Игорь Бунич - Пираты фюрера
Радио рейдера могло передавать нацистские марши, но матросы их не слышали — в их ушах пели гитары и звонкие голоса экзотических девушек.
Хотя путешествие было небезопасным — нужно было проскочить в узкий проход кораллового рифа, — но желающих отправиться в эту экспедицию было столько, что возьми мы всех, «Атлантис» остался бы пустым, как «Мария Целеста».
Океанская зыбь, разбиваясь о коралловые рифы, взлетала высоко вверх наподобие фонтана и обрушивалась вниз, грозя затопить катер. Мы не могли сказать ничего конкретного о природе этого явления, но поработать веслами нам пришлось от души, прежде чем мы пробились в лагуну, а затем вылезли на пляж уставшими до изнеможения и промокшими до нитки.
Песок, перемешанный с осколками кораллов, ослепительно сверкал на солнце. Метрах в двадцати стеной стояли высокие пальмы и виднелось несколько хижин.
— Голливуд! — восхищенно заявил Фелер.— Кораллы, лагуна, пальмы, кокосы! Вот только девушек нет! Где же они?
Не оказалось девушек и в двух ближайших к месту нашей высадки тростниковых хижинах. Из хижин доносилось хныканье и ворчанье. Мы заглянули в одну и в углу ее обнаружили выводок из десяти щенков. Неподалеку стоял горшок с какой–то едой, которая была еще теплой.
— Так,— сказал я.— Они напуганы и спрятались. Их нужно успокоить.
Мы оставили в подарок туземцам ножи и универсальную, международно–признанную валюту — сигареты. Когда мы вернулись на следующий день, прямо на пляже нас ждала депутация примерно из двадцати туземцев во главе с вождем.
Настроены они были вполне дружелюбно. Рядом с вождем стояла женщина неопределенного возраста, у которой поверх цветастого платья был надет передник. Фелер что–то сострил по этому поводу, но я, не слушая его, поклонился вождю, изобразив на лице самую галантную из своих улыбок. Затем сопровождавший нас доктор вынул из рюкзака флаг Красного Креста и вручил его вождю. Вождь всем своим видом излучал благодарность и удовольствие.
Несмотря на некоторые языковые трудности — туземцы знали всего около десятка английских слов, — мы быстро нашли с ними общий язык с помощью жестов. Когда мы показали им, что нам нужны кокосовые орехи, они быстро притащили нам примерно пятьсот штук! В обмен мы подарили им несколько мешков муки. Попутно выяснилось, что единственным судном, которое появлялось в лагуне острова два раза в год, была шхуна, производящая бартер товаров ширпотреба на копру.
Белое население давно покинуло Вану–Вану, и хотя на острове имелась маленькая, с любовью построенная церковь, службы в ней не было почти полвека. Так что лучшего места нельзя было придумать.
Наш гидросамолет садился в лагуне, становился на якорь, а утром улетал на разведку. А «Атлантис» стоял на якоре по другую сторону кораллового рифа, окружающего остров.
Весь смысл этой операции заключался в том, чтобы каждый раз при взлете самолета и особенно при его посадке на воду избежать весьма утомительной процедуры его подъема на борт «Атлантиса».
Это никогда не было приятным занятием. Во–первых, нужно было посадить довольно тяжелый «Арадо» на двух–трехметровую волну океанской зыби, а затем подрулить к качающемуся кораблю, который пытался встать таким образом, чтобы создать у борта более–менее ровную поверхность воды. После этого пилот вылезал из кабины на фюзеляж, где, стоя на коленях в позе совокупляющегося мула, пытался поймать раскачивающийся на конце стального троса и бешено крутящийся вокруг своей оси тяжелый стальной гак, решая сразу две задачи: не получить этим гаком по голове и не слететь с фюзеляжа в воду.
Для этого надо было обладать качествами циркового акробата и жонглера одновременно. Поймав гак, пилот цеплял его за специальный рым на фюзеляже самолета, и их вместе вытягивали на борт корабля.
Пилотом разведывательного самолета на «Атлантисе» был лейтенант Булла. Только благодаря ему в январе нам удалось захватить английский сухогруз «Мандасор». Мы не могли догнать это судно, и Рогге приказал сделать это пилоту — догнать пароход и задержать его до подхода рейдера. Это был, надо сказать, смертельный номер. На пароходе было одно 100–мм и одно 75–мм орудие и два пулемета, которые открыли по лейтенанту Булле дружный огонь, пытаясь его отогнать.
Первым заходом Булла уничтожил антенну «Мандасора», а при втором заходе обстрелял мостик из пулемета и сбросил на судно пару бомб. Но англичане так «тепло» попрощались с ним, что подбитый Булла был вынужден сесть на воду, ожидая, когда «Атлантис» его подберет.
Теперь Булла летал ежедневно, но ничего обнаружить не мог.
Наша последняя ночь на острове Вана–Вана была сентиментальной. Мы сидели у костра и пели песни. В душе никому не хотелось покидать этот гостеприимный оазис и снова уходить в жестокое и враждебное море. Когда «Атлантис» дал ход, туземцы, собравшись на берегу, махали нам руками. Особенно они полюбили нашего доктора, который успел многих из них вылечить от свирепствовавшей там редкой болезни глаз.
«Атлантис» медленно шел на восток курсом зигзага в надежде повстречать еще какую–нибудь добычу. Но никто не попадался, и мы были даже рады этому. Тихий океан порождал странное чувство оторванности от всех земных дел и забот, которых было так много в начале нашего рейда.
Мы пришли на остров Гендерсон, знаменитый своей легендой о «Баунти». Остров был необитаем, но прямо на пляже красовался большой деревянный щит, на котором было написано: «Остров Гендерсон. Остров принадлежит королю Георгу V». Видимо, лет за десять до нас сюда заходил какой–то британский крейсер.
Мы продолжали движение на восток. Было скучно, но при этом каждый развлекался, как мог.
Лейтенант Фелер похитил у одного из офицеров любимую канарейку, а в клетку вместо нее посадил корабельного кота. У нас было рандеву с «Кометом» — рейдером, который русские провели Северным морским путем от Баренцева моря до Берингова пролива.
«Комет» охотился на морских путях между Японией и западным побережьем США. По каким–то необъяснимым причинам между нашими кораблями развилось давнишнее соперничество.
Недавно мы узнали, что командир «Комета» капитан 1–го ранга Эйссен был прямо во время рейда произведен в контрадмиралы, и решили воспользоваться случаем, чтобы повеселиться над нашим соперником, отдав ему почести в качестве флагманского корабля. При виде «Комета», который был много меньше «Атлантиса», мы подняли флаги расцвечивания и торжественно салютовали «флагману» из зенитного автомата.
Рогге в белой парадной форме при эполетах нанес визит на «Комет», ведя себя так, будто он был командиром крейсера, вызванным адмиралом на линкор. Но нашего юмора никто не понял. Эйссен воспринял все как должное, и, принимая нас, был важен, как покойный Тирпиц, видимо, искренне считая себя «главнокомандующим» над всеми рейдерами в океане.
Гораздо больший интерес вызвало возвращение нашего штурмана Каменца, прибывшего на «Атлантис» на подводной лодке после завершения кругосветного путешествия через Японию, Россию и Германию. Когда мы узнали, что Каменцу после его появления на борту «Атлантиса» сразу сделают прививки от тифа и холеры, мы решили придать этой операции как можно больше драматизма.
На корабле все знали, что Каменц одержим идеей «масонского заговора», поэтому, когда он появился в кают–компании, его встретили три фигуры в надвинутых капюшонах и шелковых передниках, восседавшие во главе освещенного свечами стола. Остальные офицеры стояли в тени, наряженные в нечто напоминающее униформу Ку–Клукс–Клана.
За столом сидели два доктора и фельдшер.
— Брат Каменц,— зловещим голосом вопросил доктор Райль,— чем ты готов пожертвовать, чтобы вступить в наше тайное братство?
Прежде чем растерявшийся Каменц успел промолвить слово, его положили на стол и под пение ритуальных псалмов сделали все положенные прививки.
На корабле его стали называть «наш Одиссей, пострадавший от масонов».
Между тем «Атлантис», обогнув мыс Горн, вышел в южную Атлантику. Хотя здесь было полно англичан, все радовались возвращению в знакомые воды, через которые лежал наш путь домой.
Мы поднимались на север, обходя Фолкленды, когда из Германии пришла радиограмма: «Следовать в Флор Поин Даффодил для заправки горючим подводной лодки «U–68»».
Рогге взглянул на карту, отметив указанное в радиограмме место.
— Безумие,— с удивлением сказал он.— Полное безумие.
Через несколько минут «Атлантис» передал ответную радиограмму: «Посылать нас в указанное место соответствует приказу совершить самоубийство».
Командир подводной лодки также поддержал наше мнение. Командование выбрало место для нашего рандеву на самых оживленных судоходных маршрутах между Фритауном и мысом Доброй Надежды.
