Анатолий Лейкин - Портрет механика Кулибина
В толпе ахали, качали головами, сочувственно поддакивали страннице. Мы с Петром переглянулись, и он пожал плечами, удивляясь, как можно из ничего составить такую нелепицу. Особенно нас позабавило то, как легко мы превратились в черных ефиопов.
- А не прикстилось ли все это тебе, странница Фекла? - раздался вдруг за нашими спинами насмешливый молодой голос - Ночь ведь темная была да ветер сильный.
Я обернулся вместе со всеми и увидел высокого статного ремесленника в кожаном фартуке, с длинными волосами, подвязанными сыромятным ремешком.
- Какое там прикстилось, - живо затараторила Феклуша, - какое там! Присягнуть готова, что нечисто в том доме. Да и святой человек Захарушка ошибиться не мог!
- Святой истинный крест, - тоненьким голоском запел юродивый, вознесу до небес!
- Все слышали? - застучала клюкой о землю Феклуша. - Захарушка каждое мое слово подтверждает!
- Странно, - пожал плечами мастеровой. - Семь лет уже слышу я разговоры, что Кулибин - чернокнижник и колдун, однако ни разу ничем они не подтвердились. А тут вдруг в одну минуту вся нечисть у него в доме собралась!
- Ты, сударь, - обиженно поджала тонкие губы странница, - верно, в ремесленной слободе за рекой живешь?
- Там, - подтвердил мастеровой, - в Кунавино. Кузнец я, поделки свои на базар привез.
- То-то и оно, в Кунавино! - подхватила Фекла. - Разве можно разглядеть что-нибудь оттудова?
- Очень даже можно, - стоял на своем кузнец. - Валы я для его водоходной машины отковывал и убедился, что он никакой не колдун, а всем мастерам мастер!
- Бес ему помогает иных легковерных в соблазн вводить! Вот и ты, кузнец, поддался! А знаешь ли ты, что с помощью своей машины антихристовой измыслил механик бурлаков извести?
- Как это?
- Очень просто! Бес его надоумил колеса мельничные на расшиву поставить! Сам их крутит - бурлаков и не нужно!
- Не бес колеса крутит, а речное стремление! - не выдержал Петр.
- Ишь, еще один умник выискался! - накинулась на него Феклуша. - А ты на мельнице-то бывал хоть раз? Колеса тогда лишь крутятся, когда вода на них сверху падает! Так испокон века повелось! А в воде без посторонней помощи они и с места не сдвинутся! - И снова повернулась к кузнецу: - А то, что свет у механика семь лет ночами горел в его доме, это как? Из Кунавино небось не видно было? То механик золото из камней добывал по примеру колдунов немецких, чтоб с тобой за работу расплачиваться! Рожь в прошлом году по чьей милости не уродилась? Скот нынче весной у нас отчего пал? Тоже механик подстроил, чтобы с судовщиками поквитаться, которые от машины его отказались, разгадав бесовские козни!..
- Наговоры и бабьи сплетни! - пожал плечами кунавинец. - А про месть судовщикам - и вовсе несуразица! Не только ведь у них рожь не уродилась и скот пал!
- Бес хитер, сразу себя не выдаст! Вместе с судовщиками других он наказал для маскировки! А как нечистая сила, осторожность позабыв, в кулибинском доме поселилась, все то наружу и всплыло!
- Насчет нечистой силы тоже еще доказать надо!
- А тут и доказывать нечего! Кто мне с Захарушкой не верит, нынче же ночью может убедиться, что сущую правду говорим!
- Верим вам, Феклуша, верим! Сказывай дальше! - раздались голоса в толпе.
- Мели, Емеля, твоя неделя! - в сердцах воскликнул кунавинец и отошел прочь.
- А еще, судари и сударушки, - продолжала Фекла, - слышала я, механик с новыми еретиками, отступниками от веры, связан! Масоны они прозываются, а по-русски сказать - "вольные каменщики". Из европейских стран к нам проникли. И строят они не дома и не храмы, а прибежище дьяволу в душах людских! Ловят в свои хитросплетенные сети заблудшие души, молятся скелетам да черепам! И не только против веры идут они! Своим идолищам всех стремятся подчинить! Кулибина, говорят, за связи с ними в Петербурге разоблачили и к нам выслали!
- Неправда! - вырвалось у Пятерикова. - Иван Петрович сам пожелал на родину вернуться, чтобы водоходную машину на Волге построить!
- Что-то не слышала я, - злобно зашипела странница, - чтобы столицу по своей воле на такую глухомань, как наша, меняли! Просто царь наш батюшка, Александр Первый, милостив и человеколюбив. Не стал он механика по его вине в Сибирь на каторгу отправлять!
С досады, что не может ответить страннице по-настоящему, Петр тряхнул котомкой, и череп глухо ударился о молоток Авдея. Я сжал локоть товарища, напоминая о том, что необходимо сдерживаться.
- Ну, ничего, - продолжала странница, - недолго ему осталось у нас в свои бесовские игры играть! Отец Иннокентий обещал послезавтра, после воскресной службы, крестный ход к кулибинскому дому повести и изгнать бесов! А самому механику анафему объявят и отлучат от святой церкви!
- Егорий храбрый, - подал голос Захарка, - спасет нашу скотинку от волка хищного, медведя лютого, зверя лукавого!
- Поглядим еще, на чьей стороне будет правда! - шепнул мне Пятериков.
Не сговариваясь, мы выскользнули из толпы. Невдалеке от паперти нас ожидал кунавинский кузнец.
- Не выдержали? - усмехнулся он. - Так я и думал, что не все страннице станут послушно внимать! Как-то надо, ребята, ее околесице отпор дать, защитить механика от клеветы!
- Не волнуйся, - успокоил его Петр. - Мы друзья Кулибина и о том позаботимся! Нынче же, после вечерней службы, приходи к дому Кулибина и убедишься, что от выдумки с нечистой силой не останется и следа!
- В случае чего, - предложил кузнец, - мной располагайте, ребята! Андрей Трофимов меня зовут. В Кунавино Кулибина, почитай, все уважают. Мы его в обиду не дадим, дружно на защиту встанем!
- Знаю, - подтвердил Петр.
- Откуда?
- Ваш кунавинский плотник Федот Дроздов, что у Кулибина в Подновье ныне служит, то же самое говорил.
- Привет Федоту от меня передайте, соседи мы с ним.
- Вечером сам его увидишь. Он тоже у дома Кулибина будет.
На прощание мы обменялись крепкими рукопожатиями.
7
- Дальше так, - сказал Пятериков, когда мы остались одни. - Сейчас я сведу тебя с учителем Орловым, еще одним истинным другом Ивана Петровича, а сам отправлюсь в Подновье предупредить наших. Вернусь я с плотником Федотом. А вы попробуйте Авдея найти и уговорить его покаяться и на глазах у всех штучки свои хитроумные убрать. Так оно даже лучше будет.
Якова Васильевича Орлова, учителя истории и географии Нижегородского народного училища, мы застали у него дома за письменным столом. На худом, изможденном чахоткой лице выделялись огромные глаза, горящие вдохновением. Остатки когда-то пышной шевелюры венчиком вздымались над обширной лысиной.
Петр познакомил нас, коротко рассказал о событиях нынешней ночи, слухах, которые с легкой руки странницы Феклуши уже распространялись по городу.
- Что ж, - кинул перо на стол Орлов, - когда делается сегодняшняя история, вчерашняя может подождать!
С самого начала мне было легко и просто с Яковом Васильевичем. Несмотря на приступы кашля, время от времени мучившие его, он был бодрым и веселым, живо интересовался всем, шутил и заразительно смеялся Феклушиным досужим выдумкам.
Мы отправились к Авдею домой, но там его не оказалось.
- Добрые люди на работу, - в сердцах пожаловалась жена, - а мой - в кабак, бесстыжие его глаза!
- Попробуем его вызволить, - пообещал Яков Васильевич. - Сынишка ваш - один из лучших в классе, нельзя, чтобы отец его подводил!
Женщина улыбнулась сквозь слезы, стала благодарить за заботу...
Мы нашли Авдея на пристани. Босой, в рваных портах и исподней рубахе, искал он глазами знакомых в толпе.
Увидев нас, он бросился к Орлову с распростертыми объятиями.
- Яков Васильич, дорогой, сам бог тебя мне послал! Сделай милость! В доме крошки хлеба нет! Послезавтра деньги большие получу, тут же разочтусь!
- Тридцать сребреников? - уточнил учитель.
- Каких еще сребреников? - опешил Авдей.
- Тех, что испокон веку за предательство платят!
Бледное до того лицо Авдея пошло пятнами.
- Пошто лаешься, Яков Васильич?
- А разве то не предательство, когда ты безвинному человеку великую пакость сотворил?
- Какую такую пакость? - переспросил Авдей, явно затягивая время.
- Эх, Авдей, неужто ты и память вместе с совестью пропил? Ты же только нынче ночью нечистую силу механику Кулибину в дом вселил!
- Свят, свят, свят! - закрестился Авдей. - Знать, и в самом деле он колдун! А вы тогда кто ж такие будете?
- Никакой он не колдун, а мы - не бесы, а друзья Кулибина. По его просьбе рано утром в его дом зашли и все твои художества сразу открыли!
- Почему же мои?
- А то чьи же? Молоток ты свой забыл на крыльце, его ни с каким другим не спутаешь. Имя там твое вырезано.
- Могли и подбросить.
- Ну что ж, раз ты до конца запираться решил, то следы придется вместе с капитаном-исправником сличать.
- Какие следы?
- Там, где ты с лестницы спрыгнул!
Авдей опустил голову, закрыл глаза руками. Просидел он так довольно долго. Мы терпеливо ждали, что будет дальше.
