Дональд Портер - Белый индеец
- Кто ты?
- Я Ренно, воин сенека и член клана медведя.
- Кто твои родители?
- Я сын Гонки, великого сахема, и Ины, хранительницы веры.
- Я принес тебе подарок, - Обадия опустил руку в карман и вытащил прямоугольный кусок отполированной стали. Стеклянные зеркала были недоступны, и колонисты в основном пользовались подобными предметами. Посмотри на свое лицо.
Ренно взял подарок, удивляясь, что видит собственное отражение даже лучше, чем в спокойной воде в безветренный день.
- Что ты видишь? - Обадия знал, что разговор будет нелегким.
- Свое лицо, - Ренно скорчил рожицу и рассмеялся, глядя на отражение.
- Хорошенько погляди на себя, Ренно сенека.
Твои волосы такого же цвета, как у людей моего народа. Твои глаза такие же, как у них. Солнце заставило твою кожу потемнеть, но на самом деле она такая же, как у нас.
Ренно испугался. Он знал ужасную правду, знал давно, с самого детства, но старался забыть, и сейчас ему потребовалось все его мужество. Он не хотел слушать бледнолицего священника, но страшная тайна все эти годы мучила его и заставляла быть первым во всем и стать настоящим сенека.
Ренно вспомнил девушку из видения и спросил:
- Ты - хранитель веры?
- Да. Для моего народа, - подтвердил Обадия.
Ренно медленно опустил руку, в которой держал зеркало, и посмотрел на чужеземца. То, что он увидел, приободрило его. Это не был враг, как Золотой Орел или тот, молодой, который пытался неправильно побороть его. У этого человека были добрые и честные глаза, и он не лгал Ренно, который вдруг оказался совсем беззащитным.
- Ты из клана маниту, который приходил ко мне?
- Я знаю только одного великого маниту, - ответил Обадия. - Небо и земля принадлежат ему. Он всемогущий, всезнающий и для него нет ничего невозможного.
Ренно наклонил голову.
- Я слышал твои слова, - Ренно знал, что услышит в ответ.
- Ты сын сенека. Никто не говорит, что это не так. Но мой народ - это твой народ, Ренно, так что ты - сын моего народа тоже.
Глава 8.
Прошло много дней. Жизнь Ренно текла по-прежнему. Ему не было равных в стрельбе из мушкета, и Эйб Томас начал учить его стрелять из пистолета.
Все это время Ренно терзала одна мысль. Ему никак не удава лось перестать думать об ужасной тайне, и он даже подумывал, а вдруг ему так легко удается обращаться с этим новым оружием только потому, что он бледнолицый. У юноши пропали сон и аппетит, он не желал смотреть даже на любимую лосиную печенку. Тайна поглощала все его мысли, и наконец Ренно пришел к родителям. Здесь он повторил все то, что слышал от бледнолицего хранителя веры, а потом показал обломок полированного металла, полученный от Обадии.
Гонка сидел у огня, скрестив ноги и сложив руки на груди. Тело великого сахема оставалось неподвижно, а лицо словно высечено из скалы.
Ина заговорила первой.
- Пришло время сказать правду.
Ее муж чуть заметно кивнул и пристально посмотрел на сына.
- Ренно - сын Гонки и Ины, - сказал он, - но так было не всегда. Ренно появился на свет не из тела Ины. Он пришел из земли бледнолицых.
Медленно и внятно отец рассказал о рейде, когда он спас жизнь младенца, без страха смотревшего на него. Он забрал малыша с собой, и в него вошел дух ребенка, которого они с Иной потеряли.
Ренно с трудом удавалось держать себя в руках.
- Я - сын Гонки, великого сахема, и Ины, хранительницы веры. Сенека мой народ, и до моих дней я принадлежу клану медведя. Даже если б я не знал этого, Я-гон, брат мой подтвердил это, когда я был еще маленьким.
Ина хотела обнять сына, но он отстранился.
- Но теперь мое сердце болит. Я не такой, как другие воины сенека.
- Если так, - сказал Гонка, - значит, мать-земля и отец-солнце задумали для тебя что-то особенное.
Вывод напрашивался сам собой, и Ренно воспринял его без особого удивления, зато еще больше смутился. Он знал, что невежливо задавать слишком много вопросов, и ждал, пока отец заговорит снова.
- Пути наших отцов и тех, кто был перед ними, меняются. И годы, что лежат впереди, принесут еще больше перемен. Бледнолицые пришли на нашу землю в кораблях с крыльями из белой ткани, которые летают, как птицы. Их много, больше, чем камней на дне большого озера. И они идут и идут, и с каждой луной их становится все больше.
Ренно знал, что все это правда. Племена, жившие восточнее ирокезов, уже потеряли почти все свои охотничьи угодья.
- Огненные дубинки бледнолицых - сильное оружие, ими легче убивать зверей для еды и врагов нашего народа. Вот почему я купил у них так много огненных дубинок. Скоро сенека начнут воевать не так, как это делали наши отцы и те, кто был до них. Мы будем сражаться, как бледнолицые.
- Все воины, которые каждый день стреляют из огненных дубинок, знают, что эти слова верны, - подтвердил Ренно. - Одна огненная дубинка сильнее, чем много луков и стрел. Один металлический нож равен многим каменным ножам.
- После того, как я уйду к предкам, ирокезы будут использовать старое оружие только для обучения. К тому времени все они будут сражаться только оружием чужеземцев, которые придут на нашу землю, чтобы сделать ее своей. Если у нас будет это оружие и мы научимся стрелять из него, то останемся в живых. Если нет - то погибнем. Не настал еще день, когда мы назовем бледнолицых друзьями и братьями, но он придет.
Ренно никогда не думал о таких вещах, но в словах отца был глубокий смысл.
- Те, кто поведет наш народ сквозь годы, - продолжал Гонка, - должен знать и понимать, кто пришел в наш мир. Кто может сделать это лучше сына сенека, рожденного среди них?
Ренно испугался.
- Ренно следует знать о многих вещах, - вмешалась в их разговор Ина. У меня было много видений, и маниту открыли мне будущее. Они сказали, что мой сын станет вождем и приведет воинов сенека и всех ирокезов к победам над врагом.
Ренно выпрямился. Ничто не могло обрадовать юного воина больше, чем весть о грядущих походах.
- Маниту не сказали мне, станет ли наш сын сахемом. Еще не пришло время смотреть так далеко в будущее, - она замолчала, а потом медленно добавила: - Многое предстоит узнать, Ренно. Ты должен поклясться, что мои слова останутся в твоем сердце и ты не откроешь их никому из живых, даже Эл-и-чи.
- Клянусь, мать моя.
- Ты избран маниту, чтобы связать узами дружбы наш народ и бледнолицых. Вот почему ты был послан нам еще ребенком. Ты и сенека, и бледнолицый. Маниту вели тебя всю жизнь, чтобы подготовить к этой работе.
Никто не смеет противостоять воле маниту, чтобы не прогневать духов, и Ренно склонил голову. Он испытывал одновременно и радость, и смущение. Впереди его ждали новые испытания, и пока еще он не был к ним готов. Оставалось надеяться, что маниту дадут ему опыт и знания. Сейчас нужно просто смириться с неизбежным.
- Да будет так.
- Воин, побеждающих в битвах, получает много ран, - сказал Гонка. Кожа его покрыта шрамами.
Ренно знал эту старую поговорку, но не понял, почему отец вспомнил ее именно сейчас.
- Молодые и старшие воины, которые учатся стрелять из огненных дубинок, знают, что скоро мы обменяемся с бледнолицыми вампумами в знак дружбы. Но не все люди видят будущее. Они хотят войны с бледнолицыми, чтобы вернуть их великому морю.
- Это глупо, - сказал Ренно. - Их слишком много, и у них есть огненные дубинки.
- То же самое я сказал на совете, и многие согласились со мной. В нашем народе есть люди, которые не любят тебя, Ренно, потому что ты пришел к сенека от бледнолицых. Они глупы, потому что ты - первый из воинов сенека. Но мудрые слова не доходят до их ушей. они хотят вернуться во времена предков, во время, которое ушло.
Ина посмотрела на мужа.
Он едва заметно кивнул.
Она коротко вздохнула и заговорила.
- Ты самый молодой из воинов, но у тебя уже пять скальпов за поясом. Твой отец и я гордимся тобой, и многие люди разделяют нашу гордость. Но есть такие, кто не любит тебя, потому что у тебя светлые волосы и глаза. Тот, кто ненавидит тебя больше всех - хранитель веры, отец Йалы.
Ренно вздрогнул, словно его ударили в лицо.
- Ты должен знать это.
Сын с трудом сдержал себя.
- Йалу, - медленно сказал он, - послали к родственникам онейда, чтобы она не стала моей женой, когда я вернулся из города гуронов.
Ина сочувственно кивнула.
- Мы не стали говорить тебе, сын мой, - заговорил отец, - потому что не хотели причинять тебе боль. Но хорошо, что ты все узнал сейчас. Маниту посылают испытания тем, кого любят, чтобы знать, хватит ли у них сил вести наш народ.
Ренно сглотнул. Отказаться от Йалы было труднее, чем пройти все прошлые испытания.
- Йала не станет твоей женой, - сказала Ина. - Ее отец не изменит своего решения.
- Так что забудь о ней, - подхватил Гонка. - Ты должен доказать маниту, что достоин их веры.
Ренно был оглушен. Выбора не было, и он тихо ответил:
- Да будет так.
На высоком берегу реки Святого Лаврентия, недалеко от города Квебек, стояла самая крупная во всей Северной Америке крепость - Цитадель. За высоким частоколом находилось множество деревянных и каменных домов, плац, официальные здания, жилища старших офицеров и резиденция местного правителя. Это было сердце, мозг и нервный центр Новой Франции.
