Алексей Бычков - Киевская Русь. Страна, которой никогда не было? : легенды и мифы
Смелое, отважное и великое предприятие было по душе нашему Святославу. Покорив Болгарию, он рассчитывал привести под единую русскую руку еще одно славное славянское племя.
В августе 967 года Святослав с шестьюдесятью тысячами храбрецов спустился обычным русским путем по Днепру в Черное море, а затем приблизился к Дунаю и, быстро высадившись на берег, смело напал на болгар. Те не выдержали, побежали и заперлись в крепости Доростоле, а болгарский царь Петр так огорчился этим неожиданным нападением русских, что у него отнялись руки и ноги.
Русские прошлись по Дунаю, как и по Волге, страшной грозой и возвратились на зиму домой с неисчислимой добычей. На другой год, в 968 году, Святослав снова явился на Дунае и быстро, как барс, переносясь с одного места на другое, забрал восемьдесят болгарских городов и сам сел княжить в городе Переяславе на Дунае. Калокир остался при нем и продолжал строить свои козни против императора. Никифор увидел, что сделал большую ошибку, призвав против болгар русских, так как этим призванием он нажил себе нового сильного соседа, гораздо более грозного, чем болгары. И вот, забыв свою гордость, Никифор послал послов мириться с болгарами, напоминая, что болгары такие же христиане, как и греки, а потому и должны жить вместе в дружбе и любви. При этом Никифор, в утверждение дружбы, просил болгар прислать невест царского рода для сыновей бывшего императора Романа. Болгары пошли, конечно, на мир и союз с греками с большой радостью.
Первым их делом против общего врага, русских, был подкуп печенегов, чтобы те напали на Киев и тем вызвали из Переяславца и самого Святослава.
Так и случилось.
Летом 968 года печенеги подкрались врасплох к Киеву и обступили его в огромнейшем количестве. В городе затворилась Ольга с тремя малолетними внуками. Дружина же, по какому-то случаю, находилась на той стороне Днепра и даже не ведала об опасности. В Киеве скоро пришлось очень круто, и люди стали изнемогать от голода и жажды, так как достать воды из Днепра не было возможности. Надо было во что бы то ни стало уведомить дружину, стоявшую на том берегу; но как это было сделать, когда печенеги плотным кольцом окружили город?
Наконец один русский молодец нашелся. Молодец этот был мальчик, отрок, еще не вошедший в юношеский возраст. Умея отлично говорить по-печенежски, он незаметно перелез через городскую стену в поле с уздой в руках и затем смело стал расхаживать между печенегами и спрашивать всех, не видал ли кто его коня? Печенеги принимали его за одного из своих и старались помочь его беде. Таким путем он незаметно дошел до берега Днепра. Здесь он быстро скинул с себя одежду, бросился в реку и поплыл к тому берегу. Печенеги догадались об обмане, начали стрелять по нему, но не могли уже попасть — он был далеко, а русские с той стороны выехали ему навстречу в лодке и перевезли на другой берег. Он заявил им: «Если не подступите завтра к городу, то люди хотят сдаться печенегам». На это русский воевода по имени Претич сказал: «Подступим завтра в лодках, как-нибудь захватим княгиню с княжатами и умчим на эту сторону; а не то Святослав погубит нас, как воротится». Все согласились, а на другой день на рассвете, севши в лодки, громко затрубили в трубы; люди в городе радостно откликнулись им. Печенеги подумали, что пришел Святослав, и отбежали от города, а тем временем Ольга с внуками успели сесть в лодку и переехать на другой берег. Увидя это, печенежский князь просил свидания с воеводой Претичем. Они съехались вместе. Печенег спросил: «Кто это пришел?» Претич отвечал: «Люди с той стороны». — «А ты князь ли?» — спросил опять печенег. «Нет, я муж княжой, — сказал Претич, — и пришел в сторожах, а по мне идет полк с князем, бесчисленное множество войска». Тогда печенежский князь сказал воеводе: «Будь мне другом». Тот согласился. Оба подали друг другу руки и разменялись подарками; князь печенежский подарил Претичу коня, саблю, стрелы; Претич одарил его броней, щитом и мечом. После этого печенеги отступили от города, но стали так близко, что русским нельзя было коней напоить за городом.
Но все же, таким образом, благодаря бесстрашию и находчивости несравненного героя-отрока, город избежал гибельной сдачи. Бесконечно жаль, что в летописи не сохранено имя этого мужественного мальчика. Киевляне тотчас же послали сказать Святославу: «Ты, князь, чужой земли ищешь и чужую землю соблюдаешь, а от своей совсем отрекся. Чуть было нас не взяли печенеги вместе с матерью твоей и детьми! Если не придешь и не оборонишь нас, опять нас возьмут. Или тебе не жаль своей отчизны, своей старой матери и детей своих?» Услышав эти вести, Святослав немедленно сел с дружиной на коней, барсом перескочил с Дуная в Киев, расцеловал свою мать и детей и далеко прогнал печенегов.
Однако недолго оставался после этого Святослав со своими. Мирная жизнь в Киеве была ему не по нраву. Он постоянно помышлял о Болгарии. Там могло свиться одно могучее гнездо для Руси, там ожидали князя славные и великие дела.
Наконец, весной 969 года Святослав сказал матери и боярам: «Не любо мне жить в Киеве. Хочу жить на Дунае, в Переяславце. Тот город есть середина моей земли. Туда сходится все добро: от греков золото, паволоки, вина, овощи различные; от чехов и венгров серебро и кони; от Руси — меха, воск, мед, челядь (то есть рабы)».
На это княгиня Ольга, изнемогавшая от старости и болезни, ответила сыну: «Видишь, я больна; куда ты хочешь от меня идти? Ты похорони меня, а там и иди, куда желаешь!» Спустя несколько дней она скончалась. Плакали по ней сын и внуки, плакали все люди великим плачем. Плакали по ней христиане, теряя твердую опору для своей жизни в Киеве; плакали и язычники, теряя в ней мудрейшую устроительницу Русской земли.
Перед смертью равноапостольная княгиня заповедала не справлять над ней языческой тризны и не насыпать кургана, а похоронить по христианскому обряду, что и совершил ее духовник. Кроме того, она послала деньги на поминовение души своей царьградскому патриарху. Святая Ольга была погребена близ Аскольдовой могилы. Ее мощи в малом каменном гробу, где она почивала, как спящая, были впоследствии положены у самого основания Десятинной церкви в Киеве.
Оплакав свою святую мать, Святослав собрался покинуть Русскую землю.
Он посадил в Киеве на княжество своего старшего сына Ярополка, которому было лет девять или десять, а другого — Олега — посадил у древлян.
Когда Святослав собрался уже отправиться в свой любимый Переяславец-Дунайский, к нему пришли новгородские люди просить себе князя, так как новгородцы, как мы уже видели, очень не любили быть без князя и управляться посадниками. «А если не пойдете к нам, то мы на стороне отыщем себе князя», — сказали новгородцы Святославу. «Только бы кто пошел к вам», — ответил Святослав и объявил новгородскую просьбу своим сыновьям. Ярополк и Олег отказались. Тогда Добрыня, посадник новгородский, надоумил новгородцев: «Просите Владимира!» Владимир был сын Святослава от Ольгиной ключницы Малуши, а Добрыня был братом Малуши и, стало быть, дядя Владимиру. «Отдай нам Владимира», — сказали тогда новгородцы Святославу. «Вот он вам!» — ответил Святослав, отдавая новгородцам малютку с рук на руки. Посадивши, таким образом, в Новгород князем своего младшего сына, Святослав помчался с дружиной к Дунаю, в свой Переяславец.
За его отсутствие дела здесь сильно переменились. Болгары вошли в тесную дружбу с греками и успели не только обратно овладеть своей страной, но и самим городом Переяславцем.
Когда появились на Дунае ладьи с воинами Святослава, болгары в огромном числе вышли из города, и началась жестокая сеча. Болгары сильно теснили русских и одолевали уже их со всех сторон. Видя это, Святослав воскликнул: «Здесь нам погибнуть! Потягнем же мужески братья и дружино!» После этих слов князя концы напрягли все силы и к вечеру одолели город, взявши его приступом. После этого Святослав, как всегда быстро совершая свои походы, опять, подобно прыгающему барсу, стал брать болгарские города один за другим и вскоре завладел и столицей — Великой Преславой, где захватил самого болгарского царя Бориса со всей семьей и двором. Затем, узнав, что всему виной были греки, он поднялся на них и приказал им объявить: «Хочу на вас идти, хочу взять ваш город, как взял болгарскую Преславу».
Получив это грозное объявление Святослава, царь Никифор стал поспешно готовиться к отражению врага и укреплять Царьград. Он протянул даже через пролив железную цепь, чтобы русские не могли проникнуть и с моря. Во время этих приготовлений к войне со Святославом Никифор получил тяжелую весть, что войска его в Малой Азии разбиты арабами, а вслед за тем, совершенно неожиданно, в декабре 969 года он был коварно убит в своем же дворце.
Его убийцами были сама царица и воевода Иван Цимисхий, который после этого вступил на греческий престол. По своему происхождению Иван Цимисхий был армянин, и имя Цимисхий по-армянски значило «маленький». Однако, несмотря на свой малый рост, новый царь был замечательно искусным воином и при этом необыкновенно ловким и сильным человеком. Вступив на престол на 40-м году жизни, он сохранил еще полностью всю свою силу и не страшился кидаться один на целый неприятельский отряд, так как, обладая исполинской силой в руках и ногах, он мог быстро побить множество врагов, а затем быстро же отбежать к своим. В прыганье, в игре мячом, в метании копий, в натягивании луков и в стрельбе он превосходил всех людей того времени. Поставив рядом четырех коней, он прыгал затем, как птица, и садился на самого последнего. Он так метко стрелял в цель, что мог попадать в отверстие кольца. Таков был Иван Цимисхий, с которым предстояло помериться теперь Святославу.
