Экономическая история Индии 1707-1857 гг. - Roy Tirthankar
Что изменила нестабильность в деревне?
Институциональная структура до колониального правления: Лендлорды
В большинстве регионов в конце XVII века государство не представляло собой совокупность наемных работников, управляющих бюрократическим аппаратом. Вместо этого оно представляло собой совокупность военной элиты, которая нанимала людей для ведения счетов, сбора налогов, выполнения полицейских функций и управления некоторыми судебными инстанциями (см. также главу 3). Главной обязанностью элиты было командование солдатами. Среди тех, от кого они зависели, были лендлорды - люди с меньшими военными ресурсами, которые селились в сельскохозяйственной деревне или рядом с ней. Лендлорды существовали в разных формах. Полезное различие (после Эрика Стоукса) - между вторичными лендлордами, которые управляли многими деревнями и были больше похожи на военных офицеров.
РИСУНОК 4.1 "Заминдары и раджи северных провинций Индостана". Набросок группы землевладельцев XIX века, происхождение неизвестно. ©
На севере Индии, где культивирование было более интенсивным, а излишки шли на поддержку элиты, существовали оба типа (рис. 4.1). Ниже этих людей находились собственно земледельцы, иногда функционировавшие в рамках коллективных органов, контролировавших общую собственность, такую как пастбища или небольшие ирригационные сооружения.
Право на отдельные участки земли определялось долей государства в налогах, требованием вторичного землевладельца возместить расходы на ведение системы доходов, долей первичного землевладельца возместить расходы на обработку земли и сбор налогов, а также долей крестьян возместить затраченный труд. Продажа земли влекла за собой значительные транзакционные издержки для любой из сторон. Невозможно было достичь соглашения между всеми сторонами и добиться полного совпадения интересов. Несмотря на то что право не могло быть легко продано, право собственности не обязательно было ненадежным. Каждый тип интересов хотел, чтобы выращивание продолжалось нормально и расширялось, когда государству нужны были деньги.
В XVIII веке усилилось влияние двух внешних факторов на сельскую экономику: первый - это давление войн на фискальные потребности государства, второй - рост населения. Демографическое воздействие варьировалось в зависимости от региона, и о нем известно недостаточно; однако есть данные, показывающие эффект, когда голод резко менял баланс между землей и людьми. По мере того как росла потребность в налогах, усиливалось давление на верхние слои. Однако у верхнего слоя было мало средств для принуждения нижних слоев. В большинстве случаев, хорошим примером является государственная система маратхов в Пуне, государство вело переговоры с местными военачальниками, предлагало им стимулы для поощрения более активного земледелия, давая им больше власти, а не отбирая у них контроль.
Деревенский или первичный землевладелец был более привычной фигурой в Северной Индии, чем в Южной. Военная аристократия была более обширной по масштабам, более сложной и разделенной, а также более удаленной от сельской местности на севере. Кроме того, крупные провинции империи Великих Моголов, расположенные в Индо-Гангском бассейне, такие как Авадх, Бихар и Бенгалия, испытывали фискальное давление менее интенсивно, чем штаты засушливой зоны, Маратхи или Майсур, что также оставляло власть помещиков нетронутой.
На самом деле, по мере того как власть центрального государства ослабевала либо потому, что оно было занято войной, либо потому, что на него нападали, положение помещика становилось все более надежным - этот процесс называется джентрификацией. Заминдары в Северной Индии были таким сословием в XVIII веке, и теперь в этом сословии было несколько купцов и банкиров, которые присоединились к аукционам для заключения налоговых контрактов. Первичные или деревенские помещики тоже могли выиграть от этого процесса расширения прав и возможностей.
Другой стороной процесса джентрификации стало то, что деревенские помещики стали принимать более активное участие в гражданском управлении. Мы можем думать, что община, или панчаят, управляла администрацией. Возможно, так оно и было, но вероятный сценарий заключается в том, что эти органы контролировались помещиками, а вход в общину не был открытым. По мере того как положение элиты становилось все более определенным, неравенство в богатстве стало выражаться в терминах касты и других маркерах социального статуса. На большей части Гангетских равнин эта тенденция наблюдалась и объяснялась схожим набором причин. В северной и восточной Индии заминдары, в восточном Раджастхане - бхомии, в дельтовой части южной Индии - мирасдары - все они обладали высшей формой права на землю, владели относительно большей территорией, чем та, которую контролировал обычный крестьянин, и принимали некоторое участие в гражданском управлении.
В некоторых районах южной Индии в деревнях заправляли люди, которые были больше похожи на назначенных государством чиновников. Например, бухгалтеры обладали достаточными политическими ресурсами, чтобы получить доступ к лучшим землям или бесплатному труду крестьян . Если джентрификация означает расширение прав и возможностей сельского помещика, то этот процесс представляет собой форму "деджентрификации" или расширения прав и возможностей государственных чиновников.1 Эти варианты зависели от плодородия земли и способности поддерживать местную группу помещиков. В засушливых зонах помещики встречались реже, а сельские служащие - чаще.
Доходное хозяйство - продажа поместий с аукциона тому, кто предложит наибольшую цену, - стало широко распространенной практикой во всех штатах с конца 1700-х годов. Эта практика отражала неспособность штатов создать жизнеспособную фискальную администрацию на местном уровне и их зависимость от банкиров и торговцев в вопросах военного финансирования. Администрация Компании в Бенгалии в первые годы своего существования придерживалась этой модели косвенного взаимодействия с землей, и большая часть данных, собранных ею в третьей четверти XVIII века, касалась доходных грантов. Как правило, налоговое хозяйство не имело большого значения для крестьян. Но в Бенгалии разница была. Хотя Компания полагалась на налоговых фермеров, она не доверяла им и хотела избежать общения с ними.
Не столько собирали данные о производственном потенциале земли, сколько устанавливали беспрецедентный по своей опоре на местную информацию способ взаимодействия с крестьянским хозяйством.
Государство маратхов в западной Махараштре также собрало много информации о земле. Это было относительно молодое государство, во главе которого стояли брамины-писцы, любившие бумажную работу. Под давлением государство создало большое количество новых военно-фискальных владений. Документация по этим новым земельным наделам несла информацию о крестьянстве, но только во второй половине века. Это справедливо и для Северного Прииртышья, и все больше для западных Гангских равнин. Это не отменяет того факта, что в конце XVIII века в административных документах преобладали переговоры между помещиками и администраторами, а не между крестьянами и администраторами. Пока эти переговоры продолжались, администрация пыталась понять и контролировать производственную систему (Бенгалия) или
