Елена Проклова - В роли себя самой
В 1975 году никакая ирония еще не проникала в массы. И все, происходящее на съезде, в первый его день захватило меня полностью. Мне казалось, что все это так всерьез, что все это так важно - для меня, для собравшейся здесь молодежи, для всей страны - и так романтично. Первый день съезда прошел в эйфории полной. Вот так все должно быть, эти люди вокруг меня - лучшие в моей стране, они идут правильным курсом - прямо в светлое наше будущее, в коммунизм.
И обещанный этот коммунизм, который настанет в будущем - один на всех, как царство небесное, можно было увидеть и потрогать собственными руками, уже в настоящем времени. Правда, пока не всем, а только избранным - в смысле избранным на комсомольский съезд. Зато им было можно не только увидеть-потрогать. Часть коммунизма можно было употребить сразу: комфорт в зале и в фойе Дворца Съездов, изобилие в его буфетах. А другую часть - даже принести домой.
Я была совершенно ошарашена объемом льгот, свалившихся на меня. В моих руках, кроме программы съезда, проектов резолюций и прочих деловых бумаг, оказались талоны на дефицитные сапоги, колготки, сумочки кожаные совершенно невиданные и недоступные для простых смертных. За ними я могла по билетику какому-то в конвертике прийти в Кремль, в какой-то подвал. Там за мизерную денежную мзду меня грузили, как ишака, всякими прелестями жизни. В киосках Дворца Съездов продавались книги - ну просто замечательные, которые я иначе бы никогда, ни на каком черном рынке, ни за какие деньги... В перерывах я приходила в буфет и ела икру ложками - за цену, меньшую, чем брали с меня в театре за квашеную капусту.
Сразу я как-то еще не сопоставила одно с другим и не поняла, что вижу красивое... уродство. Мне казалось в тот первый день, что я наяву столкнулась со сбывшейся мечтой величайших людей мира, озаривших нашу жизнь своими идеями, провозгласивших... возвестивших... (закончить фразу можно было бы с помощью любого сборника речей любого члена Политбюро, но нет у меня под рукой ни одного такого издания.) А чтобы мечты в дальнейшем сбылись для всех, мы и стараемся тут сейчас, все собравшиеся в зале. Мы делаем большое нужное дело. Еще немного усилий - и наступит всеобщее, поголовное счастье, которому не будет конца...
Я прямо-таки физически чувствовала, что это всеобщее счастье неумолимо приближается. И сама в этот день я была счастлива от возвышенных мыслей и чувств, весомо подкрепленных вкусной едой и чудесными покупками. Наконец, не чуя под собой ног, я вернулась домой. Чтобы на следующий день, наутро с новыми силами...
На второй день съезда, вскоре после начала заседания, сидящие рядом предложили мне сыграть в морской бой. Я думала, что ослышалась. Я потрясла головой, переспросила, огляделась - и меня словно током ударило. В первый-то день я не различала никаких подробностей, не видела деталей, захваченная огромным чувством в целом, вообще. А на вторые сутки временная дальнозоркость прошла, вернулась способность видеть не только панораму горизонта, но и различать мелкие предметы. Тут я просто обалдела...
Как школьники какие-то, держа руки под партой, делегаты - кто бутербродом перекусывал, кто в этот самый морской бой резался, кто кроссворды решал, кто симпатичных женщин по залу высматривал... Господи, а как же судьбы страны, светлый путь ее молодого поколения?
Сделать какие-то новые выводы я, правда, не успела. В обеденный перерыв ко мне подошли несколько ребят - нынче это руководители, занявшие самые солидные должности и положения, которые они не утратили ни с какими перестройками,- и сказали:
- Привет! Давайте знакомиться!
- Давайте.
Познакомились, и они тут же продолжили:
- Мы тут договорились, нас отметят. В какой идем ресторан?
Я была еще в "заговоренном" состоянии, морской бой меня не прошиб как следует. Призыв не на стройки коммунизма, а в ресторан произвел на меня пугающее впечатление - голос с того света, проделки дьявола... Этого не может быть! Галлюцинации у меня, наверное, со слухом что-то... Головой надо посильней потрясти, сор из ушей вытряхнуть. Или перекреститься, что ли, заклинание какое-нибудь сказать: аминь, аминь, рассыпьтесь со своим рестораном!
Но ребята не отставали. Видя, что я как-то нервно на них реагирую, они только заулыбались втрое обаятельней и поднажали:
- Лен, Лен, ты чего? Не зацикливайся, мы тебе сейчас все объясним, расскажем... Все нормально. А? Пошли?
Ну, дело молодое в конце-то концов... Мальчики были симпатичные, раскованные и вообще славные. Пошли мы с ними в ресторан, прекрасно пообедали. Потом не захотелось расставаться, пошли куда-то еще. И так до конца съезда... Кто-то нас там отмечал, а мы прекрасно кутили, разъезжая по всей Москве, по сети каких-то очень приятных заведений, известных моим новым друзьям. Приятность, впрочем, зависела не от того, что заведения были сугубо специальными. Ресторанов и кафе в Москве было много, но с ходу попасть туда, где уютно, где вкусно - для этого требовалось что-то большее, чем простое человеческое желание, и большее, чем деньги за еду и питье. Хотя, кстати, и вопрос денег был не последним. Не очень-то тянуло в ресторан с моей театральной зарплаты... Но когда делегатские суточные оказались равны месячному заработку, разговор пошел совсем другой. Захотелось и в ресторан, и в Большой театр - а эта крепость была во много раз неприступнее, чем хорошее "злачное место". Только не для делегатов, им - милости просим, хоть каждый вечер. Тут уж я постаралась почти ничего не упустить из репертуара. Мои спутники, впрочем, тоже.
Потом ребята эти же стали мне говорить, что вскоре намечаются поездки от ЦК ВЛКСМ по линии Комитета молодежных организаций. Организаций - или связей? Или союзов? Наверняка я что-то теперь путаю с названиями комсомольских структур - уж не взыщите: когда все это было, и насколько мало о чем по существу говорили названия... Но из сказанного ребятами было понятно кое-что главное, а именно: между всеми странами существуют культурные контакты, связи, и у этого дела есть молодежная ипостась - как же ей не быть? А в отдельно взятом конкретном случае речь шла о том, что общество "СССР - Финляндия" ну просто ждет не дождется устроить энному количеству делегатов съезда очень нужную для культурного братства народов поездку.
И все это произойдет (и действительно произошло) в самом скором времени. Вот только завтра - заключительное заседание, на котором надо не просто быть отмеченным, а обязательно живьем присутствовать. Я и тут ничего против не имела: надо так надо. Хотя чувствовала, что после нашего курц-галопа сидеть в зале мне уже неохота...
Но - ладно. Вот, идет своим чередом последнее собрание. В повестке дня - выборы ЦК ВЛКСМ на очередные четыре года. Кто-то называет фамилии и имена лучших из лучших, достойнейших из достойных. Зал организованно поднимает руки с мандатами - кандидатуры одна за другой становятся членами Центрального Комитета Всесоюзного Ленинского Комитета...
И вдруг где-то в середине процесса раздается:
- От творческой молодежи предлагаю избрать в ЦК лауреата премии имени Ленинского комсомола, замечательную актрису лучшего в нашей стране, передового театра МХАТа, прекрасного человека Елену Проклову!
Бу-ум! Снежная лавина - мне на голову...
А тут же за ней - еще одна:
- Принято единогласно!
Я запоздало вскакиваю. И стою, оглядываясь на все стороны. И обратно сесть на место не могу, потому что у меня - шок, самый сильный из всех, что мне довелось испытать на съезде и вообще в жизни.
Да, вот ведь еще что, чуть не упустила... В предыстории моего участия в съезде существует такая маленькая деталь: я ведь, строго говоря, не была комсомолкой. То есть когда-то и где-то меня приняли, мне выдали членский билет. Но буквально сразу же всякая моя связь с комсомольской организацией прервалась - я существовала вне школьной системы, а значит, и вне комсомола. В институте мне порой доставалось за это: почему это я не как все, почему не хочу принимать участие, это возмутительно в конце концов...
Мой ответ был всегда таким отмахивающимся:
- В чем участие принимать-то? В собраниях ваших, где скукотища и убивание времени? Нет, отстаньте ради Бога!
И отставали. Потому что мне, да и тем, кто приставал, проще было не ломать копья, а сослаться на уважительную причину: у меня маленький ребенок, я его воспитываю одна - и вопрос с комсомолом на какое-то время отпадал. До следующей спонтанной попытки пропаганды и агитации среди меня.
Потом в театре повторялось то же самое. Я не платила взносы, не участвовала в проведении собраний, в выборах комсомольских вожаков и представляла собой частицу так называемой "несоюзной" молодежи. Благо, что все-таки это дозволялось.
И вот мне сначала вручили премию Ленинского комсомола, а потом провозгласили делегатом... После этого, без всякого моего участия, по райкомовской системе прошел мгновенный импульс. Прокрутился некий механизм - и в мгновение ока выдал готовый продукт в виде исправного комсомольского билета на мое имя, со всеми проставленными штампами о взносах. Я взяла его и отправилась на съезд. И пока это мероприятие продолжалось, я много что испытала - прошла через искренний душевный восторг, получила достаточно других, более материальных удовольствий,- но мне и в голову не приходила мысль строить на будущее какие-то планы, связанные с комсомолом.
