Андрей Шляхов - Нежная любовь главных злодеев истории
Выходит, что я сам не знаю, какой хочу тебя видеть в разлуке со мной.
Пиши мне, нежный друг, длинные письма. Посылаю тебе тысячу и один нежный поцелуй».
Она уехала в Париж. Наполеон послал за ней Мюрата, которого Жозефина без труда затащила в свою постель, и там в перерывах между ласками любовники могли развлекаться чтением свежих писем Бонапарта:
«Я без тебя - ничто. Не могу понять, как я жил без тебя раньше... Все мои мысли привязаны к твоей спальне, к твоей постели, к твоему сердцу... Ты знаешь, что я не вынес бы, если бы у тебя был любовник... Если бы я узнал об этом, увидел его, я в тот же миг растерзал бы его сердце... а потом... быть может, посягнул бы и на твою священную для меня жизнь... Но нет, я не смог бы... но я сам ушел бы из жизни, в которой и сама добродетель способна на обман... Тысячу поцелуев твоим глазам, твоим губам, твоему язычку, твоей... О, помнишь ли ты сладостный сон, когда я, сбросив твои чулочки, твои шелка, прижимал тебя к груди так крепко, что ты вся целиком оказывалась внутри моего сердца? О, почему Природа не дает нам такой возможности? Как бы это было восхитительно...»
Итальянский триумф Наполеона в какой-то мере укрепил его брак. Неожиданно обретя в муже-генерале подлинного властелина, героя, правителя, Жозефина немного поумерила свой пыл и начала выказывать мужу больше любви.
Ставка Наполеона в замке Момбелло близ Милана походила на самый настоящий двор со своим распорядком, со всеми полагающимися атрибутами, с кучей придворных.
Наполеон имел все основания гордиться собой, но не желал успокаиваться на достигнутом и не намеревался почивать на лаврах. «То, что я сделал здесь, это пока пустяк, — признавался он. — Это всего лишь начало моей карьеры. Разве вы думаете, я достиг триумфа в Италии, чтобы возвеличить адвокатов Директории, Карно и Барраса?»
Теперь он мог позволить себе такие заявления — «адвокатам Директории» генерал Бонапарт, на деле ставший самодержавным правителем Италии, уже был не по зубам.
Оставаясь в Италии, Бонапарт выжидал удобного момента для возвращения в Париж. «Я бы хотел покинуть Итальянскую армию только в том случае, если смогу играть во Франции примерно такую же роль, как здесь, а такой момент еще не настал», — говорил он.
Наконец после почти двухлетнего пребывания в Италии генерал Бонапарт был призван в Париж, откуда вскоре отправился в Египет воевать с англичанами — Директории мешал чрезмерно популярный в народе и слишком властолюбивый генерал.
Англичане подложили Наполеону свинью, перехватив несколько его писем и опубликовав их в своей прессе. В числе них было письмо Наполеона к брату Жозефу, в котором генерал изливал душу священнику, жалуясь на неверность жены и скуку: «У меня много домашних огорчений, ибо пелена полностью спала. Один ты у меня остался на земле, и дружба твоя мне премного дорога. Чтобы возненавидеть человечество, мне осталось только потерять тебя, пережить твою измену... Я нуждаюсь в одиночестве и уединении, величие наводит на меня тоску, чувства иссохли, слава приелась, в двадцать девять лет я исчерпал все».
«Я исчерпал все...» Откуда такая безысходность, обреченность? Скорее всего, генерал Бонапарт кокетничал или же он написал письмо во время очередного приступа меланхолии, время от времени овладевавшей им.
В июле 1799 года Бонапарт самовольно решил вернуться во Францию. Фрегат, несущий его на борту, словно заколдованный, проскочил мимо многочисленных английских судов, патрулировавших Средиземное море.
Во Франции его встречают тепло и восторженно. Дни Директории сочтены, республика, по словам французского историка Ипполита Тэна, не успев выйти из детского возраста, начала страдать «старческим истощением. Никто не предпринимает усилий, чтобы ее свергнуть, но она, похоже, не имеет больше сил, дабы удержаться на ногах». Лишившаяся монархии и разуверившаяся в алчных до крови и денег республиканских вождях, Франция нуждается в новом лидере, причем большинство народа не желает ни реставрации Бурбонов, ни тем более нового Террора.
Будущая королева Швеции, падчерица Наполеона Гортензия де Богарнэ (тоже, кстати говоря, бывшая любовницей своего отчима) писала: «Генерал Бонапарт высадился во Фрежюсе в момент, когда никто его не ожидал. Его встретили с энтузиазмом, горожане ринулись к фрегату, поднялись на борт, и толпа заполнила корабль, не думая об установлениях карантина. Франция той эпохи была несчастна и раскрыла свои объятия тому, кто мог ее спасти. К нему были обращены все надежды. Я выехала с матерью, чтобы встретить его. Мы пересекли Францию, и в каждом городе, в каждой деревне видели триумфальные арки, воздвигнутые в честь его прибытия. Когда мы меняли лошадей, толпа окружала нашу карету, и люди спрашивали, действительно ли прибыл спаситель, — вся страна тогда называла его так. Потеря Италии, нищета народа считались результатом правления бессильной и малоумной Директории, и в возвращении Бонапарта французы видели Божью милость».
Амбициозный корсиканец почувствовал запах победы, витающий в воздухе, и принялся готовить государственный переворот. Ради упрочения своего положения он первым пошел на примирение с женой, которой совсем недавно запретил приближаться к нему.
Изменница Жозефина по-прежнему находится в хороших отношениях как с Баррасом, так и с множеством прочих влиятельных людей. Такой шанс упускать нельзя.
К тому времени Наполеон Бонапарт давно уже перестал хранить супружескую верность Жозефине. В Египте он не только пользовался за деньги любовью местных женщин, но и завел постоянную метрессу, некую Полину Фурье, жену лейтенанта. Обольстительной Полине было всего двадцать лет, но в искусстве любви она могла дать фору и самой Жозефине.
Родилась Полина в Каркассоне, во Франции. Отец ее принадлежал к светскому обществу, а мать была не то горничной, не то кухаркой. Девушка получила некоторое самое минимальное образование, выучилась шить и стала портнихой-надомницей. Полина по праву считалась не только самой красивой девушкой Каркассона, но и самой добродетельной, а понятие добродетели в патриархальном Каркассоне чего-то значило и во времена республиканских свобод.
Чтобы сподручнее было развлекаться с Полиной, очень быстро уступившей ему, несмотря на свою добродетель, Бонапарт услал ее мужа с поручением в Париж. Однако корабль, на котором плыл посол, перехватили англичане, и бедняге Фурье пришлось вернуться в Каир ни с чем и раньше положенного.
Явившись домой, он с великим удивлением нашел свое семейное гнездо пустым — вся мебель исчезла вместе с вещами жены. Товарищи ввели Фурье в курс дела, он взял хлыст и направился ко дворцу Биркетэль-Ратль, где жил Бонапарт.
Как и ожидалось, он нашел там Полину. Нашел совершенно обнаженной, нежившейся в ванне. Крепкой рукой Фурье схватил неверную жену за волосы и отхлестал до крови. Он, должно быть, засек бы ее насмерть, если бы не слуги, прибежавшие на вопли Полины.
Бонапарт, узнав о происшествии, немедленно навестил избитую любовницу. Полина требовала арестовать Фурье, но Бонапарт благоразумно пропустил ее слова мимо ушей. Правда, он посочувствовал ей и посоветовал подать на развод.
Он жаждал реванша, жаждал мести. Для поднятия престижа — прежде всего в своих собственных глазах — Наполеону было необходимо, чтобы весь мир (и в первую очередь Жозефина) узнали о том, что у него есть любовница, да еще какая — самая прекрасная из француженок, живших в Египте. Его можно было понять — репутация обольстительного ловеласа имеет куда больший вес, чем шутовская слава обманутого мужа.
Стоило Полине получить развод, как Бонапарт принялся демонстрировать ее всюду, где только было можно. Вскоре арабы прозвали Полину «Сетг эль султан кабир» — «Дама великого султана», а французские солдаты — «нашей генеральшей».
Выезды в свет обставлялись торжественно, даже на прогулках Полину сопровождал шикарный воинский эскорт, состоявший из офицеров под командой дежурного адъютанта.
Однажды мстительный Наполеон устроил так, чтобы дежурным адъютантом оказался его пасынок, сын Жозефины от первого мужа, Евгений Богарнэ. На его глазах Бонапарту вдвойне сладостно было усадить Полину к себе на колени и осыпать ласками.
Одно время Бонапарт страстно желал ребенка от Полины, обещая даже жениться на ней, если она родит ему сына или дочь. Но Полина, несмотря на все старания и ухищрения, так и не смогла забеременеть. Постепенно Бонапарт остыл к ней и, отбывая во Францию, отказался взять ее с собой. Как видно, не зря: наличие рядом любовницы, несомненно, затруднило бы его примирение с Жозефиной.
Еще перед отбытием в Италию Бонапарт получил письмо от Дезире Клари, девушки из Марселя, с которой у него когда-то был роман, чуть было не закончившийся женитьбой. «Вы сделали меня несчастной на всю жизнь, но я прощаю Вас... — писала Дезире. — Вы говорили, что меня любите, а теперь Вы женаты! Нет, я не могу свыкнуться с этой мыслью. Она меня убивает... Я Вам желаю самого полного счастья и процветания в Вашем браке; я надеюсь, что женщина, которую Вы избрали, сделает Вас таким счастливым, как Вы того заслуживаете...»
