Лев Демин - Семен Дежнев
На Енисее русские появились еще в конце XVI века, А в 1607 году при впадении реки Турухан в Енисей был заложен Туруханский острог. Отсюда русские первопроходцы достигали енисейского устья и реки Пясины. Еще в 1610 году этот путь проделал торговый человек Кондратий Курочкин. Из Пясины они проникали по волокам в верховья Хеты, в южной части Таймырского полуострова, и по Хете спускались в Хатангу и выходили в Хатангский залив. Видимо, этим путем шел в 40-е годы стрелецкий десятник Василий Сычев, основавший на реке Анабар ясачное зимовье. Река эта впадает в Анабарский залив моря Лаптевых чуть восточнее Хатангского залива. При выходе из него промышленные люди открыли остров с лежбищем моржей. Ныне этот остров назван именем Бегичева. Как пишет исследователь М.И. Белов, большой знаток истории освоения Арктики, позднейший открыватель этого острова Н.А. Бегичев обнаружил здесь развалины древней избы, а также пять стрелецких секир, образцов русского холодного оружия XVII века. В избе, расположенной на самом берегу, в одном ее углу лежали шахматы, подобные тем, какие были найдены на городище Мангазеи.
Есть все основания предполагать, что между устьем Пясины и устьем Анабара, огибая полуостров Таймыр, и далее к Лене в благоприятные годы русские мореходы совершали морские плавания. Это предположение подкрепляется археологическими находками и документами Якутской приказной избы.
Освоение русскими людьми западной и средней части Северного морского пути стало выдающимся событием в истории развития отечественного арктического мореплавания. И этому помогал многовековой опыт, накопленный поморскими мореходами и корабелами.
Помимо морского пути с нижнего Енисея на Лену, русские стали осваивать в начале XVII века и второй путь — через Нижнюю Тунгуску, правый большой приток Енисея. Имелись два его варианта. В первом случае подымались по Тунгуске до ее среднего течения, до крутого поворота реки на юг, по ее мелким правым притокам. Переходили волок на Вилюйском хребте и выходили на Вилюй, левый ленский приток. Во втором случае плыли до самых верховьев Нижней Тунгуски, где она совсем близко подходит к Лене. И оттуда перебирались через горную цепь, так называемый Чечуйский волок, на Лену в районе теперешнего города города Киренска.
Семен Иванов Дежнев, в просторечье Семейка, о котором мы ведем речь, родился в поморской семье. Вырос среди поморов, людей предприимчивых и непоседливых, дерзко отважных и мужественных, свободолюбивых и несгибаемых перед трудностями. С молодых лет привились к Дежневу черты поморского характера, пытливость, жажда неизведанного, нового, дальних скитаний. Среди его родичей, соседей, друзей-сверстников наверняка были мореходы, участники плаваний по Студеному морю и люди, ставшие сибиряками. Нетрудно предположить, что с ненасытной жадностью слушал молодой помор рассказы земляков, побывавших в Сибири, завидовал их подвигам. Все чаще задумывался — а не попытать ли и ему счастья за Каменным поясом? Не податься ли в Сибирь, которая звала и манила его? Вернемся же в поморскую избу… Долог неторопливый рассказ бывалого человека. Тускло мерцает в жарко натопленной избе светильник. Погрузились в темноту почерневшие от копоти лики святых угодников в медных червленых окладах, сработанных устюжскими умельцами. Словно крохотное отражение светильника краснеет фитилек лампады. Теребят свои окладистые бороды старики, раздумывая. Вот-де жизнь долгую прожили, немало на веку своем лиха хватили, а такого не видали. Начать бы все сначала, да повидать Сибирь с ее реками великими, просторами повидать Сибирь с ее реками великими, просторами необъятными, народами диковинными да соболями серебристыми.
Притихли парни, насупились. Девок не задирают. Притих и Семейка Дежнев. Засела в голову дума крепкая. Говорят, в Устюге тамошний воевода вербует молодых мужиков и парней в сибирское казачество. Не податься ли?
Ведет свою речь бывалый человек…
А на островах Студеного моря морж водится. Цена моржовому клыку, или, как еще его называют, «рыбьему зубу», велика. Искусные мастера всякие безделушки из того клыка сотворяют, и для самого царя, и для бояр его ближних, и для гостей иноземных. Говорят, у государя московского трон дивной красоты, резной моржовой костью разукрашен. А за Енисеем еще одна великая река к Студеному морю течет. Сам он на той реке не бывал, а слышал про нее от тунгусов бродячих. Говорят, самая великая река на всей сибирской земле. А что за ней, какие дальние реки текут, какие народы обитают, никто того не знает. И где то море Студеное кончается — тоже никому не ведомо.
«Будет ведомо», — думает Семейка. И опять упрямая, неотвязная мысль сверлит мозг. Не податься ли в Сибирь? Не уйти ли с очередной партией служилых людей, которую собирает устюжский воевода? Чтобы открывать дальние реки, найти самый край земли сибирской.
Так ли зародилось у Семена Дежнева неистовое стремление отправиться в Сибирь? Этого мы не знаем и, вероятно, никогда не узнаем. Наш рассказ бывалого человека, который произвел неизгладимое впечатление на Семейку, — это литературная версия, подсказанная авторским домыслом.
До обидного мало сохранилось документальных биографических свидетельств о славном землепроходце. Это прежде всего составленные им самим отписки (донесения) и челобитные, наиболее ценные документы. Их немного, всего лишь несколько, и они освещают его жизнь и деятельность только за ограниченный период. Среди отписок Дежнева особое значение имеют две первые, адресованные якутскому воеводе И.П. Акинфову. Долгое время они были известны лишь в копиях, выполненных для Миллера со множеством описок. Лишь в 1951 году были обнаружены в Архиве древних актов их подлинники. Есть еще некоторое количество документальных материалов его сослуживцев, современников, воевод, в которых можно найти скупые и разрозненные упоминания о Дежневе. Какими-то бумагами, не дошедшими до нас, либо пока не обнаруженными в архивах, располагал русский историк XVIII века Г.Ф. Миллер, посетивший Восточную Сибирь и работавший в архиве Якутска. Сведения, касающиеся Дежнева, почерпнутые из этих бумаг, можно найти в трудах этого ученого. Кстати, Миллер первый из русских историков обратил внимание на яркую фигуру Дежнева и нашел для него место в своих работах. Все, что известно нам о Дежневе из документальных источников, а не из домыслов различных авторов (таких домыслов было немало), относится в основном к зрелому и позднем) периоду его жизни. Достоверно неизвестна дата его рождения. Исследователи ведут полемику и относительно наиболее вероятного места, где он мог родиться.
Все же постараемся воссоздать жизненный путь первопроходца на фоне исторической обстановки в Северо-Восточной Сибири середины — конца XVII века, истории русского освоения края этого периода.
2. ПОМОРСКИЙ УРОЖЕНЕЦ
С большой долей вероятности датой рождения Семена Ивановича (Иванова) Дежнева можно считать 1605 год, хотя до сих пор исследователи не располагают какими-либо документами, подтверждающими эту дату. Она может считаться гипотетической, приблизительной. «Год его рождения нам неизвестен, но можно без большой ошибки предположить, что родился он около 1605 г.», — пишет выдающийся советский ученый географ, исследователь Арктики В.Ю. Визе. Эту же предположительную дату можно встретить и в работах ряда других авторов.
Как мы увидим дальше, Дежнев, по всей видимости отправился в Сибирь в 1630 году. Начинался самостоятельный нелегкий жизненный путь, на который Семен Иванов мог вступить, будучи физически зрелым человеком. Если согласиться с вышеуказанной датой рожде ния, то первопроходец отправился в далекий путь в возрасте двадцати пяти лет. Это вполне реально
Относительно места рождения Дежнева среди исследователей нет единого мнения. Многие склоняются в пользу Великого Устюга. Такого мнения придерживается, например, В.Ю. Визе, напоминая, что из этого же города вышли также и другие известные землепроходцы: Поярков, Хабаров, Атласов, впоследствии прославившиеся своими географическими открытиями. Таким образом, согласно этой версии, Дежнев был одним из славной плеяды устюжан. Сами устюжане чтят Семена Ивановича как своего выдающегося земляка. В этом автор смог убедиться, побывав в начале 80-х годов в Великом Устюге. В центре этого красивого старинного города возвышается памятник Дежневу. Его именем названа одна из городских улиц. В краеведческом музее Дежнев представлен как один из замечательных устюжан. Когда я, беседуя с сотрудниками этого музея попросил привести доводы в пользу устюжского происхождения Дежнева, то услышал следующее: «Какие еще могут быть доводы? Разве можно сомневаться в том, что он устюжанин? И в самом городе, и в районе живут Дежневы. Наверное, это потомки землепроходца». Биографы, обосновывая устюжское происхождение Дежнева, ссылаются на его челобитную, поданную на имя царя во время его пребывания в Москве в 1665 году. В ней содержится просьба взять с собой в Сибирь племянника Ивашку с женой Татьянкой. О нем сообщается вскользь: «А племянник мой, Ивашко Иванов, живет на Устюге Великом ни в тегле, ни в посаде — скитаетца меж двор с женою своею…» Это воспринималось исследователями как косвенное подтверждение устюжского происхождения и самого Семена Ивановича Дежнева. Коль племянник живет в Устюге Беляком, стало быть, и вся семья Дежневых устюжане.
