Мариан Брандыс - Мария Валевская
XVIII
28 июня 1815 года, спустя десять дней после поражения под Ватерлоо, Валевская приехала с сыном в Мальмезон, чтобы в последний раз увидеться со свергнутым императором "ста дней", который готовился вновь покинуть Францию, Александр Валевский описал эту встречу в своих воспоминаниях.
"...Мы прибыли к вечеру в Мальмезон. Настроение было грустное, похоронное. Подробности этого визита очень смутно сохранились в памяти. Правда, у меня перед глазами фигура императора, я вижу черты его лица, вспоминаю, что он меня обнимал и, кажется даже, слеза покатилась у него по лицу... Но что из того? Я не помню ни слов, которые он мне сказал, ни одной другой подробности..."
И та же самая сцена в изложении французского историка Андре Кастелло:
"Мальмезон... Наполеон принимает графиню Валевскую и маленького Александра. Она долго плачет в его объятиях и предлагает ехать с ним в изгнание... Он обещает вызвать ее к себе, если позволит ход событий. Но ход событий - и она хорошо это знает - обяжет императора творить свою легенду, остаться в памяти своих потомков в роли мученика, создать тем самым трон для Орленка, а не доживать по-обывательски с одной из фавориток, будь ею даже сладостная Мари".
Встреча в Мальмезоне--это заключительный аккорд исторического романа. С этой минуты Наполеон исчезает из биографии Валевской- Его место занимает генерал Огюст (Филипп-Антуан) д'Орнано.
Все, что я знаю о генерале Орнано и его романе, а затем и о браке с Марией, взято из книг уже столь критикованного мною правнука-биографа. Но заключительная часть семейной биографии не вызывает таких сомнений, как центральная часть. Тут нет вопиющих противоречий между двумя версиями романа, балласт беллетристической фикции не подминает под себя документальную правду. Видно, что с прадедом-французом у биографа куда меньше хлопот, чем с прабабкой-полькой. Над правнуком-биографом уже не висит обязанность творить героическую легенду, поэтому не надо во имя родственных чувств подправлять исторические события и исторические фигуры. Он ограничивается изложением бесспорных биографических фактов, подкрепленных полным составом переписки, метриками и живой семейной хроникой.
Попытки генерала Орнано добиться руки Марии начались еще во время пребывания Наполеона на Эльбе, сразу же после известия о кончине старого камергера Валевского, умершего в Валевицах 18 января 1815 года.
Орнано, верный принципу "военный служит родине, а не правительству", после отречения императора остался в армии и командовал драгунским корпусом в Туре. Переписка между Туром и Неаполем, где находилась Мария, была очень оживленная. Генерал настаивал, чтобы возлюбленная встретилась с ним в Париже, а в одном из писем делал ей официальное предложение. Семейный биограф приводит содержание письма военного министра от 11 февраля 1815 года, разрешающего "генерал-лейтенанту графу д'Орнано месячный отпуск в Париж для женитьбы".
Валевская вернулась с Эльбы, полностью сознавая, что связь ее с Наполеоном окончательно оборвана; и все же она еще не могла решиться принять предложение Орнано. Уступая его страстным мольбам, она, правда, приехала на три дня в Париж, но расстались они, не приняв какого-либо решения.
Возвращение Наполеона во Францию и исторические последствия этого события вызвали длительный перерыв в матримониальных переговорах. Генерал Орнано одним из первых вернулся под знамена возрожденной Империи и по приказу своего царственного кузена стал формировать новые отряды на юге Франции, но неудачный случай помешал ему довести их до поля сражения. Накануне ухода на театр военных действий генерал был тяжело ранен на дуэли.
Причина для поединка была довольно необычной.
Императорским приказом командующим южной группой войск назначался "старший из имеющихся генералов".
Военный министр сначала выписал назначение для дивизионного генерала графа Орнано, но потом изменил решение, сочтя дивизионного генерала графа Боне, который был старше его по возрасту, более подходящим для этой должности. Орнано доверительно информировали, что просто сам Боне "подладился" к императору. Между соперниками произошла острая стычка, были произнесены слова, которые, по тогдашним понятиям, можно было только смыть кровью. Поскольку оба генерала стреляли метко, результат дуэли превзошел ожидания. За несколько дней до битвы под Ватерлоо два командира высокого ранга покалечили друг друга так, что это делало их абсолютно непригодными к участию в военных действиях.
Семейный биограф, излагая злополучный инцидент, приводит в форме комментария отрывок из "Воспоминаний" Валевской:
"Два часа я умоляла Огюста, чтобы он отказался от этой дуэли, оскорбительной моим принципам, да и его принципам противной. И что он мне на это ответил? Что этот господин заслужил себе урок, что их стычка произошла при свидетелях, что если известие о ссоре и ее последствиях дойдет до начальства, то оно все равно заставит вытащить шпагу. А совесть? А мои мольбы? Была хорошая возможность проявить ко мне уважение и доказать любовь. Он не сделал этого. Помешала гордость".
Несмотря на эти горькие слова, Мария заботливо ходила за раненым другом. В последний раз она навестила его 28 июня, перед самой поездкой в Мальмезон на последнее свидание с Наполеоном. Организм ее, ослабленный двухнедельным бдением подле раненого, не выдержал. Вернулась она из Парижа тяжело больная.
В течение нескольких недель болезни она не виделась с генералом, все еще прикованным к постели. Сразу же после выздоровления, не уведомив об этом друга, она уехала в Голландию. С этой страной ее связывали дела, так как в 1814 году она почти весь капитал - и свой и сына - вложила в голландские ценные бумаги. Пребыпание в Голландии затянулось до конца октября 1815 года.
Вернувшись в Париж, она не возобновила контактов с Огюстом, более того - пряталась от него. Генерал, уже успевший выздороветь, не мог понять этой неожиданной перемены в поведении любимой женщины и неоднократно пытался проникнуть в особняк на улице Виктуар, № 48, но каждый раз или заставал запертую дверь или его спроваживали под каким-нибудь предлогом.
Семейный биограф Валевской, опираясь на "Записки" прабабки, следующим образом объясняет ее странное поведение. Мария уже тогда любила своего преданного поклонника, но выйти за него не хотела, чтобы не портить ему карьеру. Опасения ее имели все основания.
Молодой генерал, верный принципам своеобразно понимаемого патриотизма, намеревался вновь поступить на действительную военную службу. Историческое имя, способности, состояние и популярность в светских кругах открывали ему дорогу к высоким постам. Но Мария сознавала, что высокий офицер королевской армии не может, без ущерба для своего будущего, жениться на женщине, которая, считаясь экс-фавориткой Наполеона, является в бурбоновской Франции особой подозрительной и неугодной. Поэтому, вопреки своим действительным чувствам и желаниям, она отталкивала от себя любимого человека. Из ее "Записок" явствует, что эта благородная самоотверженность давалась ей такой ценой, что она не раз была близка к самоубийству.
Но счастливый, хотя и не очень приятный, случай вынудил ее в конце концов изменить поведение и прекратить героическое сопротивление. Однажды, в начале 1816 года, генералу Орнано все же удалось проникнуть в особняк на улице Виктуар. Состоялся решающий разговор с любимой, в ходе которого он... получил отказ.
Выйдя от Валевской, несчастный претендент на руку своей возлюбленной направился на прием к одному из товарищей, закоренелому роялисту. На приеме беседовали о деле, которое занимало тогда весь Париж. В королевском трибунале судили за измену государству прославленного наполеоновского маршала Нея. Генерал Орнано, несмотря на намерение вновь вступить в бурбоновскую армию, не перестал быть сторонником Наполеона. Взвинченный разговором с Марией, слегка оглушенный вином, он вмешался в политический разговор и принялся громогласно выражать свои взгляды. "Будь у меня сто верных человек, - сказал он, - я бы отбил Нея".
О неосторожных словах узнала полиция. При случае было установлено, что Орнано не продлил себе разрешение на пребывание в Париже. Генерала арестовали и посадили в тюрьму л'Аббэй.
Валевская, когда ей сообщили о происшедшем, была в отчаянье.Наделенная от природы склонностью к угрызениям, она приписала главную вину себе: она была уверена, что обойдись она с Огюстом иначе, он не пошел бы на этот злополучный обед Искусственно подавляемое чувство к Орнано проявилось со всей силой. Она лихорадочно принялась ходатайствовать об освобождении узника, обращалась с этим делом к старым знакомым - Талейрану и Фуше. (Саван утверждает, что обращалась даже к царю Александру.) Одновременно она каждый день посылала трогательные письма в л'Аббэй. В них она призналась Огюсту, что любит его, и соглашалась стать его женой.
