Михаил Голденков - Русь. Другая история
Точно так же выглядят и остальные московиты. Европейские наблюдатели описывали московское войско XVI в., одетое в пестрые восточные одеяния, в отличие от закованного в латы русского, «словно цвегуший луг». Московские ратники одевали поверх доспехов самые яркие свои одежды — на татарский манер.
Разбив новгородское ополчение на Шелони, Иван III, поддерживаемый враждебными Новгороду псковитянами и тверчанами, подошел к столице русской Республики. Новгородские олигархи собирались договориться о мире, а простые новгородцы были полны решимости защищаться. Но Новгород подвели бояре, больше заботящиеся о своем богатстве. Они наивно приняли обещание Ивана III не трогать их уделы и не смещать с постов. Но Иван не сдержал слова. Всех членов новгородского парламента (вече) он выслал из столицы. Город покинули 1000 бояр вместе с семьями. Среди новгородцев было много людей, наивно полагавших, что московский хан поможет им справиться с нажившимися олигархами, а олигархи наивно полагали, что войдут в состав Московии так же безболезненно, как Великороссия до сих пор входила в балтийский торговый союз Ганза. Но Иван ликвидировал парламент, ликвидировав и саму Республику. Его преемник Василий III точно так же поступил и с помогавшим Москве Псковом: выслал из города бояр городского вече, а на рассвете 13 января 1510 г. снял вечевой колокол. Так через сорок лет после ликвидации Новгородской республики было покончено и с последней великоросской республикой. В Псков насадили промосковских новгородских чиновников. Многие горожане, протестуя против произвола, покинули цветущий Псков и разбрелись по деревням. Город пришел в упадок. Иван III пытался перенять экономический опыт Великороссии в Москве, но этому воспротивились московские священники.
После расправы над Великороссией московский государь Иван в 1500 г. перевел военные действия на территорию своего литвинского зятя, великого князя Александра. Вильно не смог организовать достойного отпора, и захватчики оккупировали почти треть территории русского королевства. Только к третьей по счету войне с Московией (1512 - 1522) русины собрали совместное с поляками войско и, уравнявшись силами с московитянами (ими управлял уже Василий III), отбили у захватчиков Смоленск и другие земли.
Новгород также возродил свой суверенитет и экономическое процветание. Но Иван Ужасный (Грозный) вновь сыграл роль медведя, влезающего в теремок и ломающего все и вся. Только вот его расправа над Новгородом в 1570 г. была куда как более жестокой.
Династии правителей, долго варящиеся в собственном соку, рано или поздно помещали на престол сумасшедшего. В Москве таким стал Иван IV, прозванный за свой сумасшедший нрав и выходки Ужасным. В конце XVIII в. это страшноватое прозвище перевели в более благозвучное Грозный, хотя Terrible переводится именно как «ужасный».
Потерпев сокрушительное поражение в 1569 г. на первом этапе Ливонской войны, которую Иван начал просто потому, что в Ливонском ордене лучше и богаче жили люди («земля гечет молоком и медом»), а вовсе не из-за присуждаемой ему ныне цели якобы выхода к Балтийскому морю (и что бы он там делал без флота, окруженный враждебными странами?), московский государь решил отвести душу на Новгороде.
Царь издевательски повел себя на пиру с мирно встретившими его новгородскими священниками. Пимена бросили в тюрьму, а членов вече казнили вместе с семьями — всего до трех тысяч человек. Самым противоречивым в поведении Ивана Ужасного было то, что он, как и его предшественник, решил перенять, но уже не экономику Новгорода, а название края, а также провозгласил великоросский диалект официальным языком своего государства. Редкий пример того, как захватчики прячутся под шкурой побежденного. Аналогичное происходило в Древнем Китае, когда его завоевывали монголы. Так Московия в 1570 г. попыталась впервые официально стать Россией, а московитяне были провозглашены новгородским термином великороссы.
В Стокгольмском музее хранится шлем Ивана IV — типичный восточный тюркский шлем. Как и на позже изготовленную Никитой Давыдовым Ерехонскую шапку, на этот шлем нанесена арабская надпись, но уже вместе с русской. Тонкой полоской идет по шлему новгородская кириллица (с буквой S вместо С):
«Шелом князя Ивана Васильевича великого князя… госпадара всея Руси».
Факт, что эта русская надпись была нанесена позже арабской, ибо московитский князь уж очень хотел после захвата Новгорода называться русским и государем всея Руси, как и его предшественники. Вот он и приказал дополнить инкрустацию шлема русской надписью. Но стала ли при Иване Ужасном Московия русской?
Как страну Москель русской делали
Переехав из Томска в Минск, я, будучи еще мальчишкой, сделал одно удивительное для самого себя открытие: беларуские народные танцы, песни, костюмы вовсе не являлись братом-близнецом русскому фольклору. Они походили на польские или чешские, но никак не на русские песни и костюмы, на которые больше был похож концерт одной заезжей в Минск фольклорной финской группы!
Я был не на шутку заинтригован разницей в таких, казалось бы, близких восточнославянских культурах, как беларуская и русская. Понимание, что это в самом деле абсолютно не родственные культуры, пришло значительно позже.
Итак, несмотря на старания Ивана IV, русификация Москвы сильно «буксовала», а еще точнее, не продвигалась никак. Русский язык, как и экономика Великого Новгорода, не приживались в Московии, где до сих пор не было никаких аналогичных Новгороду и Вильно демократических черт. В Москве не сложилось вечевой парламентской демократии. Тогда как парламент всецело управлял делами ВКЛ и Псковской и Новгородской республик, в Москве даже так называемая боярская дума имела лишь совещательный голос, к которому государь мог и не прислушиваться. Этот аппарат единоличного управления не исчезал ни при Романовых, ни при якобы коллегиальном Центральном комитете коммунистической партии.
В Московком княжестве царила полная монархия, и сместить с престола даже совершенно бездарного правителя (каковым временами и был Иван Васильевич) было возможно только путем заговора или бунта.
Финские собратья Московии великороссы начинали процесс демократизации и русификации за двести лет до Ивана IV, и начинали в совершенно иных условиях — экономически свободных. Русский язык был необходим всем жителям Великороссии и Литвы, так как там шла активная торговля и градостроение, русский язык был языком межнационального общения, его знали туземные балты и финны, приезжие шведы, на нем говорили абсолютно все. Города Великороссии являлись транзитной зоной на пути из литвинских Полоцка, Смоленска и Витебска в шведский Готланд и далее в Швецию.
В Московии же времен Орды и первые сто лет после нее в экономическом плане ничего не менялось. Золотая Орда варилась сама в себе, нужды знать русский язык не было — полезней было знать арабский и татарский. В 1360-е гг. внутри Орды, правда, возник раскол: эмир Мамай и (главным образом) казаки (половцы) выступали за интеграцию с Европой и вступление в Генуэзский торговый союз. Но именно Москва оказала верховному хану Тохтамышу активную помошь в том, чтобы в 1380 г. отстоять устои Орды и ничего не менять. Правда, находятся исследователи, которые вообще сомневаются, а была ли такая битва. Дело в том, что на указанном Куликовом поле на Дону археологи так и не нашли следов даже небольшой стычки. Появилась теория о «мирном противостоянии» двух армий, а летописный ход битвы, мол, списали с разгрома татар литвинским войском у Синих вод. Кажется, скандальный академик Фоменко на этот раз более чем точен, говоря, что Куликовская битва была на территории нынешней Москвы, на окраине, называемой Куличками — отсюда и Куликово поле. Очень похоже на правду.
Российская историография вообще вывернула суть битвы наизнанку, как, вероятно, и изменила истинное местонахождение поля битвы. Мало кто из россиян знает, что в армии Мамая, к примеру, не было татар — таковые воевали на стороне Дмитрия. За Мамая воевала наемная итальянская (генуэзская) пехота, наемные казаки (половцы), а также наемники с Северного Кавказа. В армии Дмитрия были московитские дружины, 20 000 татарской конницы, а также русские войска из ВКЛ. Литва разбилась на два лагеря: одни выступили за старого доброго соседа Тохтамыша, а вторые считали, что одесский татарин Мамай с его дружбой с Генуэзским торговым союзом привнесет европейскую культуру в азиатскую Московию. Так считали князья Яков (Ягайло) и Олег (Ольгерд). В такой позиции был смысл: добрососедские отношения с Тохтамышем — это хорошо, но надо заботиться и о том, как дальше жить в соседстве со страной, где все зависит от одного человека, а не от демократической системы или коллегиальной структуры управления. Русь была заинтересована в добром соседе на века, а не до смерти Тохтамыша, в соседе, который бы развивался параллельно с Русью, в контексте европейского экономического прогресса. Не надо забывать, что 1380 г. — это начало эпохи Возрождения. И тут Мамай давал Москве шанс. Но, проиграв в битве с превосходящим русско-московским войском Тохтамыша (московские историки доказывают, что больше было войск у Мамая), Мамай проиграл и со своей европейской концепцией развития Московии. Пройдет сто лет, и Европа уйдет далеко вперед с системой университетов, школ и предприятий, с новыми печатными книгами, давшими большой толчок образованию и прогрессу, и Магдебургским правом, предоставившим городам право на самоуправление. В Москве же за это время ровным счетом ничего не изменится, как и за сто последующих лет. В 1560-е гг. первые печатные книги Москвы, изданные литвинским просветителем Иваном (Яном) Федоровичем (Федоров по-московски), были признаны еретическими и сожжены, а сам книгопечатник бежал обратно в Литву, во Львов. В Смутное время все станет в Московии даже во сто крат хуже, чем при Тохтамыше. Это итог печальной для Московии битвы на Куличках, из которой пропаганда Екатерины Великой сделает мифическую Куликову битву за свободу Руси, свободу, которая странным образом так и не наступила для московитян. Виктория Куликова поля на самом деле была трагедией Москвы, отделившейся глубоким рвом от Европы, рвом, который и ныне полностью не зарыт. В результате всего этого наметившаяся русификация Московии остановилась и пошла в обратном направлении.
