Гордон Корриган - Столетняя война
Вряд ли Эдуард думал совершить здесь coup de main[43], поскольку расположение Кале прекрасно отвечало оборонительной задаче. На севере его защищали гавань и открытое море, с западной стороны протекала река Ам с единственным мостом; с востока и запада город окружала заболоченная местность, пересеченная ручьями и речками, которые к тому же постоянно меняли русло. Кроме этих природных защитников имелись и надежные каменные стены, а на западной оконечности городского предместья высился замок с собственной системой крепостных стен, башен и рвов. Англичане даже не пробовали штурмовать стены, а приготовились к долгой осаде. Это была обычная практика, поскольку до изобретения эффективных орудий почти никто не брал штурмом средневековый замок или укрепленный город. Обыкновенно рассчитывали взять противника измором, надеялись на эпидемии или на предательство, вынуждавшее к капитуляции. Осажденный командир шел с противником на мировую и сдавал свою крепость. Если же замок или крепость все-таки брали штурмом, то делали это тремя способами: перелезали через стены, проламывали их или делали подкоп.
Через стены перелезали с помощью осадных башен, штурмовых лестниц либо пользовались тем и другим. Башня представляла собой трех– или четырехъярусную конструкцию, передвигавшуюся на колесах или катках. Ее подкатывали вместе с лучниками вплотную к крепостной стене, и с верхнего этажа конструкции солдаты спрыгивали прямо на стену. Это была старая военная хитрость – римляне часто пользовались осадными башнями, однако на то, чтобы построить их и установить, требовалось немало времени и труда. На башню набивалось много народа, деревянная конструкция становилась очень тяжелой, следовательно, для нее нужно было выровнять землю и построить дорогу. Скрыть все эти приготовления от защитников было невозможно, и осажденные пытались поджечь башню – швыряли на нее горящую солому, предварительно вымоченную в смоле, – а сами взбирались на стены, упреждая противника. Осадные башни все еще находились в стадии разработки и редко использовались[44]. Гораздо легче было изготовить штурмовые лестницы и припрятать до последнего момента, но и в этом случае нужны были меткие лучники, которые могли сбить защитников со стен, а тем, кто поднимался первым, выжить удавалось редко.
Чтобы проникнуть в город через стены, нужно было проломить в них брешь; делали это с помощью тарана или бурава. На то и другое необходимо очень много времени, к тому же на солдат всегда могли свалиться обломки стены и зажигательные ядра, которые сбрасывали сверху защитники города. Для подкопа требовалась помощь саперов. Саперы не рыли туннель и не выныривали из него внутри города подобно демонам из старинной пантомимы, а пытались обрушить стены. Команда саперов подкапывалась под стену, одновременно укрепляя потолок деревянными опорами[45]. Образовавшийся коридор выстилали горючими материалами (туши жирных свиней годились для этого лучше всего) и поджигали. Как только деревянные опоры начинали гореть, потолок обрушивался.
Для обстрела стен осаждаемого города использовалось множество механизмов. С помощью мангонеля использовали энергию закрученных веревок. Лучше всего этой цели служили человеческие волосы: к концу бревна крепили веревку, потом отпускали, и бревно, распрямляясь, выстреливало камнем или зажигательным ядром. Спрингальд, мало чем отличавшийся от римской баллисты, представлял собой гигантский арбалет, но скорострельностью, как и его маленькая ручная предшественница, не отличался и был эффективен лишь при массовом использовании. Требюшет приводился в действие противовесом, мог перебрасывать через стену по-настоящему большие камни. Утверждали, что мангонель мог зашвыривать в города дохлых лошадей. Фруассар рассказывает фантастическую историю, будто в 1345 году в Аквитании французы в деревушке Оберош захватили в плен английского парламентера, посадили его в метательную машину и вернули в замок, где он и приземлился, скорее мертвый, чем живой. У Эдуарда в его осадной артиллерии, возможно, была какая-нибудь допотопная пушка, есть свидетельство, что в битве при Креси использовали три таких орудия. Существующие описания довольно невнятны: возможно, пушки стреляли каменными ядрами или большими стрелами, но поскольку секрет управления пушками был еще неизвестен и не имелось четкой технологии производства пороха, то скорее всего толку от этих орудий было мало. Пушки, должно быть, только пугали лошадей и представляли опасность не для противника, а для самих канониров. Если они и существовали, то в осаде Кале вряд ли сыграли большую роль.
В Кале не имело смысла лезть на стену или проламывать в ней брешь, так как все подступы преграждали рвы и канавы; туннели тоже не годились, потому что почва была болотистая и тяжелые осадные машины не могли по ней продвигаться. Единственный выход из положения – брать противника на измор, и англичане готовы были ждать. Из Англии пришло подкрепление – флот под командованием сэра Джона Монтгомери прибыл к Кале одновременно с сухопутной армией. Солдаты начали блокировать дороги. На сухой земле, рядом с церковью Святого Петра, вырос обширный лагерь. В этом месте скрещивались дороги из Булони и Ардре. Лагерь подготовили для долгой стоянки, вскоре там появились магазины, палатки оружейников, тенты рыцарей, мишени лучников, выгулы для лошадей – была воссоздана вся инфраструктура большого города. На марше армия кормила себя сама, обирая французских крестьян, но сейчас стояла на месте, и доступная еда в предместьях постепенно истощалась, так что продукты требовалось завозить.
Печально, а возможно, и неизбежно, что в первую очередь военных историков интересуют битвы и их участники. Большей частью солдаты предпочитают находиться на поле боя, а не пересчитывать в бараках одеяла. Но факт остается фактом: у вас могут быть блестящие командиры и лучшие в мире солдаты, отлично подготовленные, настроенные на победу, с самым передовым оружием, но если вы не сможете их кормить, предоставить им кров и уход в случае болезни или ранения, то ничего не добьетесь. Управление армией намного труднее, чем командование в бою. Настоящие герои самых успешных английских и британских войн – логисты, однако их незаслуженно игнорируют. Во время осады Кале правительственные агенты сновали по всей южной Англии, закупали для армии провизию и другие припасы. Все это следовало найти, собрать, оплатить, перевезти в порты, погрузить на корабли и передать армии. Французы добились успеха: их флот перехватил один из первых английских продовольственных конвоев и потопил или сжег большую часть кораблей вместе с командой и грузами. Следующие конвои брали на борт лучников, и с тех пор поставки ни разу не были сорваны, однако присутствие солдат на кораблях увеличивало расходы логистов.
Пока шла подготовка к осаде Кале и королевские снабженцы в поиске припасов обшаривали южные и восточные графства, решили вмешаться шотландцы. После поражения при Креси французы засыпали отчаянными посланиями двадцатидвухлетнего шотландского короля Давида II, сына Роберта Брюса, женатого на сестре Эдуарда III Иоанне; в 1341 году король вернулся из ссылки. В обращенных к Давиду посланиях французы умоляли его сделать что-нибудь, дабы отвлечь англичан. Принимая во внимание, что английские солдаты находятся на пути во Францию, Давид вторгся в Англию в начале октября 1346 года, что пришлось по душе шотландским вельможам, решившим, что настал удобный момент обобрать северную территорию. Они ринулись на римскую дорогу и, грабя все на своем пути, захватили крепость Лиддел, в восьми милях к северу от Карлайла, и обезглавили ее коменданта, сэра Уолтера де Селби. В этот момент старший военный советник Давида, сэр Уильям Дуглас, тридцатишестилетний лорд Лидделсдейл, сказал, что этого довольно, они сделали то, что обещали французам, а сейчас лучше вернуться домой, пока не наступила расплата. Давид отверг разумный совет, заявил, что противостоять ему некому, кроме «жалких монахов, распутных священников, свинопасов, сапожников и скорняков». Рейд продолжился, пострадал маленький Ланеркостский монастырь, и хронист Ланеркоста, явно ненавидевший шотландцев, писал, что во время похода король Давид и его люди намеренно испражнялись в церковных купелях. Принимая во внимание то, что шотландцы почти так же сильно боялись гнева бога, как и любой другой человек, сообщение это кажется недостоверным[46].
Давид заблуждался, когда заявлял, что Англии нечем ответить на шотландское вторжение. Эдуард не убирал войска, стоявшие севернее реки Трент. Защита шотландских болот была вверена очень способному Уильяму де ла Зушу, пятидесятидвухлетнему архиепископу Йорка, смотрителю границы и уполномоченному по набору солдат на севере. 15 октября он командовал войском в замке Барнард, а на следующий день двинулся на север, в Бишоп-Окленд. Войско, насчитывавшее тысячу латников, две тысячи лучников и пять тысяч копьеносцев, выступило против шотландской армии примерно такой же или немного меньшей численности. Традиционные три баталии возглавляли сам архиепископ, Ральф, лорд Невилл, и Генри, лорд Перси. Армия шотландцев расположилась в нескольких милях к северу от Дарема, на территории аббатства Борепер (существует и поныне, только называется теперь Бирпарк). 17 октября 1346 года отряд фуражиров численностью примерно четыреста человек под предводительством Дугласа натолкнулся в густом тумане на авангард архиепископа, и встреча эта закончилась для Дугласа весьма печально. Вырваться удалось только половине отряда, они помчались назад и подняли тревогу.
