Юрий Звягин - Загадки поля Куликова

В это время пришло подтверждение: Мамай собирается в поход. Опять идет к Киприану. Тот интересуется: не провинился ли чем-нибудь Дмитрий перед Мамаем? Дмитрий говорит, что не виновен. В этот момент приходят послы от Мамая с требованием дани, «как при Узбеке». Дмитрий отказывается, соглашаясь выплатить только то, о чем договаривались раньше (как раз приходит осень, время платить дань). Но послы отвергают предложение. При этом сообщают, что Мамай уже на Дону.

Опять идет князь к митрополиту. Киприан предлагает отправить столько золота и серебра, сколько можно собрать. Дмитрий посылает посольство с дарами. Посол Захария Тютчев в рязанской земле узнает о присоединении к татарам Олега и Ягайло, и шлет об этом сообщение. Тогда Киприан советует сопротивляться. Дмитрий посылает «стражу» на Тихую (или Быструю) Сосну, с заданием «взять языка», а сам рассылает по русским землям приказ собираться у Коломны 31 июля.

Возвращается разведка с «языком». Тот сообщает, что Мамай не торопится, потому что «ждет осени и объединения с литовцами». Тогда Дмитрий переносит сбор войска на 15 августа.

В Москве к этому времени собираются князья Белозерские, Кемский, Каргопольский, Андомские, Ярославский, Прозоровский, Курбский, Ростовский, Устюжский. Можно так понять, что они были на пиру у московского тысяцкого Микулы Васильевича, потому и оказались в Москве.

18 августа Дмитрий идет помолиться в Троицу. И просит у Сергия Пересвета и Осляби, так как те известны как прекрасные воины и полководцы.

В Москве Дмитрий молится перед иконой Владимирской Божьей Матери и перед массой святых реликвий, и выступает на Коломну. Выходят по трем дорогам. Владимир — по Брашевской, князья Белозерские — по Болвановской, сам великий князь — на Котел. С собой он берет десятерых купцов-сурожан, «чтобы те могли рассказать в далеких странах, что случится на поле битвы, поскольку их везде знают».

В Коломну великий князь приходит 28 августа, в субботу. В воскресенье в поле проводит смотр и распределяет силы по полкам. Себе берет белозерцев, полк правой руки отдает Владимиру и ярославцам, полк левой руки — Глебу Брянскому, передовой — всеволожам. Благословляется у Герасима и трогается к устью Лопасни. Там останавливается и дожидается Тимофея Вельяминова, который приводит из Москвы остальные силы.

Дмитрий отдает приказ: ничего не трогать в рязанской земле. И в воскресенье начинает переправляться через Оку. Сам великий князь переходит реку на следующий день. У переправы остается Тимофей Вельяминов, ждать отставших. Князя волнует, что у него мало пехоты. Подсчет сил показывает, что собралось 200 тысяч.

Узнав о выступлении Дмитрия со столь большими силами, Олег и Ягайло не решаются присоединиться к Мамаю. Ягайло, уже начавший движение, останавливается у Одоева. Решают ждать: чем закончится?

Наступает сентябрь 6889 г. от С. М. Дмитрий приходит на Березуй, за 23 «поприща» до Дона. Здесь к нему присоединяются Андрей Полоцкий с псковичами и Дмитрий Брянский со своими людьми. Вперед отправляется дозор. Князь потихоньку продвигается к Дону. Дозорные привозят «языка» из сановников Мамая. Тот сообщает, что Мамай на Кузьмине гати, но не торопится, так как ждет Олега и Ягайло. На Дону будет через три дня. Начинается совещание: переправляться ли? Тут поспевает пешее ополчение. Пересчитывают войско снова: 400 тысяч. Ольгердовичи советуют переправиться, так как за рекой люди будут биться крепче, зная, что отступать некуда. Так и решают. Переправляются до ночи на 8 августа. Ночью Боброк, знаменитый полководец, ведет Дмитрия на Куликово поле, показывать приметы. Татары уже здесь, поскольку Дмитрий с Боброком останавливаются «между полками». Смотрят в сторону татар и видят, что позади них воют волки, а с правой стороны от татар на Непрядве беспокоятся птицы. Выделил слова, потому что получается, что татары стоят правым флангом к Непрядве.

Дальше идет описание ряда видений. Так, некий Фома, поставленный на страже «на реке на Чюре Михайлове», вилит, как на надвигающееся с востока войско нападают пришедшие с юга два светлых юноши (считается, что это святые Борис и Глеб). Двое других воинов видят святого Петра Московского, избивающего эфиопов.

На утро до третьего часа дня (около половины девятого по нашему счету, учитывая широту и время года) ничего не было видно. Только потом начало проясняться. Дмитрий отправляет Владимира «вверх по Дону в дубраву» с Засадным полком. Опять-таки обращаю внимание: дубрава располагалась выше по течению Дона от места битвы. Полк правой руки достается Микуле Васильевичу. Сам князь меняется одеждой с Бренком. Тут приходит письмо и освященный хлебец от Сергия. Дмитрий молится и дает приказ медленно наступать.

С татарам сходятся в шестом часу. На поле, хотя оно раньше и охарактеризовано как огромное, становится тесно. Дмитрий ненадолго отправляется в «сторожевые полки», но потом возвращается в «великий». Мамай следит за боем с холма.

Когда полки сходятся, из татарского выезжает богатырь и начинает вызывать противника. Выходит Пересвет. В результате схватки оба гибнут.

В седьмом часу начинается общий бой. К девятому татары начинают одолевать. Под Дмитрием убито два коня, сам он ранен и укрылся в дубраве под упавшим недавно, а потому еще зеленым деревом. Боброк не пускает Засадный полк, несмотря на желание Владимира. Только когда к исходу девятого часа южный ветер подул со спины воинам Засадного полка, Боброк дал команду к атаке. Опять-таки: это значит, что, по мнению автора Сказания, Засадный полк стоял спиной к югу, а стало быть, атаковал на север!

Татары бегут. Русские преследуют их до Мечи. Многие татары утонули в реке (какой — не ясно).

Начинают искать князя. Находят в дубраве по правую руку. Дубрава в тексте упоминается только дважды: как место укрытия Засадного полка и как место обнаружения Дмитрия. Одна ли это дубрава? Если одна, то Засадный полк стоял за правым флангом русских войск.

Считают потери. Убиты князь Федор Романович Белозерский и его сын Иван, князь Федор Семенович (кто такой, не ясно), князь Иван Михайлович (тоже не ясно), князь Федор Тарусский и его брат Мстислав, князь Дмитрий Монастырев, воеводы: Семен Михайлович, Микула Васильевич, Михаил и Иван Акинфичи, Иван Александрович, Андрей Шуба, Андрей Серкизов, Тимофей Васильевич, Волуй Окатьевич, Михайло Бренко, Лев Мозырев, Тарас Шатнев, Семен Мелик, Дмитрий Минин, Александр Пересвет. Всего погибло 360 тысяч. Князь велит похоронить всех, «кого успеют» на поле между Доном и Мечей. И пошел назад через рязанскую землю. Тут ему сообщили, что Олег приказал возвращавшихся грабить. Дмитрий собрался на Олега, но тот ушел на литовскую границу. Бояре перешли к Дмитрию, и тот отправил в Рязань наместника. Ягайло же, не дойдя до поля одного дня, узнал о битве и ушел.

В Коломну русские вернулись 21 сентября. Простояли там четыре дня и отправились в Москву.

Мамай же по возвращении собрал новое войско и собрался идти в набег. Но узнал, что на него идет Тохтамыш из Синей Орды. Был бой на Калке. Тохтамыш победил. Мамаевы князья решили ему сдаться. А сам Мамай с единомышленниками и казной сбежал в Кафу. Где его и убили местные, позарившись на богатства.

Так в принципе было завершено создание основного варианта официальной истории Куликовской битвы. В дальнейшем к нему добавляли немного. В Основной редакции Сказания, к примеру, в списке погибших появились нижегородские бояре. В поздней «Задонщине» — рязанские.

Даже тогда им не очень верили!

Если быть точными, придется признать: попытки авторов Никоновской летописи внедрить собственную версию битвы успехом не пользовались. Как литературное произведение — это да, Сказание заткнуло за пояс «Задонщину». Более 150 вариантов — это сильно! Но относительно использования сведений из Сказания в качестве исторического источника… Берем Ермолинскую летопись конца XV в., и видим в ней что-то вроде комбинации из Краткой и Пространной повести. Симеоновская летопись (список — первая половина XVI в.) — Краткая повесть. Типографская летопись (начало XVI в.) — Пространная повесть. Да, что там! Берем Степенную книгу царского родословия. Фактически, это первая попытка изложить русскую историю не в виде хроники (старейший список — 1560-е гг.). Причем, это сугубо официальный, можно считать, документ.

«Глава 7. О преславнеи велицеи победе за рекою Дономъ на безбожный татары аггельскимъ пособиемъ и святыхъ мученикъ и о погибели злочестиваго Мамая»

«Бестудныи же Мамай срама исполнися, вь похвалы место бесчестие прииде ему. И поиде самъ на Русьскую землю, похвалився, со всеми князи ординьскими и со всею силою татарьскою и половецкою, наипаче же к симъ многи рати понаимовалъ: бесермены и армены и фрязы, черкасы и буртасы. Бяху же тогда с Мамаемъ единомыслении советницы литовьскии князь Ягаило Олгерьдовичь со всею силою литовьскою и лятцькою и князь Олегъ Иванович Рязаньскии.