История хазар - Михаил Илларионович Артамонов
Археологические памятники времени утверждения тюркоязычных племён в Восточной Европе остаются, к сожалению, очень плохо изученными и поэтому очень мало добавляют к тем сведениям, которые можно извлечь из письменных источников[398]. Большая часть относящихся сюда погребений обнаружена в саратовском Поволжье[399], но аналогичные памятники встречены и в степях Северного Кавказа и в Приазовье. Первое, на что следует обратить внимание в погребениях IV–VI вв., это нередкие случаи нахождения в них скелетов с выраженными монголоидными признаками. Уже одно это свидетельствует о приливе в степи Восточной Европы нового, азиатского по происхождению, населения. Различаются два рода погребений; с трупосожжением и с трупоположением. По форме могильного сооружения — узкая яма с подбоем — последние не отличаются от погребений предшествующего позднесарматского периода. Новым здесь является только положение с покойником-мужчиной частей коня — головы и конечностей с копытами. Новыми формами представлено и оружие. Как и следовало ожидать, чаще всего при погребённых встречаются остатки лука со стрелами. Луки длинные, до 1,65 м, с костяными обкладками на концах и в середине. Накладки, охватывающие концы лука, состоят из четырёх, позже двух несколько изогнутых пластин с вырезом на конце для крепления тетивы; средние костяные накладки широкие и тонкие с концами, срезанными углом. Подобный лук ещё в III–II вв. до н. э. появляется в усуньско-хуннской среде и в Восточную Европу проникает не раньше первых веков нашей эры, получая здесь широкое распространение только со времени гуннского нашествия. Этот тип лука имеет все основания называться «гуннским». Наконечники стрел, находимые вместе с остатками лука, представлены несколькими типами. Наряду с продолжающими бытовать мелкими трёхгранными черешковыми наконечниками, появляются крупные трёхлопастные и плоские ромбовидные с уступом при переходе к черешку, более соответствующие величине и силе гуннского лука. В некоторых могилах встречаются остатки сёдел. Особенно хорошо сохранилось седло в погребении у с. Бородаевки на левой стороне Волги в Саратовской области. Передняя лука этого седла вырезана из целого куска дерева и имеет дугообразную форму, задняя — круглая. Специальными отверстиями в середине и концах эти луки ремнями скреплялись с седлом, общая длина которого достигает 0,60 м. Такие сёдла были широко распространены; однако в находках V–VI вв. железных стремян при них не найдено. В это время, по-видимому, употреблялись стремена в виде ременной или веревочной петли. Пряжки для подпруги обычно делались костяные.
Из предметов, связанных с одеждой, чаще всего встречаются поясные бронзовые и железные пряжки, имеющие форму слегка сплюснутого овала с немного изогнутым язычком. Иногда пряжки снабжаются щитком из двух полукруглых пластин с небольшими шпеньками с внутренней стороны для прикрепления к ремню. Встречаются бронзовые или серебряные поясные наборы из бляшек, наконечников для ремней и застёжек. Бляшки фигурные с прорезями, наконечники удлинённые с заострённым концом и тоже с прорезями, застёжки Т-образные с фигурным щитком с прорезями. Интересны небольшие четырёхугольные пряжки с обоймой из согнутых вдвое тонких бронзовых пластин. Этого рода пряжки находятся у ног и явно относятся к обуви, вероятно невысокой, застёгивающейся ремнями. Предметы украшения встречаются редко. В их числе можно отметить стеклянные и золочёные бусы, серьги в виде калачика с глазками из альмандинов, бронзовые пластинчатые браслеты с несомкнутыми концами.
Того же рода инвентарь находится в погребениях с трупосожжением[400], которые только в послегуннское время появляются в степях Восточной Европы и, по всей вероятности, связываются здесь с пришлым тюркским элементом, тогда как трупоположения в подбойных могилах продолжают старую сарматскую традицию, одинаково характерную как для Восточной Европы, так и для Казахстана с предгорьями Средней Азии.
Формы вещей, находимых в могилах степных кочевников, имеют ближайшие аналогии в предметах, распространенных в соседних земледельческих областях, представленных, например, в Борисовском могильнике в районе Геленджика, который приписывается готам-тетракситам, или в крымских могильниках типа Суук-су, тоже связываемых с готами, или в аланских могильниках Северного Кавказа. Одинаковые вещи находятся и на севере в финских могильниках Оки и Камы[401].
Все такие вещи отражают одну моду, господствовавшую в Восточной Европе в V–VI вв. Впредь до накопления более значительного количества соответствующих материалов нет возможности определить этнографическое значение тех или других вещей, в частности предметов украшения и одежды, находимых в кочевнических погребениях степной полосы. В этом отношении наиболее показательными пока что остаются обряды погребения, которые даже при тех ограниченных данных, какими в настоящее время располагает археология, со всей очевидностью показывают, что в V–VI вв. в степях жили и смешивались племена различного происхождения, что уцелевшее местное население не только усваивало формы, принесённые завоевателями, но и, в свою очередь, распространяло среди них те или другие черты, характерные для старой местной культуры. Этот процесс смешения неравномерно охватывал местное население, но он уже очень скоро привёл к сложению гунно-болгарского этнического массива, в котором местные сарматские традиции в некоторых отношениях заняли господствующее положение, по-видимому, благодаря тому, что физически этот массив состоял из потомков главным образом местных европеоидных племён, а не пришлых монголоидов.
5. Авары
Огромная держава тюркютов (Ту-кю), охватившая почти весь кочевой мир Евразии и ряд областей с осёдлым населением, представляла собой одну из недолговечных империй, созданных путём завоеваний. Со времени появления кочевого скотоводства такие империи возникали одна на развалинах другой, но ни одна из предшествующих не достигла столь большой величины, как созданная в короткое время алтайским племенем ту-кю.
Тюркоязычные народы, несомненно, существовали с глубокой древности. Они назывались «хунну», «гаогюй», «теле» и другими именами, но эти названия не обнимали всех говорящих на тюркских языках. Только с возникновением обширного Тюркютского каганата, охватившего, если не все, то подавляющее большинство тюркоязычного населения, термин «тюрк» приобрел широкое этническое значение. Первоначально это было частное название небольшого племени на Алтае[402] находившегося под властью монгольских кочевников жужаней. Особое значение этого племени заключалось в том, что оно добывало и, очевидно, обрабатывало железо, снабжая им жужанскую орду.
Правящая династия этого племени из рода Ашина (волк), судя по её названию, была монгольского происхождения[403]. Монгольскими же являются и некоторые титулы и звания, распространённые среди тюрок, такие, как: тархан, багадур.
По данным китайской летописи Суй-шу, род (дом) Ашина образовался из смешения разных родов, кочевавших в Пхин-лян (западная часть Шэньси). В 439 г. Ашина с 500 семействами бежал к жужаням и, поселившись на южной стороне Алтайских гор, добывал для них железо[404]. Оказавшись в тюркоязычной среде, кучка монголов быстро отюречилась, но зато благодаря своей более высокой культуре
