Михаил Шкаровский - Крест и свастика. Нацистская Германия и Православная Церковь
Значительный вклад в изучение истории русских православных приходов на территории Германии в 1933–1945 гг. внесла книга молодого московского ученого А.К. Никитина[17]. На большом архивном материале автор опроверг утверждения о пронацистском характере деятельности руководства Германской епархии РПЦЗ, попытался проанализировать взаимоотношения различных русских православных юрисдикций с германскими ведомствами, определить цели и этапы соответствующей политики нацистского режима. Правда, изучение этой политики относительно только территории Третьего рейха сильно затруднило выявление ее общих закономерностей и особенностей. Сказались и определенные пробелы в источниковой базе — использование только российских архивов, в то время как большинство документов по этой теме все-таки хранится в Германии. Поэтому, например, Никитин фрагментарно осветил окормление русскими священниками военнопленных и восточных рабочих в 1941–1945 гг., писал только о попытке создания православного Богословского института в Берлине, не зная, что подобная попытка ранее предпринималась в Бреслау и т. д. В целом же эта книга, несомненно, представляет большую научную ценность, и с большинством выводов автора можно согласиться.
В четвертую группу входят работы русских эмигрантов. В свою очередь, они подразделяются на две части — посвященные религиозной ситуации в годы войны на территории СССР и освещающие историю РПЦ за границей в 1930-е — 1945 гг. Определенный интерес представляют воспоминания священников, служивших в период оккупации, и биографическая книга журналиста В. Самарина о периодических изданиях, выходивших на занятых восточных территориях[18]. Из всех оккупированных регионов наибольшее внимание эмигрантские историки уделяли религиозной ситуации на Украине, где в 1941–1943 гг. шла острая борьба между автокефальной и автономной (в составе Московской Патриархии) Украинскими Православными Церквами[19]. Первая из них однозначно оценивается как схизматическая, неканоничная и в определенной степени сотрудничавшая с оккупантами, вторая же представляется подлинно народной и законной Церковью. Указанные работы носят откровенно полемический характер и, строго говоря, не являются научными исследованиями.
Патриотическая позиция Московской Патриархии оказалась непонятной для многих зарубежных специалистов, ожидавших от нее проведения антисоветской линии или нейтрального отношения к военным событиям. Им казалось, что начавшаяся война должна была обострить противоречия между Церковью и государством, предоставив для первой удобную возможность свести счеты с богоборческой властью. Однако этого не произошло. И вплоть до 1980-х гг. некоторые исследователи, особенно из клира и мирян Зарубежной Русской Церкви, стремились объяснить произошедшее прежде всего страхом оставшихся на свободе архиереев во главе с Местоблюстителем митрополитом Сергием перед новыми репрессиями[20].
Из всей отечественной и зарубежной литературы выделяются труды В.И. Алексеева и Ф.Г. Ставру. Они единственные попытались в своей книге дать целостную картину церковной жизни во всех оккупированных областях и республиках Советского Союза[21]. Более поздний журнальный вариант их работы хотя и имеет меньший объем, но дополнен новыми материалами[22]. В. Алексеев и Ф. Ставру справедливо утверждали, что впечатление о благоприятном отношении гитлеровской администрации к религиозному подъему на оккупированной территории СССР ложно и этот подъем произошел стихийно. Правда, они ошибочно считали, что в 1941 г. правительство Германии еще не имело ясно сформулированной религиозной политики в странах Восточной Европы. Целью книги провозглашался показ влияния возрождения Русской Церкви на оккупированной территории на резкое ослабление антицерковных акций в СССР. Религиозное возрождение в период оккупации называлось «вторым крещением Руси», утверждалось, что оно сыграло решающую роль в судьбе Русской Церкви, заставило И. Сталина избрать курс временного сосуществования с ней. Соответственно, время с сентября 1943 г. до начала хрущевских гонений называлось «религиозным нэпом»[23]. Некоторое преувеличение роли исследуемого явления здесь очевидно. Хотя авторы и используют трофейные сводки СД, архивная база книги в целом невелика. Это привело к пробелам и ошибкам в статистических подсчетах. Лучшей является глава о положении Церкви в Белоруссии; раздел же, посвященный Церкви на Украине, представляет собой в основном беглый пересказ книг других авторов с повторением ошибок. Еще слабее раздел о религиозной жизни в южных и центральных областях России, о многих важных регионах вообще нет никаких сведений. Численность же открытых в период оккупации православных храмов занижается примерно в два раза.
Уже несколько десятилетий в эмигрантской литературе идет полемика о проблеме взаимоотношений РПЦЗ с нацистскими ведомствами. Так, в своих изданных впервые в 1947 г. воспоминаниях митрополит Евлогий (Георгиевский) — глава Западноевропейского русского экзархата в юрисдикции Вселенского Патриарха пишет о соучастии РПЦЗ в унификаторских акциях нацистов против германских общин евлогиан, продиктованном стремлением увеличить свою паству и завладеть всей русской церковной собственностью в этой стране. Но подобные обвинения направлены прежде всего в адрес главы Германской епархии РПЦЗ до 1938 г. архиепископа Тихона, что в значительной степени справедливо. В адрес Собора или Архиерейского Синода прямых обвинений не выдвигается[24]. Много внимания русской церковной жизни в нацистской Германии уделяет архиепископ Иоанн (Шаховской) в книге «Письма о вечном и временном», посвятив этому вопросу специальную главу «Город в огне». В 1936–1945 гг. Владыка в сане архимандрита возглавлял германские общины евлогиан и был непосредственным участником событий. Относительно РПЦЗ он пишет нейтрально, в целом положительно оценивает личность главы православной епархии Германии в 1938–1945 гг. митрополита Серафима (Ляде) и сообщает большое количество ценных сведений о поддержке и помощи, оказанной русским духовенством на территории Третьего рейха советским военнопленным и восточным рабочим[25].
Очень резок в своей полемично заостренной против РПЦЗ книге С.В. Троицкий. Он однозначно негативно оценивает позицию главы этой церкви митрополита Анастасия в период нацистской агрессии против СССР и даже делает вывод, что последний содействовал нацистам и в чисто военных делах. Подобные заключения Троицкого иногда противоречат им самим приводимым фактам, в частности признанию, что митрополит Анастасий с начала войны не издал прямых письменных заявлений в пользу Гитлера[26].
В свою очередь священнослужители и миряне РПЦЗ в большом количестве работ, защищая свою юрисдикцию от обвинений в сотрудничестве с нацистами, приходят к совсем другим выводам[27]. Далеко не со всеми из них можно согласиться, но многое находит подтверждение на новом архивном материале. В частности, справедливыми представляются утверждения о патриотизме русского зарубежного духовенства, негативном отношении к нему нацистских ведомств в период войны против СССР, кардинальном отличии позиции руководства РПЦЗ в целом и ее Германской епархии от экспансионистских планов нацистского режима. Правда, в указанных работах не говорится о некоторых серьезных просчетах и ошибках членов Архиерейского Синода, например, в оценке германских планов относительно России накануне нападения на СССР. В некоторых публикациях мемуарного характера так называемых карловацких священнослужителей можно почерпнуть интересные фактические данные — прежде всего в статье «Архиерейский Синод во Вторую мировую войну» епископа Григория (Граббе)[28] и изданных под псевдонимом Е. Нельской воспоминаниях архиепископа Нафанаила[29]. Существуют две книги, специально посвященные проблеме духовного окормления Русской освободительной армии (РОА). Оба автора — протопресвитер А. Киселев и протоиерей Д. Константинов в годы войны непосредственно осуществляли эту функцию и показали в своих работах, что русское зарубежное духовенство выполняло в армии генерала Власова чисто церковную миссию, не занимаясь какой-либо политической деятельностью[30].
К избранной теме также обращались германские и американские историки. Комплексного исследования ими создано не было, в то же время отдельно некоторые проблемы изучались. Серьезным и глубоким исследованием церковной жизни на оккупированной Украине является книга Ф. Хейера (более поздний вариант совместно с X. Вейзе), хотя она и страдает узостью источниковой базы, следствием чего стали некоторые пробелы и неточности[31]. Нацистскую политику в отношении Русской Церкви частично документирует книга X. Файерсайда, но автор недостаточно разбирается в канонике и истории православия. Полностью противоречат архивным документам его утверждения, что нацисты стремились использовать православных клириков в Германии «в качестве пятой колонны для покорения Церкви внутри СССР», митрополит Серафим (Ляде) якобы был объявлен ими «вождем всех православных в Третьем рейхе и на подконтрольных ему территориях» и в свою очередь имел большие властные амбиции, а православная Германская епархия являлась «пронацистским церковным движением»[32].
