Касильда Жета - Секс на заре цивилизации. Эволюция человеческой сексуальности с доисторических времен до наших дней
Давайте попытаемся описать это текучее либидо при помощи сухой академической терминологии. Мы предполагаем, что социально-эротические взаимообмены (Socio-Erotic Exchanges (S. E. Ех. – ы для краткости)) усиливают связи между индивидами в небольших кочевых сообществах (и, очевидно, в других группах с сильной взаимозависимостью членов), формируя чрезвычайно важную, прочную сеть приязни, дружбы и взаимных обязанностей.
В терминах эволюции трудно переоценить значение таких сетей. Ведь в первую очередь именно эти гибкие, адаптивные социальные группы (а также положительная обратная связь между развитием мозга и речи, взаимно усиливающие друг друга) позволили нашему медлительному, слабому, в целом ничем не примечательному виду выжить, распространиться повсеместно и в итоге доминировать над всей планетой. Без частых S. E. Ex.-ов крайне сомнительно, что группы собирателей могли бы поддерживать социальное равновесие и плодовитость в течение тысячелетий. S. E. Ex.-ы были главным фактором в сплочении взрослых особей в группы, которые совместно заботились о детях, при том что отцовство было неясным или распределённым, каждый ребёнок был, вероятнее всего, ребёнком всех или большинства мужчин в группе (если не отец, так уж наверняка дядя или кузен…)[7].
Поскольку подобные перекрёстные отношения так важны для укрепления общества, отказ от них может привести к проблемам. Антрополог Филипп Эриксон, описывая племя матис, подтверждает это: «Распределённое отцовство. не только теоретическая возможность. Внебрачный секс не только широко практикуется и дозволяется, но во многих случаях обязателен. В браке или нет, но моральный долг каждого – ответить на сексуальные призывы троюродных-четвероюродных братьев/сестёр противоположного пола, реальных или номинальных, под страхом прослыть сексуальным скупцом, а это у матис – нарушение этических норм, посерьёзней какой-то там неверности» (курсив добавлен авторами)102.
Прослыть сексуальным крохобором – это нешуточное дело. Эриксон описывает одного молодого человека, который часами скрывался в хижине антрополога, прячась от пылкой кузины, чьи приставания он не мог бы отвергнуть согласно общественным нормам, если бы она его нашла. Хуже того, во время их праздника татуировки иметь секс только с одним, постоянным, партнёром просто запрещено под страхом серьёзных наказаний, даже смерти103.
Но если S. E. Ex. играл такую огромную роль в поддержании доисторических сообществ, то наверняка можно найти следы такого бесстыдного поведения по всему миру, в прошлом и настоящем. Мы их нашли.
Женщины племени моаве славились вольными привычками и нежеланием быть привязанными к одному мужчине104. В Британии железного века Цезарь (да-да, тот самый Цезарь) пришёл в ужас, увидев, что «Десять и даже двенадцать мужчин имели общих жён… особенно братья»105. В течение трёх месяцев жизни на Таити в 1769 г. капитан Джеймс Кук и его команда нашли, что таитяне «удовлетворяют любые желания при всём народе». В отчётах о первом кругосветном путешествии Кука, впервые опубликованных в 1773 г., Джон Хоксворт писал о «молодом человеке, почти шести футов росту, который исполнял ритуалы Венеры с маленькой девочкой около 11–12 лет в присутствии нескольких наших людей и большого скопления местных. Они не видели в этом ничего непристойного или неподобающего, но, напротив, как полагаем, всё происходило в полном соответствии с традициями этого места». Некоторые пожилые островитянки, наблюдавшие за этим любовным представлением, выкрикивали что-то – очевидно, советы девочке, но та, как писал Кук, «хоть и была крайне молода, [в них] похоже, не очень нуждалась»106.
Самуэль Валлис, ещё один капитан, проведший некоторое время на Таити, докладывает: «Женщины в основном очень привлекательны, некоторые просто красавицы, но их добродетель не выдержит искушения гвоздём». Восхищение таитян железом было так велико, что фактически гвоздь можно было обменять на секс с женщиной. Когда Валлис собрался отплывать, почти вся команда спала на палубе, потому что у них не осталось гвоздей, чтобы подвесить гамаки107.
На островах Тробриан по сей день проходят праздники сбора ямса. В это время группы молодых девушек бродят по острову в поисках мужчин из чужой деревни, чтобы «изнасиловать» их. По ритуалу, если он не удовлетворит их, они якобы откусят ему брови. Древние греки наслаждались сексуальной свободой и восхваляли её на празднованиях Афродиты и Диониса. В Риме последователи культа Бахуса устраивали оргии не реже пяти раз в месяц. Многие острова южной части Тихого океана по сей день знамениты своей свободой сексуальности, несмотря на усилия поколений миссионеров по насаждению морали и стыда108. Многие современные бразильцы пускаются во все тяжкие во время ежегодного карнавала, принимая участие в ритуале внебрачных сексуальных связей, известном как sacanagem. По сравнению с ним представления в Нью-Орлеане и Лас-Вегасе несколько меркнут.
НА ОСТРОВАХ ТРОБРИАН ПО СЕЙ ДЕНЬ ПРОХОДЯТ ПРАЗДНИКИ СБОРА ЯМСА. В ЭТО ВРЕМЯ ГРУППЫ МОЛОДЫХ ДЕВУШЕК БРОДЯТ ПО ОСТРОВУ В ПОИСКАХ МУЖЧИН ИЗ ЧУЖОЙ ДЕРЕВНИ, ЧТОБЫ «ИЗНАСИЛОВАТЬ» ИХ.
Хотя, возможно, некоторые читатели будут удивлены, узнав о горячем участии женщин в таких мероприятиях, давно уже ясно, что источники женской сексуальной сдержанности, скорее, культурные, нежели биологические, хотя Дарвин и другие предполагали обратное. Более пятидесяти лет назад исследователи в области сексуальности Клелан Форд и Фрэнк Бич заявляли: «В тех сообществах,
где нет двойного стандарта в сексуальных вопросах, где допускаются множественные связи, женщины пользуются случаем так же охотно, как и мужчины»109.
Самки наших ближайших кузенов из числа приматов также не дают оснований считать, что человеческая женщина должна быть сдержанна по биологическим соображениям. Приматолог Меридит Смолл заметила, что самок приматов крайне привлекает новизна в совокуплениях. Незнакомые самцы привлекают их больше, чем знакомые, невзирая ни на какие другие характеристики самца (статус, большой рост, расцветка, ухоженность, волосатая грудь, золотая цепь, кольцо на мизинце или что-либо ещё). «Единственный непреходящий интерес в обобщённой популяции приматов – интерес к новизне и изменчивости… Фактически, на наш человеческий взгляд, предпочтение незнакомца замечено у самок чаще, чем любая другая характеристика»110.
В ТЕХ СООБЩЕСТВАХ, ГДЕ НЕТ ДВОЙНОГО СТАНДАРТА В СЕКСУАЛЬНЫХ ВОПРОСАХ, ГДЕ ДОПУСКАЮТСЯ МНОЖЕСТВЕННЫЕ СВЯЗИ, ЖЕНЩИНЫ ПОЛЬЗУЮТСЯ СЛУЧАЕМ ТАК ЖЕ ОХОТНО, КАК И МУЖЧИНЫ.
К любому из вышеупомянутых амазонских племён можно отнести слова Франса де Вааля о том, что самец «не имеет представления, какое совокупление приведёт к зачатию, а какое нет. Почти каждый [ребёнок] в группе может быть его. Если захотите построить социальную систему, где отцовство скрыто, лучшую работу, чем сделала сама природа в этой группе, трудно себе представить»111. Цитата применима к любому обществу, практикующему ритуальные внебрачные связи. А написано всё это было про бонобо. Автор подчёркивал сексуальную преемственность, связывающую три самых близкородственных вида человекообразных обезьян: шимпанзе, бонобо и их противоречивого кузена – человека разумного.
В свете гиперсексуальности человека, шимпанзе и бонобо остаётся только удивляться, откуда вообще взялся взгляд, что женская сексуальная верность есть неотъемлемый результат миллионов лет эволюционного развития человека. В дополнение к прямым доказательствам, приведённым здесь, косвенные данные, свидетельствующие не в пользу общепринятого подхода, просто ошеломляющи.
Для затравки – вспомните, что количество моногамных видов приматов, живущих большими социальными группами, составляет ровно ноль – если не брать в расчёт человека как единственного зверя с подобными характеристиками. Несколько моногамных приматов, которые всё же существуют (из сотен видов), – все живут на деревьях. Из млекопитающих только 3 %, из позвоночных – один из десяти тысяч видов могут считаться сексуально моногамными. Внебрачные связи задокументированы в каждом претендующем на моногамность человеческом сообществе, когда-либо изучавшемся. Сегодня это главная причина разводов во всём мире. Но даже в последней редакции классического труда «Голая обезьяна», того самого, где Десмонд Моррис описывает футболистов, с удовольствием делящихся подружками, он всё же настаивает, что «среди людей сексуальное поведение реализуется почти исключительно в парном сожительстве», а «измены отражают несовершенство механизма парной связи»112.
Слишком большое маленькое «несовершенство».
