Зоя Ольденбург - Костер Монсегюра. История альбигойских крестовых походов
Историки, не упускающие случая оплакать этот несостоявшийся союз правителей края, забывают, насколько двусмысленным и сложным было положение обоих вельмож. В июне 1209 года они не могли предвидеть, какой оборот примут события. Их атаковали не внешние враги, но солдаты Господа. Войну им объявили лидеры их же собственной Церкви. Их противники имели многочисленных и сильных союзников на их же собственных территориях. Их прямые и непрямые сюзерены, западные короли, занимали позицию загадочного нейтралитета, не задерживая крестовый поход, но и не выступая против.
Надо полагать, поведение баронов было продиктовано простой осторожностью: сидеть тихо, пересидеть непогоду и выбраться с наименьшими потерями. Граф Тулузский, лучше всех понимавший опасность открытой войны с Церковью, перешел в лагерь врага и таким образом поставил свои домены – известный очаг ереси – под защиту закона о неприкосновенности имущества крестоносца. Наиболее могущественные из его вассалов не собирались, однако, заходить так далеко и готовились к сопротивлению. Но готовились плохо, и не потому, что не хватало смелости или средств. Объявленная «война с ересью» представлялась им чем-то неясным, неопределенным, и нельзя было ожидать полной лояльности от вассалов, всегда готовых к неповиновению и мятежу.
Таким образом армия крестоносцев вступила в страну, которая не хотела воевать, к войне была не готова и до последней минуты надеялась ее избежать, стараясь не давать противнику поводов к военным действиям.
1. Средневековая война
Крестоносцы были полны решимости драться.
Как же воевали в ту эпоху, когда не знали ни бомб, ни пушек, ни воинской повинности?
Прежде чем начать описание той войны, нужно постараться представить, какие опасности таила она в себе для армии, народа, экономики и всего жизненного уклада любой страны.
Наши предки не располагали техническими средствами массового уничтожения. Но это вовсе не означает, что война в ту эпоху была менее жестокой, чем сегодня, а воины не имели средств, чтобы терроризировать противника.
Действительно, сражения врукопашную уносили не столько жизней, сколько в наши дни, даже если принимать в расчет меньшую численность населения в те времена. Армия в двадцать тысяч человек считалась очень большой. В первый альбигойский крестовый поход отправилась примерно такая армия. Неточности в свидетельствах историков проистекают оттого, что они оценивают численность армии по числу рыцарей. Каждый же рыцарь представлял собой весьма растяжимую боевую единицу, поскольку мог иметь при себе от 4 до 30 человек. При нем состоял экипаж из конных и пеших воинов, частью из его родственников и друзей, и уж во всех случаях – из испытанных вассалов. Будь то оруженосцы или сержанты – эти люди участвовали в бою вместе с рыцарем, и если понятие о воинской дисциплине было в те времена слабовато, то понятие о боевом товариществе между рыцарем и его компаньонами, особенно на севере Франции, имело почти мистическое значение. И часто бойцы, которым цель сражения была абсолютно безразлична, показывали чудеса храбрости, чтобы поддержать репутацию своего сеньора. Рыцари представляли собой воинскую элиту, и мощь армии определялась не столько численностью, сколько качеством этой элиты.
Средневековая война – война подчеркнуто аристократическая: боевой единицей считается рыцарь, персонаж, призванный себя не щадить, но и менее других подверженный опасности. Он хорошо защищен доспехами, и стрелы, удары копий и мечей могут градом сыпаться на него, не причиняя особого вреда. Поэт-хронист Амбруаз (Амвросий) описывает, как однажды король Ричард вернулся с поля битвы, настолько утыканный стрелами, что был похож на ежа. Однако при всей легкости этих стрел каждая могла убить человека, не защищенного кольчугой. А кольчуга была дорогой и довольно редкой вещью, предназначенной для элиты. Кольчуга рыцаря покрывала все тело, кольчуга оруженосца была до колен, простой сержант носил тунику из кожаных пластинок, очень плотную, но не защищавшую от ударов меча. Пешие воины имели право только на длинный полутораметровый щит – защитное снаряжение пехотинца было самым примитивным. Вся тяжесть битвы падала, таким образом, не на самых защищенных рыцарей и их конных компаньонов, а на безымянных воинов, сержантов и пехотинцев, чьи трупы устилали поля сражений и окрестности осажденных городов.
Наряду с регулярными частями – батальонами или небольшими отрядами, за которые лично отвечали рыцари, – средневековая армия располагала вспомогательными войсками, отвечавшими за техническое обеспечение войны. Это были прежде всего профессионалы, специалисты в разных военных ремеслах: лучники, арбалетчики, саперы, минеры, мастера военных машин, наиболее квалифицированные из которых считали свое ремесло бог весть каким почетным и исправно служили тем, кто хорошо платил.
Ниже по военной иерархии стояли рутьеры (армия наемных пехотинцев), самая жестокая сила, какую имели в своем распоряжении полководцы. Рутьеры составляли один из важнейших элементов армии и широко использовались и в регулярных военных действиях, и при осадах. За свою бесчеловечность рутьеры считались как бы вне закона, но тем не менее все имели в них нужду. Если для рыцарей война означала прежде всего возможность прославиться и отстоять свои более или менее возвышенные интересы, то для простого люда она означала рутьерский террор. Ведя речь о средневековой войне, невозможно не сказать о безотчетном ужасе, который вызывало одно только упоминание о рутьере – существе без Бога, вне закона, без прав, без жалости и без страха. Его боялись, как бешеной собаки, и обращались с ним, как с собакой, причем не только неприятель, но и собственные хозяева. Одно его имя служило объяснением всем жестокостям и святотатствам, он воспринимался как живое воплощение ада на земле.
Полчища рутьеров еще не достигли такого масштаба, как в Столетнюю войну, но уже стали бичом общества, и один из главных упреков папы Раймону VI состоял в том, что Раймон нанимал рутьеров для своих междоусобиц. Графу и его вассалам не хватало солдат, и рутьеры составляли большую часть их боеспособных армий. Рутьеры были бандитами, тем более опасными, что они занимались этим ремеслом профессионально, непрерывно шантажируя своих нанимателей-баронов и угрожая напасть на их земли за неуплату жалования в срок. Во время войны они грабили побежденные территории и препирались с регулярной армией из-за добычи, так что зачастую победы завершались потасовками между рыцарями и разбойниками. Армия крестоносцев, хоть и считалась армией Господа, тоже пользовались услугами рутьеров.
Командиры и контингент этих отрядов формировались по большей части из пришлого люда, чужого в тех краях, где велись боевые действия. Во Франции рутьеров чаще всего вербовали среди басков, арагонцев или брабантцев. Но в эпоху, когда битвы, пожары и голод то и дело выбрасывали на большую дорогу парней, полных решимости любой ценой обеспечить свое существование, отряды рутьеров пополнялись горячими головами, мятежниками и искателями приключений со всех краев.
Эти босые, оборванные, плохо вооруженные банды, не знающие ни порядка, ни дисциплины и признающие только своих командиров, с военной точки зрения имели два огромных преимущества. Во-первых, они были известны своим абсолютным презрением к смерти. Терять им было нечего, они очертя голову бросались навстречу любой опасности. Во-вторых, никто не корил себя, жертвуя ими. Поэтому именно из них формировали ударные батальоны. У мирного же населения они вызывали безграничный ужас: эти безбожники устраивали оргии в церквах, издевались над образами святых. Не удовлетворяясь грабежами и насилиями, они резали и мучили просто так, удовольствия ради, развлекались поджариванием детей на медленном огне или расчленением трупов.
Кроме рыцарей вместе со свитой, технических специалистов и наемников всех видов, с армией двигалось множество штатских. За войском везли огромное количество багажа: сундуки с оружием и доспехами, тенты, походные кухни, все необходимое для фортификационных работ и монтажа осадных механизмов. У армии был и свой женский контингент: прачки, починщицы белья, проститутки. Некоторые воины брали с собой в поход жен и даже детей. И, наконец, на переходе крупная армия привлекала толпы бродяг, нищих, любопытных, воришек, разносчиков, жонглеров, короче – обрастала массой бесполезного народу, который рассчитывал поживиться за ее счет, а в результате ложился дополнительным бременем на оккупированную страну.
Вот приблизительный состав армии в средневековой кампании. Как бы ни была она малочисленна, одно ее присутствие порождало беспорядок, парализовало движение на дорогах, сеяло панику среди населения и опустошало близлежащие территории, где велись поиски пропитания и фуража.
