Гордон Корриган - Столетняя война
Из Амьена наступала французская армия, и в Англию направили посыльных – призвать на подмогу рыцарей и тех, кто поехал за лошадьми взамен погибших зимой. Во время осады наступающая армия должна быть не только готовой к маневрам противной стороны, но и в любой момент ожидать атаки сзади. Французская армия дошла до Сангата и убедилась, что англичане окружили себя траншеями, стало быть, отлично подготовились и способны выдержать нападение. Французы не слишком уверенно бросили клич к атаке, но тут же отступили. До них дошло известие о Ла-Рош-Дерьен, да и после поражения при Креси солдаты были настроены не слишком оптимистично: многие не видели смысла в продолжении войны, а потому войско двинулось назад, в Амьен. Провожала их кавалькада, возглавляемая графами Ланкастером и Нортгемптоном. Они не позволили французам передохнуть и восстановить боевой дух. Филипп приказал своим баталиям разойтись.
Между тем Жан де Вьенн в осажденном Кале ждал помощи, но вместе с уходом армии Филиппа исчезла последняя надежда. Защитники города направили к англичанам посланника с предложением переговоров, и Эдуард назначил переговорщиком сэра Уолтера Мэнни. Де Вьенн сказал, что сдаст город, если жителям будут сохранены жизнь и собственность. На это Мэнни ответил, что в соответствии с законами военного времени Эдуарду не угодно никого миловать: король согласен только на безоговорочную капитуляцию, а с солдатами и жителями поступит как пожелает. Рыцари не одобряли такую политику Эдуарда, говорили, что не следует убивать людей, исполняющих свой долг, и если король так поступит, всем им это еще когда-нибудь отзовется. Следует придерживаться принятых правил решения вооруженных конфликтов и защищать военнопленных, убедившись, что другая сторона сделает то же самое. Мэнни и другие рыцари против этого возражали. В конце концов король согласился. Де Вьенну сообщили, что большая часть гарнизона и жители будут помилованы, но их собственность конфискуют, а кроме того, шесть самых известных людей города должны прийти к Эдуарду в одних рубахах, с веревками на шее и принести ключи от города.
Утром 3 августа 1347 года Кале сдался, и произошло то, что описано французскими слагателями легенд, отчаянно хотевшими создать героическую историю двух бедственных лет. Они рассказывают, как шестеро горожан под предводительством Эсташа де Сен-Пьера, который предположительно сам взял на себя эту миссию, вышли из городских ворот и предстали перед победителями. Английская армия выстроилась как на параде, а король, королева и высшие сановники восседали на возвышении. Изнуренные люди приблизились к возвышению и упали на колени, а Сен-Пьер попросил прощения. Эдуард ему отказал и отдал приказ тотчас обезглавить всех шестерых. Высокородные офицеры стали обеспокоенно перешептываться: казнь без отпущения грехов казалась немыслимой. Эдуард был неумолим, и только когда беременная королева Филиппа жалобно стала умолять супруга, согласился даровать горожанам жизнь. На самом деле это был тщательно подготовленный и отрепетированный спектакль: миру следовало показать, что Эдуард способен на милосердие, да и королева наверняка не стала бы уговаривать мужа на публике, не надеясь на успех. Точно так же и рыцари могли загодя посоветовать королю простить горожан и не посмели бы прогневать его в присутствии побежденной армии. Как бы то ни было, Сен-Пьера и его товарищей и вправду пощадили[49].
Жана де Вьенна и именитых французских рыцарей заточили в Тауэр, а дома их вместе с имуществом перешли в собственность короля Эдуарда. Оказалось, что незначительный торговый порт Кале набит богатствами, не поддающимися описанию. Дело в том, что горожане долгие годы занимались пиратством, и, когда жителей изгнали едва ли не в той одежде, которая на них была, победители собрали добычу и занялись ее раздачей. По слухам, в Англии не было женщины, которая не носила бы что-либо взятое из Кале. Эдуард твердо был намерен удержать Кале, больше для того, чтобы править городом как частью английской Франции. Эта территория должна была превратиться в колонию с английскими купцами, их поощряли туда переселяться навсегда, пообещав бесплатное жилье и землю. Кале оставался английским владением 211 лет, после чего из-за халатности Тюдоров и хитрости французов в годы правления Марии Тюдор был потерян.
Эдуард собирался закрепить победы под Креси и Кале, устроив еще одно большое шевоше, которое раз и навсегда покончило бы с войной, но изнурительная осада вымотала армию, да и с деньгами снова стало туго, и потому, когда французы предложили переговоры через своих кардиналов, Эдуард готов был их выслушать. Французам перемирие было необходимо: они потерпели серьезные поражения в Нормандии, Аквитании, Фландрии и Бретани, и хотя их страна была довольно богата, на то, чтобы расплатиться с армией, денег недоставало. Переговорщики сновали между Кале и Амьеном, пытаясь добиться хоть какого-то соглашения, которое прекратило бы войну. Англичане, конечно же, находились в более сильной позиции, и, когда в конце сентября 1347 года было подписано девятимесячное перемирие, у них осталось все, что они завоевали.
Дома Эдуарда встретили с ликованием. Парламент согласился, что деньги потрачены не зря. Авторитет короля значительно вырос благодаря его личной воинской доблести. Взятие Кале и перемещение во Францию новых жителей рассматривались как отличная возможность для расширения торговли. Отныне Англия входила в Европу без поддержки фламандцев, тем более что поддержка эта непостоянна. 23 апреля 1348 года, в день Святого Георгия, король учредил рыцарский орден Подвязки, количество членов которого было ограничено двадцатью шестью рыцарями-ветеранами, проявившими себя в бою. Орден должен был возвысить двор Эдуарда, сделать не хуже любого королевского двора Европы. Возглавлять орден могли только король и его наследники, как и принимать новых членов. Выставили только два условия: рыцари не могли воевать друг с другом и покидать страну без разрешения короля. Из двадцати шести членов ордена восемнадцать сражались при Креси, остальные отличились в других битвах. В Виндзорском замке у ордена появилась часовня Святого Георгия, орден поддерживал двадцать шесть «бедных рыцарей», плененных французами. Чтобы добыть свободу, им пришлось продать свои имения.
Подвязка была не первым рыцарским орденом: один такой имелся в Венгрии, другой – в Кастилии, но оба давно прекратили существование, да и не были столь престижными. Относительно происхождения названия ордена высказывается много предположений. Большинство полагает, что подвязку уронила графиня Солсбери и произошло это якобы, когда с ней танцевал король. Король поднял подвязку, надел на собственную ногу и сказал: «Honi soit qui mal y pense», – что можно перевести так: «Стыдно тому, кто плохо об этом подумает». Есть, однако, и другие кандидатки на место легендарной графини. Да и вряд ли это была Екатерина Монтегю, графиня Солсбери, потому что в 1347 году ей было почти пятьдесят лет, скорее речь идет о Джоанне, дочери графа Кентского, обвиненного в заговоре против королевы и казненного по приказу Мортимера. У этой женщины было пикантное прошлое[50]. Кроме Джоанны на роль «потеряшки» претендует таинственная Алиса Солсбери, которая была, по одним свидетельствам, любовницей короля, а по другим – жертвой насилия с его стороны. Правды мы никогда не узнаем, но более простым и приземленным объяснением является то, что эмблемой должно быть что-то, что можно носить поверх доспехов, а потому с тем же успехом орден можно было назвать и орденом Нарукавной Повязки. (В девизе «Стыдно тому, кто плохо об этом подумает» слова «об этом» можно отнести к претензии Эдуарда на французский престол.) Орден Подвязки – старейший рыцарский орден в мире, и хотя двенадцать каноников не пережили Реформации, двадцать шесть рыцарей здравствуют и в настоящее время. Рыцари теперь не обязательно бедные, но по-прежнему пенсионеры. Благодаря Вильгельму IV теперь их называют военными рыцарями Виндзора.
Европа в это время потерпела катастрофу, такую страшную, что о войне и думать было невозможно. Зимой 1347/48 года в Сицилию пришла болезнь, занесли которую предположительно на корабле, приплывшем либо по Черному морю, либо с Ближнего Востока. Из Марселя болезнь быстро распространилась по Европе. Сейчас мы называем ее бубонной чумой. Современная медицина не знает точно, как это было, хотя и предполагает, что болезнь занесли блохи, паразитирующие на крысах и мышах. В негигиеничные Средние века предотвратить распространение болезни было почти невозможно, особенно в городах, при скоплении людей и отсутствии санитарии. Уровень смертности был очень высок. В августе 1348 года чума перекинулась в Англию, пришла либо из Бордо на корабле, привезшем вино, либо на судне, доставившем в Веймут имущество из Кале, а оттуда болезнь двинулась в Дорсет, Сомерсет и Девон. В Лондоне ее впервые зафиксировали в ноябре. Симптомами были опухоли (бубоны) в паху и под мышками, черные пятна на коже, лихорадка; через четыре дня все заканчивалось смертью.
