Очерк французской политической поэзии XIX в. - Юрий Иванович Данилин
Тем не менее радушие крупных писателей 1840-х годов к поэтам-рабочим имело свои границы. Создавая образы рабочих и ремесленников как людей искусно, радостно и без устали работающих, честных, благородных, самоотверженных, Жорж Санд, Эжен Сю и другие подчеркивали надежду этих своих героев на мирное общественное переустройство. Но если творчество поэтов-рабочих содействовало расширению круга тем крупных французских писателей и обогащало их художественный метод, то все же такие образы миролюбивого и на утопический лад настроенного рабочего люда бытовали в «большой» французской литературе лишь до революционных потрясений 1848 г., когда оказалось, что рабочие перестали быть доверчивыми и благодушными мечтателями, но взялись за оружие, отстаивая свое право на труд и на человеческое существование.
ПЬЕР ДЮПОН
Сороковые годы XIX в. были временем дальнейшего подъема рабочего класса. Отказываясь от новых восстаний после неудачи бланкистского заговора 1839 г., рабочие были поглощены теперь вопросами социальными — осознанием своих классовых стремлений, своего места в обществе, своих насущнейших требований; прежняя их революционность таилась под спудом, но дала себя знать в волнениях 1846 и 1847 гг.
Плеяда поэтов-рабочих пополнилась рядом новых талантливых имен. Здесь надо сказать о Гюставе Леруа (1818–1860), щеточном мастере, начавшем выступать в 1840-х годах на гогеттах[54], где он пел свои песни. Дошли они до нас в очень небольшом числе: реакция 1840-х годов мешала поэту печататься, а своего сборника песен ему издать вовсе не удалось. Между тем накануне революции 1848 г. и в ее пору он создал целый ряд выразительных, боевых песен: «Мертвецы», «Аристократы», «Бойцы отчаяния»[55], «Французская республика», «Народ и буржуазия» и др. За песню «Бал и гильотина», противопоставляющую казнь двух повстанцев 1849 г. балу, происходившему в тот же день в Елисейском дворце, поэт был приговорен к шестимесячному тюремному заключению и значительному денежному штрафу. При Второй империи Леруа не имел никакой возможности печататься, да и погиб как-то странно — упал с лесов строившегося дома.
Другим крупным талантом политической поэзии народного лагеря оказался Пьер Дюпон (1821–1870)[56]. Современники высоко оценивали его песенное мастерство. Шарль Бодлер посвятил его творчеству очерк, проникнутый любовью и уважением к поэту. Композитор Шарль Гуно, друг молодости Дюпона, восхищался музыкальной стороной его песен: музыку для них поэт сочинял сам[57] (в отличие от Беранже, слагавшего свои песни на мотивы популярных старых песен). Много и других литературных друзей было у Дюпона — его учитель Беранже, соратники-шансонье Гюстав Матьё, Эжен Потье, Гюстав Надо и др. Светлые стороны человеческого облика Дюпона пленили при знакомстве с ним в 1857 г. Льва Толстого, отозвавшегося так: «Красный и славная натура»[58].
Дюпон родился в семье деревенского ткача-ремесленника. Развитие машинного производства еще не ликвидировало в ту пору ткачей-надомников, но неизменно вело их к обнищанию. Бедность семьи Дюпона была причиной того, что, рано лишившись матери, будущий поэт воспитывался у своего крестного отца, священника, — жившего в Провене. По окончании духовной семинарии Пьер Дюпон одно время был учеником ткача, затем служил в банкирской конторе, но влекло его лишь одно — писать стихи.
В начале 1840-х годов Дюпон приехал в Париж, рассчитывая жить литературным трудом, но потерпел полную неудачу: журналы и газеты отказывались от его стихотворений. Поэт голодал, а кроме того, до смерти боялся быть призванным на военную службу. Чтобы избавиться от нее, по тогдашним обычаям нужно было нанять заместителя, но это стоило целых две тысячи франков. Дюпону помог один его родственник, на средства которого был издан первый сборник стихотворений поэта, «Два ангела» (1841). Распространению сборника в большой степени содействовал Пьер Лебрен, выхлопотавший вдобавок автору премию Академии наук.
В этом сборнике ранних стихотворений давали себя знать влияния Ламартина, но далее Дюпон решил работать только в песенном жанре. Тут его первыми учителями стали земляк Эжезипп Моро и Беранже, которого Дюпон трогательно воспел в песне «К Беранже» как знаменитого шансонье и вождя всех поэтов из народа:
О Беранже, наш предводитель древний!
Мы каждою строкой ему должны…
Пер. С. Заяицкого
В этой песне он воссоздавал образ Беранже как неустанного борца за все, что было дорого народным массам его времени, — за преданную память о революции 1789 г., за национальную славу Франции (тема, оказавшая на Дюпона особенно сильное воздействие), за ненависть Беранже к Реставрации, ко всем тартюфам католицизма и за кровную близость к простым людям.
Наступательная и жизнерадостная сила песен Беранже восхищала Дюпона. Однако песенное творчество молодого поэта развивалось поначалу в особом плане: он стал певцом деревни, ее природы и мирного крестьянского труда, затронув тему, мало присущую песням Беранже и Моро.
С бесконечной нежностью пишет Дюпон о зелени полей, виноградников и лесов, о земле, на которой так сладко лежать, слушая веселый треск кузнечиков, хрустальный звон ручейка, пение славки в густом орешнике («Песнь полей»). Он полон любви к полям, где всходит, зеленеет, колосится хлеб, который с таким трудом посеял крестьянин и с такой радостью будет убирать («Песенка ржи»). В песне «Волы», обратившей на себя особенное внимание, молодой поэт любовно и реалистически описал этих добрых помощников землепашца, которые неторопливой походкой в любую погоду ведут ровную борозду, вспахивая поле, и которых крестьянин ни за что не отдаст в приданое за дочерью и не сведет на бойню: это его верные друзья, и ему легче перенести смерть жены, чем их утрату. С любовью описывает Дюпон и деревенскую мельницу, куда влюбленный паренек мечтает привести жену, красавицу мельничиху: она озарит такой радостью его работу, что он набьет мешками с мукой все закрома бедняков («Паренек с мельницы»). А когда Дюпон слагает песню в честь красивой девушки, то она мила ему, как неустанная труженица деревенского мира («Солнечный луч»); милы и ее подруги, так пленительно танцующие на лужайке («Девичий хоровод»).
Гюстав Леруа
Романтически мечтательная идилличность этих песен сочеталась у молодого поэта с некоторыми реалистическими тенденциями. Песни Дюпона уже
