Юрий Татаринов - Города Беларуси в некоторых интересных исторических сведениях. Витебщина
Территория усадьбы была растянута по берегу реки. Поэтому о какой-то «регулярности» местного парка, «симметричности композиции» его говорить не приходится. Здешний парк являлся чисто пейзажным. Для создания его с возможной полнотой использовали рельеф местности.
Сразу за мостом-дамбой вправо и влево уводили прогулочные дорожки, обсаженные деревьями.
Правая аллея выводила на берег так называемого Круглого озера. Это озеро, естественного, ледникового происхождения, до сих пор отличается чистой водой. Кажется, Мяделку пополняют ручьи, выбегающие именно из таких вот равнинных, неглубоких водосборищ… Озеро Круглое увеличивало площадь парка сразу на два-три гектара, нивелируя при этом его искусственность и помпезность. Это был уголок, который очаровывал девственностью, естественностью. Это был уголок дикой природы.
Пруд и озеро составляли часть водной границы парка. Остальную территорию замыкал рукотворный канал.
Берег широкого и прямого, как стрела, тизенгаузовского канала, начинавшегося от озера Круглого, был обсажен липами. Как и должно классическим канонам паркового искусства, вдоль него проходила дорожка, обсаженная деревьями. Глядя на крутые, приглаженные берега, угадывается труд панских рабов. Такие каналы в средние века делали во всех крупных усадьбах. Хозяева наивно полагали, что вода и крутой берег надежно защитят их от всякого рода лихоимцев.
Усадебный двор, как и должно было тому быть, занимали многочисленные обязательные в то время хозяйские постройки: конюшни, кухни, ледовни. Иные из этих зданий сохранились по сей день… Где-то на территории усадебного двора находился Зеркальный пруд. Свое название он получил будто бы за то, что его дно было выложено зеркалами… Жаль, что эту легенду невозможно подтвердить, — не осталось даже следов от того пруда.
Зато в центре парка сохранился, хотя и пустует нынче, так называемый «дворец Тизенгауза», пандус которого украшен шестью мощными колоннами и крутыми, бутафорскими ступеньками из серого гранита. Можно было подъехать к дверям дворца и выйти из экипажа, уже будучи под крышей.
Легко читается так называемый «партер» — открытое пространство перед главным фасадом дворца. Можно представить, какое благоухание источали высаженные на этом месте цветы, и одновременно пожалеть, что не сохранилось никаких сведений о цветоводстве того времени.
Одноэтажный дворец, выполненный в классическом стиле, имел достаточно сложную композицию. Кажется, сложность была под стать характеру его основателя… По обе стороны шестиколонного фасада располагались длинные флигеля. Второй парадный вход имел высокое крыльцо. По бело-мраморным ступенькам прибывающие попадали отсюда в вестибюль.
В линиях тизенгаузовского дворца просматривается стремление к абсолютной симметрии — черте, присущей архитектуре конца XVIII в. От дверей в разные стороны — обязательно одинаковое число окон, симметричные выступы флигелей и т. д.
В плане здание П-образного типа. Линия длинных флигелей образует небольшой дворик, из которого можно было пройти к конюшням. Есть документальные сведения, что в тридцатые годы нашего столетия в центре дворика размещалась клетка из крупных, установленных вертикально бревен и с куполом в виде шатра. В ней жил медведь.
Одна из особенностей тизенгаузовского дворца — подвалы. Они занимали всю площадь основания здания… Здесь следует заметить, что при Антонии Тизенгаузе успели заложить лишь фундамент дворца, завершили же строительство родственники знаменитого графа, естественно уже после смерти последнего… Назначение подвалов тизенгаузовского дворца несло в себе значительный смысл: тут жила челядь, располагались кухонные помещения и склад, отсюда отапливали верхние помещения и подавали воду.
Из окон дворца открывался вид на пойму реки Мяделки. До сих пор угадываются каналы, которые когда-то вели от реки ко дворцу, и остатки широких аллей вдоль них. По-видимому, величайший из мечтателей заимствовал что-то из ансамблевых решений Петергофа…
Если местечко прославил великий подскарбий, то усадебный дворец в Поставах все же больше связан с именем других людей. Известно, что Константин Тизенгауз основал во дворце орнитологический музей и картинную галерею. В молодости граф был хорунжим и даже сумел дослужиться до чина полковника. Активно занимался политикой, а в 1812 г. даже являлся членом временного литовского правительства, выступавшего на стороне Наполеона. Но потом остепенился — занялся более достойным и благодарным для вечности дедом, наукой. Коллекция орнитологического музея Константина Тизенгауза насчитывала 3 тыс. видов птичьих яиц. Каждое их этих яиц было описано и хранилось в специальных шкатулках под стеклом. Ученым была продумана система просушки сырого яйца и его транспортировки. В музее хранились яйца редчайших видов, таких, например, как белый журавль и павлин. Особенно многочисленной являлась коллекция голубиных яиц. Кстати, в усадьбе было устроено несколько крупных голубятен, считавшихся настоящей гордостью не только Постав, но и всей России. Был зоологический сад так называемых «заморских» птиц, на содержание которых орнитолог не жалел никаких средств. Зимой птицы жили в оранжерее, где, кстати, хозяином успешно выращивался арбуз, персики и виноград… Конечно, заниматься таким редким направлением в науке дано не каждому. Тем ценнее вклад Константина Тизенгауза, тем удивительнее сама личность его. Этот человек являлся, возможно, единственным российским аристократом, кто занимался наукой о птицах. Любое увлечение, если ему отдаваться сполна, в конце концов становится профессией. Константин Тизенгауз считался ученым европейского уровня, его труды печатались в зарубежных журналах. Можно надеяться, что когда-нибудь краеведы расскажут о нем и о результатах его ученой деятельности.
Много разъезжая по Европе, Константин Тизенгауз в своем поставском дворце собрал ценную картинную галерею. Картины и эскизы Леонардо да Винчи, Карэдиса, Андреа дель Сарпта, Тимптарста, Дюрера были выставлены в одном из залов с затемненными окнами.
Как это часто случается, самые лучшие начинания, подвижничества гибнут со смертью их главного вдохновителя. Константин Тизенгауз умер в 1853 г. и сейчас же его сын Рейнгольд подарил орнитологическую коллекцию Виленскому Археологическому обществу. Есть сведения о том, что граф Рейнгольд тоже был эрудированным человеком. Он занимался педагогической деятельностью, в частности писал трактаты по методике преподавания и выбору профессии. Но, как говорил Бернард Шоу: «Кто умеет, тот делает, а кто не умеет, тот учит других». Как бы там ни было, но вскоре за орнитологическими ценностями из Постав в Вильно последовала и коллекция картин. Ее передали какому-то музею…
Граф Рейнгольд не имел детей и стал последним из рода поставских Тизенгаузов. С 1880 г. хозяевами дворца становятся Пржездецкие. Но это уже другая история, история ничем не прославивших себя сытых обывателей…
КОСТЕЛ«Молились и ремонтировали разом…» (Из рассказа поставских парафиян)
В самом центре Постав, около моста, река Мяделка делает крутой поворот, так, что на выходе его она течет чуть ли не в обратном направлении. Водная дуга охватывает возвышенность, которую в древности не могли не считать святой.
По всей видимости, в этом месте располагалось городище. Тут жил старейшина. Посад находился рядом… На то, что в древности на этом полуострове обитал человек, указывает не только необычность возвышения, но и археологические находки, выставленные в местном краеведческом музее. Археологи нашли на этом месте каменные топоры, железные наконечники пик и секир.
Древнее городище не пустовало и в то время, когда селение разрасталось. Как и должно святому месту, его заняли духовники. Сначала то были монахи-францисканцы. Они обсадили берег дубами и ивами, а в центре городища заложили первый, в то время еще деревянный костел.
Впрочем, я забежал вперед. История первого поставского костела наминалась несколько раньше…
Первый костел в Поставах Во имя Непорочного Зачатия Девы Марии был построен и освящен в 1522 г. Его фундатором являлся местный феодал Ян Зенович. Храм был из дерева, не раз горел и перестраивался. Последний раз его отстроили в 1760 г. уже при Антонии Тизенгаузе. Он имел крестообразную в плане форму, две боковые апсиды и две башни на главном фасаде. Последний раз он сгорел в 1837 (или в 1840) г. Располагался он где-то на старой Видзовской улице.
Какое-то время в Поставах действовали сразу два костела. «Ксендзовы ведомости» сообщают, что в 1617 г. секретарь королевский Станислав Биганьский и его жена Анна фундовали монастырь францисканцев с костелом. Этот костел и был заложен на месте старого городища. Возможно, костел горел и перестраивался, потому что смысл надписи на найденной в 1995 г. надгробной плите — из фамильного склепа Биганьских — сводится к тому, что фундаторами костела на том же самом месте являются «их милости маршалок браславский Казимеж и его жена Аполона с Дежпулей с Биганово Биганьские»…
