Автобиография троцкизма. В поисках искупления. Том 2 - Игал Халфин
Со всей уверенностью можно сказать, что эти свидетельские показания составлялись заранее. Ровный текст признаний в протоколах допроса Николаева наводит на мысль, что так не пишет человек, которого без конца прерывают, чтобы задать вопрос и выслушать ответ. Следователь обычно «сочинял» ответы на основе «макета», предоставленного ему главным следователем[1286]. В 1936 году суть допросов уже сводилась к тому, чтобы обвиняемый подписал протокол. В случае Николаева подпись ставилась в конце каждого листа протокола допроса (но не под каждым ответом, как иногда требовалось). В конце протокола от 14 августа стоит: «Записано с моих слов верно. Читал. Николаев»; от 2 сентября: «Допрос прерывается. Протокол с моих слов записан правильно и мною прочитан»[1287]. На последнем листе протокола допроса от 17 декабря 1936 года имеется собственноручная запись Николаева: «Свои показания <…> полностью подстверждаю на допросе помощнику военного прокурора Сибирского военного округа тов. Забелину [Арсению Александровичу]».
Были случаи, когда подписи обвиняемых подделывались, но в деле Николаева его подпись соответствует его почерку в документах 1920‑х годов.
Протокол допроса Николаева от 13 сентября указывает, что его допрашивали старший майор госбезопасности Александр Иванович Успенский и лейтенанты органов Михаил Осипович Голубчик и Андрей Васильевич Кузнецов. В 1936 году существовал порядок: если протокол подписывался двумя лицами, равными по званию, то первой шла подпись следователя, проводившего допрос и составлявшего протокол, а второй следователь, подписавший протокол, только присутствовал при этом. В тех случаях, когда в допросах принимали участие старшие начальники, их подписи ставились первыми, а подпись работника, проводившего допрос, последней[1288]. В дальнейшем Николаева допрашивал Григорий Васильевич Толмачев, позднее – Константин Пастаногов, но некоторые протоколы подписаны старшим лейтенантом ГБ Серафимом Павловичем Поповым и капитаном госбезопасности Семеном Григорьевичем Южным. 19 декабря 1936 года Николаеву был предъявлен протокол об окончании следствия и направлении его дела в судебные органы[1289]. Обвинительное заключение составил Толмачев – на тот момент оперуполномоченный 1‑го отделения 4‑го отдела. Заместитель начальника СПО ЗСК Погодаев и заместитель начальника НКВД по ЗСК майор государственной безопасности Подольский утвердили заключение и передали его в судебные инстанции[1290].
Георгий Дмитриевич Погодаев (1900 г. р.), член РКП(б) с января 1920 года (в 1917 году три недели состоял в партии эсеров), уроженец села Нижний Илим Киренского уезда Иркутской губернии, в 1919 году партизанил в отряде главнокомандующего партизанским Северо-Восточным фронтом красных партизан Даниила Евдокимовича Зверева, служил с 1920 года в органах уполномоченным по политическим партиям секретного отдела Иркутского губотдела ПП ГПУ. С началом сплошной коллективизации Погодаев был уполномоченным секретного отдела ПП ОГПУ Сибкрая. 5 марта 1930 года он участвовал в расстреле пяти осужденных в Новосибирске. Примерно в это же время получил партийный выговор от ячейки ОГПУ за «ненормальности в быту», «пьянство» и «половую распущенность». В 1931 году Погодаева восстановили в партии по решению ЦКК ВКП(б), и он возобновил работу в ОГПУ ЗСК. В 1933 году он вел следствие по «белогвардейскому заговору». Дослужившись до должности начальника 4-го, а затем 5‑го отделения СПО УНКВД ЗСК, ст. лейтенант госбезопасности Погодаев в июле 1937 года был представлен к награждению знаком «Почетный чекист». Погодаев застрелился в своем кабинете 31 июля 1937 года после обвинений в политической неблагонадежности (знакомство с репрессированными).
Матвей Миронович Подольский, еврей, был чуть старше и чуть опытней (родился в 1893 году). Из мещан (сын продавца), учился в хедере. С июля 1919 года он был секретарем при политкомиссаре 5‑й Украинской строевой дивизии. Служил секретным сотрудником Особого отдела ВЧК Юго-Восточного фронта (Саратов), затем уполномоченным по агентуре Особого отдела ВЧК Кавказского фронта в Ростове-на-Дону. В 1924 году Подольский участвовал в подавлении меньшевистского восстания в Грузии, а в 1929 году отличился при операции по вскрытию шпионской организации социал-демократов и партии «Мусават» в Азербайджанской ССР. В Новосибирск Подольский прибыл в сентябре 1929 года, где успел поучаствовать в ликвидации движения сибирских немцев за эмиграцию. В качестве помощника начальника Томского оперсектора ОГПУ 30 апреля 1933 года он участвовал в расстреле 104 осужденных по «заговору в сельском хозяйстве». В Томском ОГПУ Подольский вел дела «Томского рабочего комитета», «Партии народных героев Польши», старообрядческой организации «Сибирское братство». За свои труды Подольский был награжден золотыми часами (за разгром мусаватистов), боевым оружием (дважды в 1927 году – от АзЦИК и Коллегии ОГПУ), знаком почета (в апреле 1934 года); в дальнейшем получил орден Красной Звезды.
Обвинение, подписанное Подольским, Погодаевым и Толмачевым, считало установленными следующие факты: «Николаев, Григорий Рафаилович: 1. руководил контрреволюционной троцкистской террористической организацией в г. Томске <…>; 2. разработал план подготовки теракта над секретарем Запкрайкома ВКП(б) т. Эйхе. 3. знал о состоявшейся договоренности террориста Кашкина с руководителем фашистской террористической организации об изготовлении бомб для террористических целей. 4. был организационно связан с руководителем Сибирского контрреволюционного троцкистского центра Мураловым <…>; 5. являлся организатором и руководителем контрреволюционных троцкистских групп в Алтметаллзаводе и швейфабрике г. Барнаула – т. е. в преступлении, предусмотренном ст. 58-8, 58-11 УК РСФСР». Добавление 8‑го пункта – «терроризм» – почти всегда было предзнаменованием смертной казни[1291].
Кашкин и Николаев приставляли собой только одну террористическую группу. Сибирским отделом НКВД было «точно установлено, что сибирский троцкистский центр создал в Западной Сибири ряд террористических групп, которые до последнего времени вели подготовку террористических актов против руководителей ВКП(б)». Например, в конце 1931 года Муралов информировал М. С. Богуславского, «…что по его поручению Ходорозе И. Н. создал в Новосибирске группу, которая разработала план подготовки террористического акта над Эйхе и приступила к проведению этого плана». Барнаульский оппозиционер Ходорозе покаялся в оппозиционности в начале 1928 года, был восстановлен в партии, работал заместителем начальника строительного ОРСа Томской железной дороги. 17 сентября 1935 года его арестовал транспортный отдел УНКВД ЗСК по обвинению в хранении и распространении троцкистской литературы, вредительстве, растрате 157,4 тонн муки, засорении аппарата ОРСа классово чуждыми элементами и
