Анатолий Лейкин - Портрет механика Кулибина
Авдей между тем надолго приник к слуховому окошку, вынул одно стекло и долго что-то прилаживал вместо него. Когда он наконец спустился с крыши, напарник уже вышел из дома, закрыл замок и поджидал его у крыльца.
- Долго тебе еще? - спросил он.
- Бересту под крыльцо подложить да бутылочные горлышки под косяк и наличники.
- Приступай скорей!
Напарник стал светить фонарем, а Авдей отодрал доску между верхними ступеньками крыльца, вырубил в ней клин, приладил туда какой-то продолговатый ящичек и поставил доску на место. Потом сунул что-то под косяк двери и под наличники ближайших к крыльцу окон.
Другой злоумышленник зачем-то заглянул в окошко, затем поднялся на крыльцо, прислушался...
- Порядок! - удовлетворенно заключил он и коротко хохотнул. - Не поздоровится теперь колдуну! Инструмент собери, раззява! - обратился он к Авдею.
Авдей пошарил рукой по крыльцу, побросал что-то в свой плотницкий ящичек, и злоумышленники тут же растворились в темноте, как будто их и вовсе не было. Я выждал на всякий случай еще несколько минут, спустился с дерева, прокрался огородами на Ильинку и бросился к дому Пятериковых.
5
Петр спал чутко и отозвался сразу же, как только я легонько стукнул в окно. Отворил его створки, спросил коротко:
- Приходили?
- Только что.
- Все приметил?
- Вроде бы.
Через пять минут мы уже спешили к дому Кулибина.
- Сколько их? - спросил Петр на ходу.
- Двое. Распоряжался всем приземистый, выполнял высокий, худой. Зовут Авдеем.
Пятериков даже остановился.
- Неужто тот самый, что дом поправлял перед возвращением Ивана Петровича?
- Ну да, он еще упомянул об этом!
- Верно говорят, не доводит вино до добра!
У самого дома Кулибина нас ждал еще один сюрприз. Не успели мы открыть калитку, как услышали громкие крики, от которых волосы могли стать дыбом. Тут же раздался глухой удар о землю, и мимо нас, в открытую уже калитку, продолжая издавать дикие вопли, вылетели двое.
- А-а-а! - пронзительно, на одной ноте кричала женщина в черном с головы до ног. Свою клюку она держала в руке, как боевое копье, наперевес.
- О-у-ы! - завывая на разные голоса, побежал в другую сторону тщедушный, как подросток, мужчина, одетый в неструю рванину, босой, со всклоченной бородой. На бегу он высоко задирал босые ноги, оглядывался и мелко крестился, издавая при этом какие-то непонятные металлические звоны.
- Кто это? - спросил я.
- Юродивый Захарка веригами* гремит. А в другую сторону странница Фекла побежала. Верно, по горячему следу пустили их купцы, чтобы с утра пораньше раззвонили о нечистой силе по всему городу.
_______________
* В е р и г и - железные цепи, одеваемые на голое тело.
- Может, остановить их?
- Ни в коем случае! Пока что мы не должны ни во что вмешиваться. Да и разве догонишь их?
- Времени у нас в обрез. До завтрашней ночи нечистую силу в доме поселили.
- А мы уже сегодня вечером разоблачим обман!
Подходя к дому, я обратил внимание, что ветер гораздо сильнее, чем прежде, шумел в кронах деревьев, гнул ветви. А у самого крыльца мы вдруг явственно услышали какие-то жуткие завывания, скрежет, возню, вой, плачи и стоны.
- Тут, - с опаской заметил Петр, - зная, что подстроено, поневоле напугаешься! В самом деле, будто лешие с ведьмами хоровод водят!
Я вспомнил о том, что в самую последнюю минуту, перед тем как уйти, приземистый зачем-то заглянул в окно. Я приник к окну и тут же отшатнулся. В глубине комнаты мерцали какие-то огоньки, высвечивая зловещие пустые глазницы черепа, как будто парящего в воздухе. Вот что смертельно напугало странницу и юродивого!
- Взгляни в окно! - позвал я Пятерикова.
- Череп! - присвистнул он, приникнув к стеклу. - То масонский знак! Почище нечистой силы будет! Его мы изымем немедленно! Не иначе, рядом мастерок и заступ спрятаны!
- Князь еще о книгах масонских упоминал.
- Их тоже поищем.
Мы вошли в дом, и Пятериков зажег свечи. Обстановка в комнате была самая простая: деревянная кровать, сундуки, лавки, книжная полка над письменным столом. Злоумышленник подвесил череп к матице потолка на нитке со светляками. Петр оборвал нитку, снял светляков и выбросил их в окно. Череп сунул в захваченную из дому котомку. Туда же последовали две тоненькие масонские книжки, обнаруженные на полке. Заступ лежал на дне сундука под одеждой и бельем. Мастерок мы нашли не сразу, а лишь после того, как я вспомнил, что свет от фонаря задержался у углового окна. Напротив него как раз стоял письменный стол. Инструмент каменщика оказался в его нижнем ящике, среди бумаг и чертежей.
Пока мы искали подброшенные вещи, со всех сторон и даже сверху слышались те же жуткие завывания, скрежет, возня, звуки, похожие на плач ребенка, стоны, крики.
- С ума можно сойти! - не выдержал я. - Страшная все-таки месть у плотников и печников! Неужели от обычных бутылочных горлышек и ящиков с берестой такое?
- А ты как думал? В горлышках ветер завывает, как по покойнику, а от бересты скрежет, стоны и крики!
- Ты-то откуда знаешь?
- Лавочник Антипов по соседству с нами жил. Скупой страшно, зимой снегу со двора не выпросишь! Недоплатил он мастерам, когда новый дом ему возвели, они ему и отомстили. Пришлось тому дом продавать. А новому хозяину мастера открылись. Среди них, кстати, и Авдей был.
- Как же он ныне на такое пошел? Вспоминал ведь ночью, что Кулибин к нему всегда по-доброму относился! В самый последний момент пытался отказаться, правда.
- От водки у него разум совсем помутился. Сам не ведал, что творил! Петр щелкнул пальцами, как будто его осенило. - Пытался отказаться, говоришь? - переспросил он. - Постой, постой... А не попробовать ли нам поговорить с Авдеем? Вдруг он сам покается всенародно в содеянном?
Мастерок и заступ мы забросили на чердак. Когда вышли на крыльцо, уже совсем рассвело, время приближалось к шести часам.
На нижней ступеньке я увидел молоток, все-таки забытый Авдеем. На длинной ручке было выжжено его имя. А рядом с лестницей четко выделялись его следы, впечатались, верно, в землю, когда спрыгнул.
- Теперь не отопрется! - заметил Петр, кладя молоток в котомку рядом с черепом.
6
Толпу у паперти Успенской церкви мы увидели еще издали. В центре ее, теперь уже опираясь на свою клюку, стояла странница Фекла. Указывая свободной рукой на дом Кулибина, она вещала, очевидно, о ночном его посещении и тех бурных событиях, невольными свидетелями которых мы стали. Юродивый Захарка находился тут же и время от времени выкрикивал что-то и гремел веригами, подтверждая ее слова.
Мы подошли ближе, прислушались.
- За грехи наши тяжкие, - вещала странница, шныряя по сторонам колючими глазками, - господь нам суровое испытание посылает!
- С турками, что ли, опять война? - выкрикнули из толпы. - Али с французами?
- Хуже, судари и сударушки, хуже! Ежели даже война какая начнется, до нас ведь не дойдет - далеко! А тут рядом, можно сказать, по-соседству, невидимая брань с дьяволом разгорается!
- С косой придет, - тараща глаза, загремел веригами юродивый, - всех заберет!
- Вот каково страшное явилось Захарушке в кулибинском доме! пояснила странница и снова указала на него рукой. - Подозревала я и раньше, что там нечисто, а нынче ночью и вовсе уверилась!
- Из-за чего же? - спросили из толпы.
- Захарушке ночью яблочек захотелось в саду у механика сорвать, он и зашел туда. Божьему человеку ведь то не зазорно! А там на него бесы накинулись и до смерти напугали!
- Страшная, страшная борода! - затрясся юродивый. - Наслал на Захарушку стражу лютую! Карачун, нетопырь, ведьмино отродье!
- Провидит он, судари и сударушки! От блаженного человека ничего не скроется! Примчался ко мне, сердечный, среди ночи, растолкал и за руку тянет, а сам по-своему что-то лопочет! Отправилась я, конечно, за ним, знаю, что по пустякам не станет среди ночи тревожить, верно, что-то серьезное стряслось! Привел меня к кулибинскому дому Захарушка и показывает: иди, мол, погляди! А сам за калитку ни шагу, уперся - и все тут! Пришлось силком его тянуть! А как приблизились к дому - батюшки светы! - своими глазами увидела, своими ушами услышала, как нечисть поганая шабаш свой справляет!
- Черные, черные, - забормотал Захарка, - прыгают, прыгают, кол-семикол, о полицу лбом!
- Что там было, - перевела Феклуша, - передать невозможно! Стекла в окнах дрожали, дверь ходуном ходила от дьявольской той музыки! Полная луна вчера народилась - вот и разгулялись бесы вовсю! Половицы даже скрипели, видно, захмелела нечисть и вприсядку пустилась! Заглянула я в окошко свят, свят, свят! - кого там только нет: и лешие, и домовые, и кикиморы с русалками, и упыри, и вурдалаки! И у каждого огонек на спине, чтобы друг с другом не столкнулись! Захарушка тоже к окошку приник, так его невидимый кто-то в грудь толкнул, он упал, болезный, и о землю головой расшибся! Бросились мы с ним бежать, а у калитки уже стража выставлена, два страшных черных ефиопа! Закричали мы с ним, испугавшись, стали творить молитву, ею только и спаслись!
