Мамед Ордубади - Тавриз туманный
Сардар-Рашид прервал меня:
- Надеюсь, мой авторитет у господина консула порадует вас.
- Именно поэтому я и пришел. Хочу, чтобы наши успехи в последних событиях - предотвращение погромов и разорения населения - были связаны с именем вашего превосходительства. Было бы весьма желательно и приятно, чтобы все мероприятия, так успешно закончившиеся, были отнесены за счет вашей рассудительности и вашего умения. Я считаю, что иранское правительство и господин консул должны достойно оценить ваши заслуги. Как вы думаете?
- Это было бы только разумно. Но все зависит от вашего расположения ко мне. Моя слава - ваша слава, моя честь - ваша честь.
- У меня есть к вам одно предложение. Но прежде, чем сказать о нем, я хотел бы задать один вопрос, ибо претворить его в жизнь можно лишь при условии вашего полного доверия мне.
- Клянусь могилой моего брата, клянусь жизнью и благополучием Махру, я верю моему господину, как самому себе, даже больше. Глаз мой может меня подвести, а вы - никогда.
- Если так, выслушайте меня внимательно. Известно ли вам, что Тавриз мы защищали без всякой помощи, как извне, так и с вашей стороны? Вам известно, что мы действовали голыми руками, не имея оружия. Наконец, я думаю, вам известно также, что Гаджи-Самед-хан разоружил тавризцев лишив их средств самозащиты? Без всякого оружия мы нагнали страх на отряд Хелми-бека. Мы начали с того, что приказали избивать аскеров, врывавшихся в чужие конюшни и пытавшихся уводить лошадей. Потом на банкете у вас в доме мы обезоружили командиров оккупантов. В этой операции участвовало всего десять человек. Ни вы, ни Хелми-бек этого не знали, конечно. Он полагал, что мы вооружили все население. Я не сомневаюсь, что так думает не только он, господин консул также будет уверен, что у нас было оружие, если не сегодня - завтра вернется в Тавриз. И очень может быть, что он потребует от нас сдачи этого оружия. А ведь мы не сможем выполнить его приказ. Неприятности будете иметь и вы. Тегеранское правительство обвинит вас в попустительстве. У вас спросят, что вы думали, чем были заняты, когда у вас под боком создавалась тайная организация, располагающая такими внушительными боевыми средствами. Чтобы не было этих неприятностей, вы задним числом должны написать приказ об отпуске комитету защиты трехсот винтовок, соответствующего количества патронов и нескольких десятков ручных гранат. Когда консул вернется в Тавриз, все это оружие мы сдадим вам, как уже использованное и ненужное нам. Такое мероприятие будет доказательством вашей активной деятельности в борьбе с оккупантами, а нас спасет от сомнений тегеранского правительства и русского консула. Нравится ли вам мой план? Как вы думаете, разумно ли это?
- Мысль недурна, но боюсь, что потом выданное оружие отобрать у народа будет трудно.
- О каком народе идет речь? В данном случае - это я и вы. Ни один человек не будет знать о нашем уговоре. Оружие будет взято из одного места и перенесено в другое. Потом мы его вернем туда, откуда взяли, и сделаем вид, что отобрали его у народа.
Мое предложение пришлось по вкусу Сардар-Рашиду. Он тут же задним числом составил приказ. Я забрал его с собой. С наступлением темноты мы должны были перевезти оружие и патроны в заранее намеченный склад. Я попрощался с Сардар-Рашидом и ушел. Гаджи-Мирза-ага Биллури и Кербалай-Гусейн Фишенкчи все еще стояли у ворот в надежде, что губернатор смилуется и примет их.
ОБЫСК У АБУЛЬФАТ-МИРЗЫ
Последние дни по городу распространились слухи, что Германия усиленно добивается вовлечения Ирана в мировую войну. Оккупация Тавриза отрядом Хелми-бека была провокацией, направленной против России. Поговаривали, что молодой шах продался немцам.
Говорили еще и о том, что иранское правительство во главе с Мустафил-Мамаликом заигрывает с Германией, чтобы принудить русских к уступкам. Необходимо было произвести обыск в доме Абульфат-Мирзы, бывшего переводчика немецкого консульства. Документы, которые мы надеялись найти у этого предателя, могли подтвердить или опровергнуть эти слухи. По имеющимся у нас сведениям, через Абульфат-Мирзу немцы вербовали себе сторонников среди тавризского населения. Кроме того, обыск у него в доме при сложившихся обстоятельствах мог подорвать авторитет Сардар-Рашида в Тегеране.
Было уже больше полуночи, когда четыре человека во главе с Кязим-заде прокрались во двор Абульфат-Мирзы. Первым долгом они хорошенько осмотрели двор: второго выхода не было. Кязим-заде отрезал телефонные провода, запер снаружи комнаты, где спали нукеры и прислуга, и оставил там караульного. Потом он постучал в дверь, ведущую в жилые комнаты.
Из коридора послышался сонный женский голос:
- Гулам-Гусейн, что тебе надо, что нарушаешь покой своего господина?
- Ханум, это не Гулам-Гусейн. Откройте представителям правительства.
Женщина - это была престарелая няня Абульфат-Мирзы - испуганно ойкнула, с минуту помолчала, потом проговорила дрожащим голосом:
- Погодите, позову Абульфата.
Немного погодя в коридоре зажглась яркая лампа. Абульфат-Мирза, одетый в шелковый халат, открыл дверь. Он казался совершенно спокойным. На его лице не было заметно ни малейших признаков страха. Видимо, он совершенно не боялся иранского правительства и местного губернатора. Несколько секунд он молча всматривался в непрошеных гостей, потом вежливо спросил:
- По какому делу пожаловали, милостивые государи?
- Нам приказано произвести у господина шах-заде* обыск. Мы хотели бы ознакомиться с некоторыми секретными документами, имеющимися у вас, поклонился Кязим-заде.
______________ * Шах-заде - принц.
Абульфат-Мирза удивленно развел руками.
- Обыск в моем доме?
- Да, господин шах-заде, в вашем доме...
- Кто прислал вас?
- Его превосходительство господин Сардар-Рашид.
- Быть не может! Возможно, вас послали сделать обыск у Милавали-Абульфат-хана? Тогда вы ошиблись.
- Нет. Никакой ошибки нет. В приказе значится имя бывшего секретаря немецкого консульства господина шах-заде Абульфат-Мирзы.
- Покажите, где этот приказ? Пока не увижу его собственными глазами не впущу вас в дом.
- Пожалуйста, сейчас покажу. Приказ скреплен правительственной печатью, - с этими словами Кязим-заде открыл портфель, который держал под мышкой, вынул из него губернаторский бланк и подал Абульфат-Мирзе.
Шах-заде повернулся к старой женщине, все время стоявшей позади него.
- Принеси очки!
Она удалилась, тряся головой. Абульфат-Мирза растерянно бормотал:
- Ума не приложу. Сегодня вечером я виделся с ним. Поговорили о том, о сем. Но по этому поводу он ни слова не сказал мне. Что все это значит? Вот награда за мои услуги! И это называется дружбой? Для чего ему понадобилось в поздний час посылать с обыском ко мне на дом? Что ему на это скажет Тегеран? - Абульфат-Мирза начал волноваться. Когда няня принесла очки он взял их трясущимися руками, с трудом надел и начал читать:
"В целях обнаружения документов, подтверждающих закулисные интриги Германии, способствовавшие разрыву добрых и дружественных отношений между Россией и Ираном, а также падению престижа Ирана, министр внутренних дел Ирана приказал произвести обыск у бывшего секретаря германского консульства Абульфат-Мирзы для изъятия указанных документов.
Сардар-Рашид".
Абульфат-Мирза снял очки.
- Что ж, обыскивайте, - потом он обратился к Кязим-заде:
- Господин сартиб*! Этот приказ я могу оставить у себя?
______________ * Сартиб - полковник.
- Да, господин шах-заде, не только можете, но и должны. Пусть этот документ останется у вас.
Кязим-заде в сопровождении двух полицейских вошел в гостиную. Абульфат-Мирза суетился вокруг него:
- Садитесь, господин сартиб. Что вам нужно для обыска? Сами будете искать или я должен принести, что вам нужно?
- Первым долгом, я прошу представить мне все документы, хранящиеся у вас.
- Какие именно?
- Все, имеющие какое-нибудь отношение к вам и германскому консульству. Все до клочка покажите мне.
Абульфат-Мирза достал из-под постели запечатанный мешочек и решительно сказал:
- Вот все документы германского консульства, что есть у меня... Если бы Сардар-Рашид попросил их, я с большим удовольствием отнес бы их ему без принуждения. Слава богу, моя преданность иранскому правительству известна.
Кязим-заде выпрямился и отдал честь.
- Господин шах-заде изволит говорить сущую правду. А теперь, если вам нетрудно, принесите мне вашу личную переписку.
Абульфат-Мирза вспылил:
- Какое право имеете вы интересоваться моими личными документами и письмами? Я не разбойник, не преступник бог весть какой! Я не предатель и не шпион! Как вы смеете так оскорблять шах-заде? Я сию же минуту позвоню Сардар-Рашиду. Ваше поведение не укладывается в рамки приличий.
- Можете звонить, это ваше право. Я возражать не буду.
Абульфат-Мирза поднял трубку, но телефон молчал: провода были заблаговременно отрезаны.
