Игорь Молотов - Черная дюжина. Общество смелых
Или выражение «команда президента». Когда это на Руси так говорили о правительстве? Если министры — команда, то народ — футбольный мяч, что ли? Серое невежество и безграмотность.
Пусть дерутся между собой, мы дождемся своего часа, — сухо ответил Васильев.
Член Центрального совета (на тот момент офицер связи) «Памяти» Александр Поткин (Белов) вспоминает:
— На самом деле ярко выраженного отношения «Памяти» к ГКЧП не было. Известно, что Баркашов их поддержал, а Васильев, напротив, занял такую выжидательную позицию. Потому что верил или имел реальную информацию, что ГКЧП является планомерным заговором с известным результатом, направленным на расчленение России. Соответственно, так все произошло. Тем не менее он выступал против распада Советского Союза, но в то же время уже принимал участие в конфликтных ситуациях — ездил в Осетию, выступал в поддержку Карабаха. Ведь Васильев считал, что все территории СССР — это территории России, которые при Царе смогут нормально сосуществовать, развиваться в рамках единой исторической Российской империи.
Я помню одно из первых заявлений «Памяти», в конце 80-х, о том, что в стране действует пятая колонна, что необходимо усилить и дать больше полномочий КГБ и МВД. Сложно сказать, почему официально «Память» делала эти заявления, но в личном общении Васильев всегда отрицательно отзывался о деятельности КГБ, ЧК. Видимо, это был вопрос выживания. Вообще, нужно понимать, что в то время, еще до ГКЧП, политическая линия Васильева выстраивалась на такой парадигме: «Я беспартийный большевик-ленинец». Это реально был маневр. На тот момент еще действовала «антисоветская» статья, и органы свои функции выполняли — проводили мероприятия против «Памяти», против Васильева. И для того, чтобы лишить возможности найти повод для расправы, придумывались различные хитрые вещи. Например, Васильев любил цитировать Ленина, издевательски по отношению к еврейскому народу и к самим большевикам. Таким образом, он уходил от возможности обвинить его в какой-то антисоветской деятельности. Я, мол, Ленина цитирую, что вы хотите? И во всех своих выступлениях говорил такую фразу Энгельса, что евреи — это лобковые вши, которые паразитируют на теле больного общества. Получается, что не он антисемит, но Энгельс, потому давайте его запретим. Он ведь изучил одного только Ленина 50 томов с карандашом в руке, откуда выписывал очень много таких своеобразных вещей.
Но на августовских событиях, на этом важном эпизоде истории нашей страны, следует остановиться подробнее. Что происходило и почему воевода не делал заявление в те решающие дни?
Так называемый «августовский путч» — это попытка руководства страны остановить Михаила Горбачева в деле развала страны. Для многих из участвующих в нем впоследствии стало понятно, что создание Государственного комитета по чрезвычайному положению (ГКЧП) было срежиссировано для окончательного подавления руководства СССР и КПСС. Входил же туда далеко не маргинальный круг — это вице-президент СССР Янаев, министр обороны Язов, президент Ассоциации государственных предприятий и объектов промышленности, строительства, транспорта и связи СССР Тизяков, председатель Крестьянского союза СССР Стародубцев, министр внутренних дел Пуго, премьер-министр СССР Павлов, председатель КГБ Крючков, первый заместитель председателя Совета обороны Бакланов, не входившие в основной состав руководители ЦК КПСС и аппарата правительства, провозгласившего себя органом «для управления страной и эффективного осуществления режима чрезвычайного положения», решения которого общеобязательны, а также выразились в фактическом отстранении М. С. Горбачева от осуществления полномочий президента СССР.
Основной целью создания ГКЧП, по словам Геннадия Янаева, было недопущение подписания договора о Союзе Суверенных Государств, который упразднял и фактически полностью ликвидировал СССР.
В 23-й статье союзного договора говорилось:
«Настоящий договор одобряется высшими органами государственной власти государств, образующих Союз, и вступает в силу с момента подписания их полномочными делегациями.
Для государств, его подписавших, с той же даты считается утратившим силу Договор об образовании Союза ССР 1922 года.
С вступлением договора в силу для государств, подписавших его, действует режим наибольшего благоприятствования.
Отношения Союза Советских Суверенных Республик и республик, входящих в состав Союза Советских Социалистических Республик, но не подписавших настоящий договор, подлежат урегулированию на основе законодательства Союза ССР, взаимных обязательств и соглашений».
20 августа в Ново-Огареве договор о создании ССГ должны были подписать представители Белорусской ССР, Казахской ССР, РСФСР, Таджикской ССР и Узбекской ССР, а осенью договор должны были подписать Азербайджанская ССР, Киргизская ССР, Украинская ССР и Туркменская ССР. На скорейшем подписании этого договора настаивал Ельцин. Что неудивительно: Ельцину скорее хотелось установить режим личной власти, но для этого следовало устранить всю конструкцию дряхлого, но вполне живого Союза.
Первым заявлением ГКЧП — «Обращение советского руководства», распространенным советскими радиостанциями и Центральным телевидением, в стране вводилось чрезвычайное положение.
«В целях преодоления глубокого и всестороннего кризиса, политической, межнациональной и гражданской конфронтации, хаоса и анархии, которые угрожают жизни и безопасности граждан Советского Союза, суверенитету, территориальной целостности, свободе и независимости нашего Отечества; исходя из результатов всенародного референдума о сохранении Союза Советских Социалистических Республик; руководствуясь жизненно важными интересами народов нашей Родины, всех советских людей, заявляем:
В соответствии со статьей 127–3 Конституции СССР и статьей 2 Закона СССР «О правовом режиме чрезвычайного положения» ввести чрезвычайное положение в отдельных местностях СССР на срок 6 месяцев с 4 часов по московскому времени 19 августа 1991 года».
ГКЧП. Указ вице-президента СССР, «Заявление советского руководства», Обращение к советскому народу, 18 августа 1991 г.
Закон СССР «О правовом режиме чрезвычайного положения» был принят в апреле 1990 года. Согласно закону, чрезвычайное положение на территории союзных, автономных республик либо в их одной отдельной местности мог объявить Верховный Совет этой союзной или автономной республики; на всей территории СССР чрезвычайное положение мог объявить Верховный Совет СССР. Президент СССР (или исполняющий его обязанности) мог вводить чрезвычайное положение только в отдельных местностях и только с согласия Президиума Верховного Совета или высшего органа государственной власти союзной республики (в РСФСР это Съезд народных депутатов, в остальных союзных республиках — Верховный Совет). При отсутствии такого согласия вводилось чрезвычайное положение с незамедлительным внесением принятого решения на утверждение Верховного Совета СССР. Таким образом, любое передергивание совершенно неуместно юридически.
Было объявлено чрезвычайное положение в Москве, что сопровождалось приостановлением деятельности политических партий, общественных организаций и массовых движений, препятствующих нормализации обстановки; запретом проведения митингов, уличных шествий, демонстраций, а также забастовок; установлением контроля над СМИ, временным приостановлением выпусков некоторых центральных, московских городских и областных общественно-политических изданий.
Основное же противостояние непосредственно в период описываемых событий проходило между ГКЧП и подчинившим себе РСФСР Борисом Ельциным.
Кстати сказать, через 20 лет после этих событий, в августе 2011 года Михаил Горбачев заявил, что заранее знал о планируемых действиях будущих членов ГКЧП. Однако в сентябре 1991 года на следствии по делу ГКЧП он говорил совсем противоположное. Но касаться морального облика Горбачева мы сейчас не будем.
Редактор газеты «Завтра» Александр Проханов так вспоминает эти события:
«Исследуя ГКЧП, который бездарно провалился, я понял, что же это было… Перестройка — это была пора, когда внутри СССР стремительно намывались пласты западной агентуры. Агенты влияния засели в СМИ, в армии и в партии. Самым мощным выразителем этой тенденции был Горбачев. Именно он формировал ГКЧП. Это — его рук дело. Он сам создал этот заговор.
Изначально члены ГКЧП не были самостоятельны, они был частью воздействия оргоружия. Они были функцией, а не аргументом. Они были марионетками. Они доверились человеку, который их предал. Как только они почувствовали, что их предали, воля покинула их.
Как мне рассказал один из членов ГКЧП, Горбачев сам рассматривал списки ГКЧП и вносил в эти списки людей, которых раньше там не было. Он внес туда Стародубцева, например. Он замышлял свое исчезновение на несколько дней с тем, чтобы госструктуры повисли в воздухе. А пока его нет, эти госструктуры должны были перейти к Ельцину. Он не боролся за власть, он сознательно сдавал СССР. Он действовал по сценарию и по замыслу неведомых центров. Когда Горбачев вернулся из Фороса, он не был лишен полномочий. У него под рукой были войска, разведка, армия, он мог потребовать от них повиновения. Он ничего этого не сделал, он отдал страну Ельцину добровольно. Это была запланированная сдача государства. ГКЧП — это еще не разгаданный заговор, уходящий своими корнями в эпоху, предшествующую перестройке».
