Медицина в Средневековье - Александр Бениаминович Томчин
Кого больше всех подозревали в колдовстве в эпоху охоты на ведьм? Всех, чей образ жизни и труда отличался от крестьянского. Объектами преследования могли стать доктора, аптекари, лекари-травники, алхимики — все, кто не пашет и не сеет. Что это они там смешивают, варят, готовят, прописывают? Ты глядишь на это, и непонятно! Вот ты, простой человек, никому не желаешь зла, ты же этим не занимаешься! Говорят, что это ведьма или колдун. Кого-то из них уже схватили, кого-то сожгли, а у нас зря забирать не будут. Надо бы об этом сказать, если не сразу судье, то хотя бы священнику.
Жертв колдовства приковывали к позорному столбу и на виду у всех сжигали на костре. Иногда из гуманных соображений их перед сжиганием душили, отрубали им голову или давали в руки мешочек пороха, чтобы они слишком долго не мучились. Казнь была одним из самых интересных зрелищ.
В западной части Европы уничтожали больше ведьм, а в восточной — мужчин-колдунов. Может быть, не случайно в наше время бытует мнение, что на Западе меньше красивых женщин?
Когда на смену господству католической церкви и инквизиции пришла эпоха Реформации, в борьбе между католиками и протестантами преследования еретиков и обвиняемых в колдовстве приобрели еще больший размах. Протестанты уничтожали своих противников жестче, без колебаний, причем обе стороны предъявляли друг другу похожие обвинения. Поражаясь жестокости средневековых нравов, нельзя не заметить, что их отголоски в преследовании инакомыслия в ряде стран наблюдаются до сих пор. В былые времена богословы обвиняли инакомыслящих не в заблуждениях, а в связи с дьяволом, врагом рода человеческого. А теперь при их преследовании ищут другие порочные связи, используя склонность многих людей к поиску врагов, их убежденность в неполноценности всех, кто от них отличается, их веру вместо дьявола в конспирологию. А не отвлеклись ли мы от нашей главной темы — медицины Средневековья? Нет, все это с ней связано. Если всякое отличие от других, свобода мнений, поиск нового, исследование природы, эксперименты наказуемы, то о какой науке в таких условиях может идти речь? Совершенно очевидно, что борьба с ересью, инакомыслием, охота на ведьм отнюдь не способствовали созданию научной медицины. Запугивание и репрессии поощряли схоластику, отсутствие критики и слепое повторение тысячелетних теорий.
Как видно из этой главки, в Средневековье непросто было жить не только больным, но и врачам.
Лечение душевнобольных и доплясавшихся до смерти
Людей с психическими отклонениями в Средневековье было много. Полуголодные, оказавшиеся перед лицом всевозможных несчастий, смерти детей, они были предрасположены ко всевозможным странным снам, поискам козней дьявола и нечистой силы. Наглядное представление об этом дают нам ужасы на фантастических, нередко загадочных картинах художника Иеронима Босха (1450–1516). В ожидании скорого конца света в XIII веке в Европе началось массовое самобичевание в знак покаяния перед Богом и искупления грехов. Возникло движение флагеллантов. Толпы полураздетых людей устраивали в городах шествия и хлестали себя треххвостыми плетками с шипами. Это движение достигло пика в XIV веке при возникновении эпидемии чумы. Чрезвычайно распространены были всевозможные зелья, вызывающие возбуждение и галлюцинации, поскольку многие стремились в царство грез, где им откроются пророческие видения.
Отношение к таким людям по сравнению с периодом античности изменилось. В древние времена их, как правило, признавали душевнобольными. В Средневековье же отношение к ним колебалось от терпимости до отвращения. Юродивым изредка поклонялись. Например, крестьянская община могла с уважением прислушиваться к мнению деревенского дурачка. Но в целом положение большинства душевнобольных ухудшилось, поскольку преобладало мнение, что безумие вызывается вселившимся в их тела дьяволом.
Если такие больные слыли неопасными для окружающих, то они могли свободно передвигаться по городу, но в шутовской, «дурацкой» одежде. Если же их объявляли опасными, то помещали в одну из городских башен или в специальные «ящики для дураков» у ворот города. Позднее буйных помешанных стали направлять в специальные госпитали, которые мало чем отличались от тюрем. Первые больницы для психических больных появились на Пиренейском полуострове. Потом самыми известными стали Вифлеем (Бедлам) в Лондоне и Сальпетриер в Париже.
Только бесы, по представлениям тех времен, могли лишить людей разума, и в них видели жертв колдовства. Их, как правило, не столько лечили, сколько «изгоняли бесов». Для этого больных заковывали в кандалы, сажали на цепь, надевали на них ошейники с железными шипами, избивали или просто морили голодом, чтобы они ослабли и не могли впасть в буйство. Более того, после появления на свет «Молота ведьм» инквизиция видела в душевнобольных врагов, так что их порой сжигали на кострах так же, как ведьм и колдунов. Может быть, такую жестокость проявляли только католики до Реформации? Нет. В XVI веке Мартин Лютер, основатель протестантской церкви, тоже заявил: «По моему мнению, все умалишенные повреждены в рассудке чертом. …Врачи не понимают, до какой степени могуч и силен черт». Впрочем, людей, которые сомневались в истинности Священного Писания или имели собственные мысли о Боге, тогда тоже относили к умалишенным.
Начиная с XV века, многие больные попадали не к врачам, а к особым чиновникам церкви — экзорцистам, то есть специалистам по изгнанию бесов. У них были на то инструкции из «Молота ведьм», опубликованного в 1484 году. Все начиналось с исповеди больного, осмотра его дома в поисках орудий колдовства, окропления больного святой водой, специальных молитв и заклинаний или паломничеством к святым местам. Процедура изгнания дьявола была непростой: шею, чресла и ноги одержимого обертывали особой лентой с крестами. В тяжелых случаях его погружали с головой в святую воду (это до XI века), а волосы ему отрезали, чтобы демонам негде было укрыться.
А что происходило с «тихими» душевнобольными, ипохондриками, которые видели кошмарные сны и постоянно размышляли о смерти? В документах детально описан случай, происшедший позднее, в 1629 году, с Анной Кезерин в городе Нойбурге. Она без всяких видимых причин вдруг впала в невероятную тоску и печаль. В это время 12
