в свой храм, они ужаснулись… Резные алтари валялись под ногами и использовались в качестве решеток для вытирания подошв, купол был зашит фанерой, которая свисала, угрожая рухнуть. В храме был сооружен туалет…

Вот тогда-то прихожане и вспомнили о таланте ксендза Яна. Они поехали в Лынтупы и попросили священника взять на себя их парафию.

Ксендза Яна уговаривать не пришлось — и вскоре храм начали восстанавливать. Сначала обновили купол и стены. Потом положили деревянный пол, купили люстру. Наконец убрали сооружения вокруг костела и выстроили изящную ограду. Как оказалось, главной трудностью в деле восстановления стало удаление с территории, примыкавшей к костельному двору, водочного магазина… Наконец, когда и с этим разобрались, взялись за украшение интерьера. На стены повесили 14 гипсовых изваяний так называемых «мук Христа». «Молились и ремонтировали разом.»

Любое человеческое творение подкупает прежде всего своими деталями. Особенно это относится к хрупкому с виду и изящному костелу в Поставах. Вот, скажем, дорожка, ведущая от ворот к дверям храма. Она из ромбовидных бетонных плит. В свою очередь в плиты вкраплены камешки. Мысль как будто незатейлива — но какое исполнение!.. Или ступеньки крыльца. Опять маленькое чудо. Кромки ступенек округлили — и этого оказалось достаточно, чтобы сделать царственно красивое крыльцо. В строительстве поставского костела заимствовано многое из лучших построек прошлого. Храм проектировал внимательный и тонкий мастер. Он сумел вложить душу в свое творение.

Как часто нас удивляет грамотность и фантазия старых мастеров! Но важно не просто удивиться, но и осознать, откуда бралась эта грамотность, откуда бралось мастерство, какие условия сопутствовали рождению умельцев, что заставляло их творить «на века»? Оказывается, все просто: человека оценивали по его работе. За равную для всех зарплату вечного не сотворишь. Равенство расслабляет, выхолащивает как дар, так и настоящую страсть…

Когда знакомишься со сведениями, касающимися объекта старины, то узнаешь судьбу поселения. Разнообразные, порой противоречивые, эти сведения укладываются, как плитки на полу, так, что начинаешь видеть «рисунок» — общую картину истории поселения, размеренную и чаще всего трагическую…

О том, когда появилась в Поставах первая православная церковь, сведений нет. Но известно, что при Антонии Тизенгаузе в местечке действовали две деревянные церкви. Одна из них — лютеранская, специально для поселившихся здесь иностранцев.

В 1813 г. на средства графа Константина Тизенгауза из дерева построена церковь Св. Троицы. Известно также, что православных в этот период в местечке было в три раза больше, чем католиков.

О том, почему граф-католик принял участие в строительстве церкви легко догадаться. Его милости надо было вернуть доверие царя, которое он потерял, когда в тяжелейший период изменил народу и отечеству, встал на сторону Наполеона. Это было наказание, долженствовавшее вычеркнуть владельца Постав из списка предателей.

Церкви «в центре местечка» не повезло: ее сожгли в 1815 г. ученики польского училища.

Не желая гневить царя, граф в тот же год отпустил под церковь двухэтажный каменный дом в центре, в котором до этого размещалось судебное учреждение. Переделка дома под церковь состояла в том, что со стороны главного фасада, обращенного волею судьбы на восток, были пристроены четыре каменные колонны, на которых установили крытое возвышение с куполом, а с противоположной стороны соорудили полукруглую стену, где разместили алтарь. Величиной и формой та церковь мало чем отличалась от соседних тизенгаузовских зданий — только крест на ее куполе и указывал, что это Божий храм. Тем временем площадка, где стояла сгоревшая церковь, скоро была застроена еврейскими домами.

В 1886 г. Поставы охватил сильный пожар. Он лютовал два дня, 3 и 4 августа. Выгорела часть местечка, в том числе и все еврейские дома.

Новая каменная церковь с благословения архиепископа Доната была сложена 1 августа 1891 г. протоиереем богинской церкви отцом Юлияном Василевским с пятью священниками. Ее начали строить на месте прежней, сгоревшей в 1815 г. церкви.

Уже к осени 1893 г. здание в псевдорусском стиле было готово. Церковь освятили в честь Святого Пророка Осии. Случилось это 22 мая 1894 г. Святой пророк Осия был выбран неслучайно. Праздник храма приурочили к 17-му октября,[11] чтобы прихожане вспоминали чудо Божье, спасение в этот день императора Александра III и его семьи от угрожавшей им смерти во время крушения царского поезда в 1888 г…

Как я уже упоминал, Санкт-Петербургская Высшая Кавалерийская Школа имела свой филиал в Поставах. Объяснение этому было простым. Дело в том, что в программу обучения Школы входил курс так называемой парфорсной охоты, необходимый для практики совершенствования езды верхом. В парфорсе был важен не результат самой охоты, а умение всадника удерживать лошадь в направлении, которое избрала собачья свора, преследуя зверя. Охотничьи собаки в азарте не признают никаких препятствий. Двигаясь за ними, всадник обязан преодолевать на лошади любые преграды: болотины, кусты, лес, овраги. В этом особенность парфорсной охоты и одновременно смысл ее применения. На такой охоте всадники ломали ребра, а порой и черепа. Собаки гонят зверя, а верховой несется за ними. И лошадь не всегда понимает желание наездника…