Джон Мэн - Чингисхан
122
Главным критерием была преданность. Шоркан-шира с сы новьями не были единственными, поднявшимися к власти из грязи. Пастухи, плотники, кожевенники были не редко стью. Джелме и Субудай были сыновьями кузнецов.
Новое общество, особенно если учесть его такие разме ры, нуждалось в новых правилах и новых формах руково дства. В особенности требовалось письменное ведение дел. С увеличением завоеванных земель Чингис стал понимать, что со временем такая потребность встанет. Об этом можно догадываться, исходя из того, что он приставил к делу одно го из отбитых у найманов уйгура по имени Тататун, который в прошлом был высшим должностным лицом. У найманов он служил писцом и вел записи на уйгурском языке. Теперь Чингис велел ему делать то же самое для нового господина, а еще обучать письму молодых княжичей.
Этим зачатком канцелярии обязательно должен был ве дать один из членов семьи - какой-то человек из ближайшего окружения, а не пленник-специалист. Выбор пал на Шиги, сводного брата Чингиса, которого вызволили из татарского плена за десять лет до описываемых событий. «Пока я навожу порядок во всей империи под покровительством Вечного Не ба, ты стал моими всевидящими глазами и всеслышащими ушами, - сказал Чингис брату Шиги. - Раздели народ войлочных юрт на группы... наказывай тех, кто заслуживает наказа ния, и записывай раздел имущества, законы и решения «на бе лую бумагу в голубой книге». Это будут записи для будущих по колений, и всякий, кто попытается изменить их, будет наказан.
«Голубая книга» Шиги известна как «Великая Ясса» или джасагх (вариант транслитерации монгольского слова, оз начающего правительство или свод законов, которое звучит дзассаг). Оригинал книги утрачен, потому что в Китае она не получила легального статуса даже после монгольского завоевания, но отрывки из нее доступны из других источников, китайских и персидских.
В предыдущем абзаце прячется еще одно нововведение, наводящее на мысль о возрастающей уверенности Чингиса в
123
ДЖОН МЭН
предначертание свыше. Традиционно монголы поклоня лись Голубому небу Теперь, впервые, говорится о том, что Чингису покровительствует Вечное Небо. Сказать с уверен ностью, когда точно произошла эта подмена, очень трудно, но перед нами свидетельство того, что Чингис и его сторон ники находили все больше подтверждений исключительности судьбы Чингиса и превращения мечты в реальность. Переменчивое благословение Голубого неба может дать крат ковременный успех клану, основание же целой нации предполагает нечто более основательное — а что может быть для построения империи основательнее поддержки вечного божества?
Революция Чингиса охватила общество сверху донизу. Покончено с племенными отрядами, теперь полки присягают на верность своим командирам. Правда, некоторые пол ки остались племенными, но исключительно при условии, что они сохраняют безусловную преданность Чингису. Из менение статуса полка каралось смертной казнью, не про явившие себя в бою командиры смещались. Вся военная и социальная структура была поставлена на новый фундамент решением Чингиса сформировать собственный контингент личной охраны из 10 000 воинов, получивших особые при вилегии. Это был гениальный ход, потому что в состав лич ной охраны брали сыновей полковых командиров, и они имели тот же ранг, что и их отцы, различие в их положении за ключалось только в том, что за проступки отцов первыми не сли наказание сыновья. Очень умно, в высшей степени ориги нально, если не сказать уникально. Прежде чем нарушить клят ву верности, командир десять раз подумает и вспомнит, что его сын в заложниках у хана и что предательство повлечет за собой санкции против обоих. Личная преданность стала пре выше всего, выше племенных уз, и это создавало совершенно новую и очень прочную социальную текстуру, подчиненную одной-единственной цели - завоеванию.
И завоевание было всем, так как это общество не знало денежной экономики. Войскам можно было платить только на-
124
ЧИНГИСХАН
турой. Власть сама по себе не давала ничего. Как только поко ренные племена абсорбированы — мужчины распределены по полкам, молодые женщины розданы, дети обращены в раб ство, шелк, чаши, седла, луки, кони и стада поделены, — воины вновь ждут нового приказа от вождя. Старая система сломана, новая выстроена - но как, реально, можно заставить ее функ ционировать? Только нацелив на источник богатств, захват которых открывал дорогу к новым походам и новым завоева ниям — землям, простирающимся к югу от Гоби.
Голубое озеро не единственное возможное место, где могла проходить церемония, во время которой Темучин стал Чингисханом, но его красота, географическое положение и сама местность придают этой версии особую убедительность. Мне очень хочется, чтобы Темучин выбрал для «коронации» именно это место. На высоте шести метров над озером кра-' суется открытое плато, выстланное ковром сочной травы, почти пологие восточные берега — идеальные пастбища и естественная площадь для построения войск и разбивки военного лагеря. Если командующему было необходимо оки нуть взором свою армию, он мог подняться на 100 метров на зеленую лужайку на склоне горы Черное Сердце, что распо ложена напротив.
Я не одинок в своем мнении. Монголы давно уже приняли эту точку зрения, считая, что это наиболее вероятное место для этого торжества, и соответственно почитают его. Грубое кольцо плоских, изъеденных лишайниками камней отмеча ет основу чего-то очень большого — может быть, временно го дворца, построенного неизвестно когда и с какой целью. Так и хочется допустить, что это и есть зал коронации, но где доказательства? Возможно, это остатки какого-то сооруже ния, возведенного позже в память коронации, подобного более позднему добавлению - небольшому мраморному столбу с разбросанными вокруг камнями и приношениями, на котором выбит портрет человека с суровым взглядом.
125
ДЖОН МЭН
ЧИНГИСХАН
Трижды совершающие ритуальный обход памятника па ломники проложили вокруг него еле приметную тропку. На шесте трепещет голубой шелковый стяг с надписью, нане сенной старым вертикальным письмом: «Здесь, на Голубом озере Черного сердца, был коронован Чингисхан».
На другом берегу озера гора Черное сердце гигантскими белыми буквами старым вертикальным шрифтом сама заяв ляет о причине собственной славы: «Чингис» и рядом мень шими: «Хан». Непонятно, как сделана эта надпись, возможно, траву соскоблили, чтобы проступила подстилающая ее бе лая меловая порода, как белые лошади на английских известковых холмах. Утром убедимся, так ли это.
Ночи там студеные, даже летние, и я провел жуткую ночь, без подушки, на голой земле и только в тоненьком, не рас считанном на такие тяготы спальном мешке. На заре я, жал кая, отбившаяся от стада дрожащая овца, выбрался из своей пропитанной росой палатки и очутился в мире совершенства. Восходящее солнце четко выписывало контуры гор. Его косые лучи поднимали с поверхности озера пелену тумана, которая театрально, словно сухой лед, плыла у подножия Черного сердца. Надпись «ЧИНГИС», обращенная, конечно же, к югу, подкрашивалась с востока в оранжевый тон. Я бы стро зашагал, пытаясь отогреть неслушающиеся от холода ноги, и скоро вышел на полоску берега, изрытую норами сурков и мышей-полевок. Ни ветерка, высокие ели и вода за стыли в полной неподвижности, ничто не колеблет завис шую над озером вуаль тумана. Единственными звуками, ко торые улавливали мои уши, были далекое-далекое «ку-ку» и песня невидимого в прозрачной голубизне жаворонка. Сур ки спали, спали, благодарение Всевышнему, и мухи. Единст венными двигающимися предметами были я и рассеивающийся туман.
Хлюпающая под ногами грязь предупредила меня, что восточная оконечность озера заболочена. Я постарался держаться кромки старой береговой линии и поднялся чуть вы ше, отсюда мне открылась моя тень, невероятно вытянув-
шаяся к западу прямо вдоль речки, питающей озеро. Теперь от тумана не осталось и следа, и Голубое озеро отражало в своих безмятежных водах голубое небо - лучшего символа божественного благоволения придумать трудно.
При ближайшем рассмотрении надпись «ЧИНГИ С» оказа лась выложенной из больших камней, наверное 150, что-то в этом роде, и все камни были выкрашены белой краской. На чали донимать мухи, и я поспешил заняться делом и измерил надпись шагами — получилось 37 метров сверху вниз, на сколько это мне удалось, учитывая, что шагать пришлось под уклон. Камни были разнокалиберные - от здоровых валунов, весом с тонну, до камней, которые я смог бы при желании поднять. Мне подумалось: интересно, кто бы это мог сложить такую надпись и когда. За ней ухаживают, краска еще не выцвела. Это значит, что ее сделали сравнительно недавно, тем более если взять в расчет, что воскрешение Чингиса про изошло только после падения коммунизма. Уже начинают ос тавлять следы мороз, дожди, талая вода и выпас скота, и не сколько камней скатились под гору. Один камень — верхний левый угол высеченной первой буквы - был недавно заме нен. Невооруженным глазом видно отметину в траве, где он лежал. Если это делается по команде сверху, в чем я сомнева юсь, то все равно это делается с любовью.
