Блог «Серп и молот» 2024 - Петр Григорьевич Балаев
Вопрос, честно говоря, удивил. Посмотрел профиль его задавшего, оказывается, человек 1980 года рождения. Он пошел в школу, когда перьевые ручки и чернильницы-непроливайки стали достоянием прошлого. Он не знает разницы между карандашом и пером. Писать пером, не освоив карандаша, примерно то же самое, что и сесть на мотоцикл, пропустив период обучения езды на велосипеде.
Продолжу. Прошла первая школьная четверть, «Букварь» был вынут из портфеля, его сменила «Родная речь», а я так и не научился читать. И Анна Павловна даже не догадывалась об этом. Все буквы алфавита я знал, конечно. Если учительница писала на доске подобное «Мама мыла раму» и спрашивала меня, я написанное ею правильно озвучивал, я запоминал вид слов, картинку. Но если бы Анна Павловна написала, например, «матушка» вместо «мамы» — не прочитал бы. У меня не получалось складывать буквы в слога. У всех одноклассников получалось, а у меня нет. А внушенное мне, что я должен быть лучше всех, мешало сразу в этом признаться. Я это скрывал. Благодаря хорошей детской памяти это было нетрудно. Дома мать или отца просил прочитать мне заданный на дом текст из «Букваря», этот текст запоминал, на уроке, когда учительница вызывала кого-то читать текст с начала, я пальцем отсчитывал слова, которые читал мой одноклассник, а когда доходила очередь до меня, я продолжал без запинки озвучивать заранее заученный текст. В «Букваре» тексты небольшие и несложные. Дошла очередь до «Родной речи» и на первом же уроке всё вскрылось.
Анна Павловна встревожилась, сразу сказала мне, чтобы срочно пришли в школу родители. Дома я сквозь слёзы признался во всем отцу и он в тот же вечер пошел к учительнице. Анна Павловна сказала ему, что у меня, наверно, задержка умственного развития и меня нужно показать психиатру. Отец пришел домой расстроенным. Я же, узнав, что меня учительница считает недоразвитым, разрыдался и заявил, что в эту дурацкую школу больше не пойду. На следующее утро побежал к дедушке. Ему всё рассказал.
Павел Карпович меня успокоил, сказал, что учительница сама недоразвитая курва и прочее, ее саму в психушку отправить нужно, а меня он сейчас научит читать. Проблема оказалась еще смешнее, чем с чистописанием. Заключалась она, если так можно выразиться, в излишней артикуляции. Мы же, когда учимся читать, прочитанное понимаем только на слух, нам нужно обязательно произнести слово, чтобы понять написанное. Вот я читаю слово «собака», например, «С!», «О!», «Б!», «А!», «К!», «А!» — все звуки произнес, выкрикнул, но в слоги их не могу сбить. Дедушка сразу всё понял. Всё мне объяснил и я тут же начал читать заголовки в газете, которую он мне дал.
Такого состояния счастья у меня больше никогда в жизни не было. Два с лишним месяца постоянной тревоги, беспокойства, выкручиваний, с вердиктом — показать психиатру закончились. Я читаю! Все слова! Тут же, от деда, побежал в наш сельский Дом культуры, там была библиотека, записался, взял свою первую книгу, до сих пор ее помню — К. Чуковский «Крокодил и солнце», прибежал с ней домой, прочитал за несколько минут. Не понравилось, что книга тонкая и глупая. Вспомнил, как двоюродные братья говорили, что самая лучшая книга «Порт-Артур», там про геройского поручика Борейко. Юрка Балаев очень сильно увлекался крейсерами и броненосцами, у него дома были им сделаны их модели в количестве всего русского флота. Снова побежал в библиотеку, попросил у библиотекарши «Порт-Артур». Оказалось, что книга в двух толстых томах. Взял оба. Тетенька удивилась запросу, но выдала. Второй моей прочитанной книгой стал этот двухтомник. Ушло у меня на него 4 дня.
В школе у нас занятия первоклашек начинались с двух часов дня. Я едва дождался уроков. На уроке чтения изо всех сил тянул вверх руку, чтобы Анна Павловна меня вызвала читать из «Родной речи». Добился, вызвала, хлопала глазами, слушая, как я без запинки читаю. Сказала: «Петя, а зачем ты притворялся, что не умеешь читать?».
После того, как добил «Порт-Артур», я читал уже не то, что по словам, даже не по строчкам, а абзацами, а к лету — страницами.
На уроках учительница периодически проверяла нас на скорость чтения. Я выдавал больше ста слов в минуту. Мог бы и больше, но Анна Павловна делала мне замечания, что я тараторю, слишком спешу и сбиваюсь. Мне уже было трудно читать вслух…
P.S. Однокласница мне написала, что учительницу звали не Анна Павловна, а Вера Павловна. Да, точно. Спасибо, Ира.
* * *
Первый класс я закончил на круглые пятерки. Единственный в классе отличник. Сашка Оберемок, Ира Волошина, Оля Свистунова, Люба Алексеева — хорошисты. И ждал всё лето начала следующего учебного года, все учебники, купленные весной в школе (продавали учебники в самой школе), за лето прочитал, настраивался и дальше на одни пятерки учиться. Но опять что-то пошло не так. Школа у меня стала вызывать пусть и не отвращение, но она стала мне неприятна.
Первоклассники в силу возраста и других разных причин еще отделены от основного школьного коллектива, за ними еще плотно приглядывают. А вот со второго класса мы уже начали вливаться в общий коллектив. Хорошего в этом коллективе было меньше, чем плохого. Чем старше класс — тем меньше в каждом классе успевающих ребят, больше тех, кого даже на тройки тянули, к 4–5 классам их уже становилось большинство, это уже была команда школьного хулиганья. А ты — отличник. Ты становился объектом травли с их стороны. Благодаря тому, что я вырос среди старших двоюродных братьев, тех еще малолетних головорезов, то, что называется сейчас буллингом, меня обошло. Я за себя умел постоять, там где не хватало силы — компенсировал злостью. Но приятного в этом было мало, идешь в школу и знаешь, что обязательно будет драка с каким-нибудь дураком на два–три года старше тебя. Своих одноклассников я быстро отучил от дразнилок в стиле — учительский любимчик. А со старшими ребятами класса до четвертого постоянно были стычки.
Кстати, товарищи родители, вам педагоги не рассказывают, что часть ребят, которые могли бы хорошо учиться, скатывают в учебе именно потому, что им боязно выделяться успеваемостью, им комфортней в школьном коллективе быть где-нибудь незаметными в болоте?
Во втором классе к нам еще добавились трое второгодников. Эти уже были отпетыми. Пользуясь тем, что они старше, физически сильнее — стали третировать малышню. Но это для нас с Сашкой Оберемком серьезной проблемой не было, обернулось всё наоборот, мы их лупили
