Касильда Жета - Секс на заре цивилизации. Эволюция человеческой сексуальности с доисторических времен до наших дней

Как ни ужасно думать об этом, но широко распространённое детоубийство не ограничивалось эпохой Малиновского. В течение столетий миллионы европейских детей прошли через закрытые вращающиеся приёмники, встроенные в стены больниц для подкидышей. Эти приёмники были спроектированы, чтобы защитить анонимность тех, кто оставлял детей. Для самих детей тут было мало защиты. Выживаемость в таких учреждениях была ненамного выше, чем в печах крематория. Это не были места для лечения, но одобренные правительством и церковью бойни для детей, чьё существование могло породить неудобные вопросы о «естественности» нуклеарной семьи, поэтому от детей избавлялись конвейерным способом138.

В книге «Потомство Евы: биология, половые различия и курс истории» историк Роберт С. Мак-Элвин сам выдаёт несколько «вопиющих ляпов», заявляя: «Главное направление в человеческой эволюции – это, несомненно, парная связь и долгосрочная семья. Парная связь (хотя зачастую с некоторыми отступлениями, особенно со стороны мужчин) и семья, невзирая на исключения, – это черты, характеризующие человеческий вид» (выделено авторами), настаивает он139.

Ну да, забудем про отступления и многочисленные исключения, и дело в шляпе!

Несмотря на поток фактов не в пользу Малиновского, его позиции глубоко укоренились и в научных, и в популярных взглядах на структуру семьи. Фактически вся архитектура того, что считается «семьёй» в западном обществе, основана на беспрекословном заявлении Малиновского, что каждый ребёнок везде и всегда имел лишь одного отца.

Но если позиции Малиновского победили, то зачем вновь и вновь реанимировать и пинать интеллектуальный труп Моргана? Антрополог Лора Бетциг открывает работу на тему распада семьи замечанием, что моргановские «фантазии [о групповом браке]… не выдержали проверки фактами, и спустя столетие после Моргана. достигнут консенсус, что [моногамный] брак является человеческой универсалией настолько, насколько это вообще возможно в отношении какой-либо формы человеческого поведения»140.

Ох.

Но на самом деле моргановское понимание семьи не было «фантазией». Его заключение основывалось на десятилетнем опыте теоретических и полевых исследований. Позже, немного утихомирившись, Бетциг признает, что «всё ещё, однако, нет единого мнения, почему» парный брак так распространён.

Вот уж загадка так загадка. Но сейчас мы убедимся, что антропологи находят парный брак везде, куда бы они ни посмотрели, потому что они сами никак не определятся с тем, как же он всё-таки выглядит.

Глава 8

Путаница между браком, спариванием и моногамией

Брак есть самое естественное состояние человека и, следовательно, состояние, в котором вы, вероятнее всего, обретёте прочное Счастье.

Любовь – вещь идеальная, брак – реальная. Кто путает идеальное с реальным, неизбежно будет наказан.

Когда Эйнштейн провозгласил, что E = mc2, никто из физиков не спрашивал друг друга: «А что это такое – Е?» В точных науках все важные понятия заранее определены через числа и общепринятые символы. Неточности в словах редко вызывают непонимание.

Но в науках менее точных, таких как антропология, физиология и эволюционная теория, такие вещи, как неверная интерпретация терминов и непонимание, – явления обыденные.

Возьмите, к примеру, любовь и желание. Они столь же отличны друг от друга, как красное вино и сыр с плесенью. Однако, поскольку они прекрасно дополняют друг друга, их соединяют воедино с поразительной, ошеломляющей регулярностью.

В литературе по эволюционной психологии, в популярной культуре, в оформленных со вкусом офисах консультантов по вопросам семьи и брака, в религиозных учениях, в политических клише и в наших собственных запутанных жизнях желание часто принимается за любовь. Отрицательная форма этого постулата, возможно, ещё коварнее и разрушительнее: если царит культ долговременной сексуально ограничивающей моногамии, то отсутствие желания принимается за признак отсутствия любви (мы проанализируем это в части V).

Специалисты непреднамеренно поощряют нас путать эти понятия. «Анатомия любви» Хелен Фишер, на которую мы ссылались ранее, больше говорит о разделении обязанностей родителей в первые годы жизни ребёнка, чем о самой любви, соединяющей этих родителей. Но как можно винить Фишер, если даже наш язык не добавляет ясности в вопрос, а лишь ещё больше всё запутывает. Мы можем «спать с кем-то», при этом даже не сомкнув глаз141. Когда мы читаем в новостях, что политик «занимался любовью» с проституткой, мы понимаем, что любви там и близко не было. Когда мы рассказываем, сколько у нас было «любовников» или «любовниц», значит ли это, что мы были во всех них «влюблены»? Аналогичным образом, когда мы «спариваемся», это делает нас «парой»? Покажите парню фото сексапильной красотки и спросите, хочет ли он с ней «спариться». Наверняка он скажет (или подумает): «Ну конечно!» Но вряд ли женитьба на ней, дети и перспектива на долгое совместное будущее рассматривались им в процессе принятия этого решения.

ИНТИМНЫЕ ВЗАИМООТНОШЕНИЯ САМКИ С САМЦОМ… КОТОРЫЕ ЗООЛОГИ ПРОЗВАЛИ «ПАРНОЙ СВЯЗЬЮ», ПРОПИТАЛИ НАС ДО КОСТЕЙ. Я ПОЛАГАЮ, ИМЕННО ЭТО ОТЛИЧАЕТ НАС ОТ ОБЕЗЬЯН БОЛЕЕ ВСЕГО ОСТАЛЬНОГО.

Все знают, что это произвольно подобранные выражения для почти бесконечного спектра ситуаций и взаимоотношений. Все, кроме, похоже, специалистов. Создаётся впечатление, что множество эволюционных психологов и других исследователей считают, что «любовь» и «секс» – взаимозаменяемые термины. «Парная связь» и «совокупление» для них одно и то же. Эта неспособность определиться с терминологией часто приводит к непониманию и засорению наших представлений о сексуальной природе человека культурологическими предубеждениями. Давайте прорубим тропу через эти плотные заросли слов.

Парный брак: «основополагающее состояние» человеческого вида?

Священный грааль эволюционной психологии – «человеческая сущность». Главная идея этой области знаний – отделить особенности восприятия, познания и поведения, присущие человеку от природы, от обусловленных культурным или личностным влиянием. Почему вам нравится бейсбол – потому, что вы любили с детства ходить на стадион вместе с папой, или потому, что вид команды людей, выбирающих верную стратегию

БОЛЬШИНСТВО МУЖЕЙ НАПОМИНАЮТ МНЕ ОРАНГУТАНГОВ, ПЫТАЮЩИХСЯ ИГРАТЬ НА СКРИПКЕ.

и слаженно работающих на поле, вызывает первобытные реакции в вашем сознании? Такого типа вопросы любят задавать эволюционные психологи и порываются найти на них единственно верный ответ.

Поскольку эволюционная психология имеет задачей освещение и раскрытие так называемого психического единства человечества (а также учтите значительное политическое и профессиональное давление, имеющее целью привести теорию в соответствие с определёнными политическими интересами), читатель должен быть осторожен насчёт таких всеобъемлющих заявок. Зачастую они не выдерживают критической проверки.

Хороший пример тому – предполагаемая универсальность человеческого брака и вытекающая из неё повсеместная распространённость нуклеарной семьи. Краеугольный камень общепризнанной модели человеческой сексуальной эволюции – стремление к парному брачному союзу, везде и во все времена, похоже, не ставится ни под какое сомнение. Это «безусловно верный принцип», по словам Малиновского. Хотя данное стремление предполагалось ещё до Дарвина, эволюционный биолог Роберт Тривер в ставшем классикой труде «Вклад отца в потомство и сексуальный отбор», опубликованном в 1972 г., ещё более укрепил позиции брака как основы для большинства теорий о сексуальной эволюции человека143.

Вспомним: брак, как определяется этими теориями, выражает базовую сделку, лежащую в основе сексуальной эволюции человека. Десмонд Моррис в своём телевизионном сериале «Человеческое животное» на Би-би-си категорически заявляет: «Парная связь – это основополагающее состояние человеческого вида». Майкл Гиглиери, биолог и протеже Джейн Гудолл, пишет: «Брак… есть главный человеческий контракт. Мужчины и женщины во всех сообществах вступают в брак примерно одинаково. Брак обычно есть «постоянная» связь между мужчиной и женщиной. где женщина выращивает детей, а мужчина в это время поддерживает и защищает её. Институт брака, – заключает он, – старше, чем государства, церкви и законы»144.