Половецкая степь - Константин Васильевич Кудряшов
В 1187 г. во время зимнего похода русские по «великим снегам» за 10 дней от Киева дошли до Самары[333], пройдя, таким образом, около 360 верст. Из летописи известно, что в этом походе пехота принимала участие. Относительная быстрота перехода в данном случае говорит за то, что для продвижения пехоты были использованы сани.
Объединяя те немногие летописные данные, которые имеются в нашем распоряжении для суждения о быстроте передвижения древнерусского войска, можно полагать, что в случаях совместного похода конницы и пехоты на дальнее расстояние русские войска делали обычно переход в среднем около 25 верст, если для передвижения пехоты не применялись суда (на реке) или сани (по зимнему пути).
Конечно, в случае необходимости один или даже два перехода подряд русские войска могли совершить и на более значительное расстояние. Так, например, Даниил Галицкий (в 1245 г.), выступив из Холма, «одиного дне быста под градом» Люблином, т. е. сделал переход около 45–50 верст[334]. Но такие единичные переходы были исключением и не могли считаться средней нормой для длительных переходов на дальнее расстояние.
Пытаясь наметить дальнейшее направление похода 1111 г., надо принять во внимание, что путь от Ворсклы к Северскому Донцу должен был выводить в район Изюма и Сальницы, ибо там разыгрались последние, решительные битвы с половцами. Для того, чтобы выйти беспрепятственно в этот район, в тыл половцам, русским князьям необходимо было обойти главные половецкие кочевья, расположенные по Самаре и Орели, иначе столкновение с половцами произошло бы до р. Сальницы и но удалось бы скрытно и неожиданно подойти к Шаруканю и Сугреву, как это случилось в действительности. Эти соображения приводят к мысли, что путь, вероятно, шел от Ворсклы Коломацким шляхом (известным в XVI–XVII вв.) вдоль реки Коломак, к ее верховьям, затем по рекам Адалагу и Можу[335], подходил к Змиевской переправе через Донец[336]; далее пролегал по левой стороне Донца и, минуя «перелазы» (известные в XV–XVII вв.) Бишкин, Шебалинский, у Андреевых лоз, Булуклейский, Савинский, затем выходил к Сальнице и Изюмскому перевозу[337], вблизи устья р. Оскола.
При таком варианте протяжение пути от Ворсклы до Змиева, равное 140 верстам, и от Змиева до Изюмского перевоза, равное 95 верстам, составит в общем протяжении около 235–240 верст, так что пройти его за 12 дней было возможно. Двигаясь по этому направлению, русские действительно должны были встретить на пути много переправ через притоки Коломака, Можа и, наконец, Северского Донца от Змиева до реки Изюмца, впадающего в Донец. Это направление действительно пролегало в стороне от главных половецких кочевий и обеспечивало скрытность русского движения на восток к Осколу.
Летописное сообщение указывает, что русские князья южных окраинных княжеств, Переяславского и Северского, хорошо были знакомы с путями между Мерлом и Коломаком и путем через Ворсклу у Лтавы. В 1174 г. Игорь Святославович «поеха противу Половцем и перееха Въроскол у Лтавы к Переяславлю и узьрешася с полкы Половецькыми»[338]. Когда половцы в 1183 г. пришли из степи и стали ловить «языка», на пространстве между Ворсклой и Мерлом, то Игорь выступил в степь «да яко бысть за Мерлом и сретося с Половци»[339]; следовательно, и в этот раз шел тем же путем, что и в 1174 г. Со второй четверти XII в. (с переходом Курска и Посемья под власть северских князей) местность, расположенная на южном рубеже, ограниченная с востока Донцом, а с юга Можем и Коломаком, оказывалась под военным наблюдением северских князей, о чем свидетельствуют их походы за Мерл. Таким образом, путь от Лтавы по Коломаку и Можу к Змиеву на Донце совпадал с той крайней южной границей, до которой доходила сфера военного наблюдения Переяславского и Северского княжеств за степью[340] и, значит, хорошо был известен русским князьям.
Не лишено также значения, что намеченный нами путь князей в 1111 г. являлся кратчайшим от Переяславля до Изюмского перевоза[341].
Из летописного описания событий 21–27 марта ясно, что Шарукань и Сугров находились недалеко от Сальницы, однако в этом районе даже на подробных картах, как современных, так и более ранних, не имеется географических пунктов с названиями Шарукань и Сугров[342]. Поиски затрудняются еще и тем, что при частой смене кочевников в наших южных степях, восточные наименования в нашей русской передаче иногда изменялись: Адалага превращалась в Водолаг, Гузун — в Изюм, Еклуваты — в Ольховатку и т. д.[343]. С другой стороны, половецкие города назывались по имени своего хана (как это наблюдалось и у печенегов)[344]. Со сменой хана, владельца города, менялось и название последнего. Шарукань в некоторых летописных списках носит название Осенева[345], по имени хана Асана (Осеня), по смерти которого стал называться по имени хана Шарука, едва избежавшего русского плена в 1107 г. на Хороле[346]. О Шарукане упоминается и в «Поучении» Мономаха, где рассказывается, что Мономах освободил двух братьев хана Шаруканя. В некоторых списках город Шарукань именуется Чешуевым. Сугров назван по имени хана Сугры, плененного русскими князьями при нападении на Лубны в 1107 г.[347].
Неустойчивость названий половецких городов не дает путеводной нити для определения их местонахождения, поэтому поиски их остается производить, исходя из летописного описания, изучения карты и археологических данных. На основании летописных данных большинство исследователей полагают, что Шарукань и Сугров следует искать на Северском Донце[348].
Попытаемся их местонахождение определить точнее. Как мы знаем, от Шаруканя русские двинулись к Сугрову утром в среду, причем успели за день не только дойти до города, но зажечь его и взять. Следовательно, Сугров лежал от Шаруканя на расстоянии не более полудневного перехода. От Сугрева до Сальницы русские сделали только два дневных перехода: 23 марта от Сугрова дошли до Дегея, а 26 марта от Дегея дошли до Сальницы. Остальные же дни протекли или в отдыхе и праздновании (25 марта), или в битве на Дегее и на Сальнице (24 и 27 марта). Итак, от Шаруканя до Сугрова — полудневный переход, от Сугрова до Дегея — однодневный и от Дегея до Сальницы — тоже однодневный переход.
