Валерий Шамбаров - Нашествие чужих: ззаговор против Империи
И, напомним, за ним стояли крупнейшие банковские корпорации. Современные западные исследователи прямо указывают, что Хаус сделал Вильсона «марионеткой Ротшильдов»[69]. Поэтому вряд ли стоит удивляться его успехам в европейской дипломатии. А одновременно Хаус предпринимал колоссальные усилия по реорганизации банковской системы США. Америка после своей гражданской войны развивалась семимильными шагами, но при этом стала крупнейшим в мире должником. Ее внешний долг составлял 3 млрд долларов (напомню, тогдашних — курс доллара был примерно в 20 раз выше нынешнего). Свободных капиталов постоянно не хватало, и действовал особый закон, запрещавший вывоз американских капиталов за рубеж, пусть их вкладывают на родине.
Теперь возникали другие требования. И с 1912 г. велась подготовка к созданию Федеральной Резервной Системы (ФРС). А в конце 1913 г. Вильсону и Хаусу удалось провести соответствующий закон через конгресс. ФРС представляет собой довольно оригинальную структуру, «кольцо» из ряда крупнейших американских банков. По своим функциям она соответствует нашему Центробанку, имеет право печатать доллары. Но является не государственным органом, а системой частных компаний. И в своих решениях не зависит от правительства. Напротив, как нетрудно понять, при такой специфике руководство Федеральной Резервной Системы получило возможность определять финансовую (а значит, косвенно, и внешнюю, и внутреннюю) политику правительства.
И не лишне отметить, что на пост вице-президента ФРС знакомый нам Яков Шифф протолкнул своего родственника и компаньона Пола Варбурга. Протолкнул, надо думать, не без помощи Хауса (хотя бы потому, что Пол Варбург все еще оставался гражданином не США, а Германии — но эта «мелочь» выяснилась лишь в 1918 г.). А глава клана Варбургов, Макс, направил еще одного брата, Фрица, в Стокгольм[70]. В центр будущих денежных «отмывок». Таким образом, семейка Варбургов распределилась очень удачно. Старший брат в Германии, работает со спецслужбами, один в Швеции и двое в США, все «при деле»…
В преддверии войны создание ФРС сулило банкирам грандиозные выгоды от ожидаемых заказов. Отменялся и запрет на вывоз капиталов. Америка-должник заранее готовилась стать заимодавцем. Заранее знала, что противоборствующие стороны увязнут, будут разоряться, нуждаться в деньгах, вот тут-то их можно будет ловить на крючок. Хотя сами потенциальные участники затяжной войны не предполагали! Если бы предполагали, то, может, призадумались бы. Нет, ее видели скоротечной. И немцы, и австрийца, и французы, и русские заготовили боеприпасов только на одну кампанию. В Германии верили в «войну до осеннего листопада», существовало и выражение «frischfrolich Krieg» — «освежающая веселая война». По плану Шлиффена предполагалось сосредоточить огромный перевес против Франции, раздавить ее молниеносным ударом, а потом быстро перебросить силы против России, навалиться на нее вместе с австрийцами и турками. Неужели выдержит? В скоротечную победную войну верили и французы. Опрокинуть неприятеля дружным встречным ударом, прорваться за Рейн, а с востока покатится русский «паровой каток». Неужели немцы удержатся?… Как видим, за океаном ход грядущих событий оценивали более точно.
Повод к началу всеобщей драки проще всего было найти на Балканах. После войн и переделов территорий здесь все государства остались недовольными, все имели зуб на соседей. Множились экстремистские организации — «Черная рука», «Млада Босна», «Народна одбрана» и др. Еще в 1913 г., когда германский канцлер Бетман-Гольвег представил кайзеру доклад о балканской ситуации, Вильгельм II на полях написал, что требуется хорошая провокация, дабы иметь возможность нанести удар.
«При нашей более или менее ловкой дипломатии и ловко направляемой прессе таковую (провокацию) можно сконструировать… и ее надо постоянно иметь под рукой».
Устроена была провокация через радикальную организацию сербских офицеров «Черная рука». Ее руководитель Драгутин Дмитрович, начальник военной разведки Сербии, как раз и считал главной своей задачей развязать войну с австрийцами. Заговорщики были искренними патриотами, верили, будто их страна от этого выиграет. С помощью России Австро-Венгрия, без всякого сомнения, будет разгромлена, Сербия получит желаемые территориальные приращения, станет лидером южных славян… Но эти заговорщики-офицеры принадлежали к масонским структурам. Через которые и осуществляли их настройку западные спецслужбы и «финансовый интернационал». Точно так же, как в XIX в. латиноамериканские масоны желали блага для своей родины, так и их сербские собратья в XX в. Но истинные режиссеры знали, что все будет несколько иначе.
Непосредственными исполнителями теракта стали несовершеннолетние мальчишки из организации «Млада Босна». Офицеры из «Черной руки» подготовили их, обучили, вооружили. Правительство Сербии к их действиям не имело никакого отношения. Но оно и не могло ничего поделать с заговорщиками, их сеть была разветвленной, они занимали высокие посты в вооруженных силах. Премьер-министр Пашич, узнав по своим каналам о подготовке теракта, пытался предотвратить его, но безуспешно. 28 июня 1914 г. в Сараево бомба террориста Габриновича полетела в машину наследника австрийского престола Франца Фердинанда. Кстати, сторонника улучшения положения славян в составе Австро-Венгрии и одного из главных противников войны с Россией. Габриновича постигла неудача, взрыв переранил только сопровождающих и прохожих. Но террористы были расставлены по всему городу. Когда эрцгерцог после визита в ратушу решил проведать пострадавших в больнице, грянули выстрелы Гаврилы Принципа, сразившие Франца Фердинанда и его жену Софию Хотек…
Использовали провокацию те самые силы, которые ждали ее. Вильгельм II узнал об убийстве эрцгерцога во время празднования «Недели флота» в Киле. Казалось бы, преступление совершено на территории Австро-Венгрии, австрийскими подданными. Но кайзер уже явно представлял, что повод для придирки будет, и на полях доклада начертал: «Jetzt oder niemals» — «Теперь или никогда». Сценарий разыгрался тот же, который предлагался в декабре 1912 г. Предъявить такие требования, чтобы Сербия не могла их принять, а Россия не могла не вступиться. И Австро-Венгрия выставила Белграду ультиматум, где был, в частности, пункт, требующий допустить австрийские власти для расследования на сербской территории и наказания виновных.
Пункт был беспроигрышным, даже если бы Сербия согласилась. Австрийцы после ареста и допросов террористов знали, что виновных они найдут. И смогут предъявить новый ультиматум. Но и сербское правительство знало, что следы приведут к офицерам из «Черной руки», и повод к войне найдется в любом случае. Белград пробовал лавировать и принял все пункты ультиматума, кроме этого. А раз так, Австро-Венгрия объявила сербам войну. Россия попыталась сдержать Вену демонстрацией силы, начала мобилизацию в западных округах. И тут же придрался кайзер. Завопил об угрозе со стороны России и 1 августа объявил ей войну. Не считаясь даже с тем, что его действия выглядели совершенно не логичными. Шум-то был поднят, будто угрожает Россия, а немецкие армии двинулись в противоположную сторону, на Францию — как уже отмечалось, по плану Шлиффена французов и русских предполагалось разгромить по очереди. Ну а попутно германские соединения раздавили нейтральные Люксембург и Бельгию. Началась Мировая война. Антанта — против Центральных Держав.
Характерной была и сама последовательность всех этих событий. Ультиматум был предъявлен не сразу после теракта, прошел почти месяц. Немцы и австрийцы в это время готовились, проводили взаимные консультации, вели скрытую мобилизацию — однако их шаги предпринимались тайно. А Европа успокаивалась, поверила, что все обойдется. Но дальше, от ультиматума до начала войны, пружина раскрутилась стремительно, за неделю. Многих людей катастрофа застала за границей, в других государствах. Причем германские подданные, служившие на различных фирмах в России, в большинстве успели загодя уехать — что, кстати, говорит само за себя. В других странах подданных враждебных государств арестовывали и интернировали.
В Германии вообще началась безобразная охота на русских. Их убивали на улицах, подвергали всяческим глумлениям. Мужчины призывного возраста были объявлены военнопленными. Женщин, пожилых людей, детей держали под арестом в полиции и в военных казармах. Потом все же отпустили в нейтральные страны, но после долгих мытарств и издевательств. Режиссер Станиславский, которого война застала в Германии, описывал, как массу измученных и голодных людей гоняли с поезда на поезд, высаживали на станциях. При этом лупили, подгоняли пинками, заставляли ходить строем. Офицеры развлекались «обысками» дам, требуя от них раздеваться догола. Ржали, ощупывали. «Обыскивали только женщин, и притом наиболее молодых. Один из лейтенантов так увлекся обыском молодой барышни, что ее отец не вытерпел, подбежал к офицеру и дал ему пощечину. Несчастного отца командир полка приказал схватить, и тут же, на глазах русских пассажиров его расстреляли». Жена Станиславского актриса Лилина, когда ей велели обнажаться для обыска, не сразу выполнила приказ, пыталась возражать — офицер разбил ей лицо рукояткой револьвера…
