Игорь Данилевский - Русские земли глазами современников и потомков (XII-XIVвв.). Курс лекций
Рассматривая события, происшедшие в Суздальской земле при Андрее и следовавшие за его смертью, мы встречаем признаки другого переворота, совершавшегося во внутреннем строе самой Суздальской земли. Князь Андрей и дома, в управлении своей собственной волостью, действовал не по-старому. По обычаю, заводившемуся с распадением княжеского рода на линии и с прекращением общей очереди владения, старший князь известной линии делил управление принадлежавшею этой линии областью с ближайшими младшими родичами, которых сажал вокруг себя по младшим городам этой области. <…> Но он не хотел делиться доставшейся ему областью с ближайшими родичами и погнал из Ростовской земли своих младших братьев как соперников, у которых перехватил наследство, а вместе с ними, кстати, прогнал и своих племянников. Коренные области старших городов в Русской земле управлялись, как мы знаем, двумя аристократиями, служилой и промышленной, которые имели значение правительственных орудий или советников, сотрудников князя. Служилая аристократия состояла из княжеских дружинников, бояр, промышленная из верхнего слоя неслужилого населения старших городов, который носил название лучших, или лепших, мужей и руководил областными обществами посредством демократически составленного городского веча. Вторая аристократия, впрочем, выступает в XII в. больше оппозиционной соперницей, чем сотрудницей князя…Андрей не поладил с обоими этими руководящими классами суздальского общества. По заведенному порядку он должен был сидеть и править в старшем городе своей волости при содействии и по соглашению с его вечем. В Ростовской земле было два таких старших вечевых города, Ростов и Суздаль. Андрей не любил ни того ни другого города и стал жить в знакомом ему смолоду маленьком пригороде Владимире на Клязьме, где не были в обычае вечевые сходки…
<…> Точно так же не любил Андрей и старшей отцовой дружины. Он даже не делил с боярами своих развлечений, не брал их с собой на охоту, велел им, по выражению летописи…особно утеху творити, где им годно, а сам ездил на охоту лишь с немногими отроками, людьми младшей дружины. Наконец, желая властвовать без раздела, Андрей погнал из Ростовской земли вслед за своими братьями и племянниками и…передних мужей отца своего, т. е. больших отцовых бояр. Так поступал Андрей, по замечанию летописца, желая быть…самовластием всей Суздальской земли. <…>
От всей фигуры Андрея веет чем-то новым; но едва ли эта новизна была добрая. Князь Андрей был суровый и своенравный хозяин, который во всем поступал по-своему, а не по старине и обычаю. <…> Прогнав из Ростовской земли больших отцовых бояр, он окружил себя такой дворней, которая в благодарность за его барские милости отвратительно его убила и разграбила его дворец. <…>
Современники готовы были видеть в Андрее проводника новых государственных стремлений. Но его образ действий возбуждает вопрос, руководился ли он достаточно обдуманными началами ответственного самодержавия или только инстинктами самодурства»[123].
Собственно, последний вопрос, поставленный В. О. Ключевским, и будет волновать нас в этой лекции более всего.
БИОГРАФИЧЕСКАЯ СПРАВКАИтак, мальчик родился и воспитывался в Ростово-Суздальской земле. В 1149 г., когда Юрию удалось захватить Киев, он отдал сыну в держание киевскую княжескую резиденцию Вышгород. Через год Андрей был переведен в западнорусские земли, где держал Туров, Пинск и Пересопницу. Но уже в 1151 г., с согласия отца, вернулся в родную Суздальскую землю, где, скорее всего, имел удел возможно, Владимир-на-Клязьме.
В 1155 г. Юрий Долгорукий вновь, теперь уже окончательно, овладел киевским престолом и еще раз попытался перевести сына на княжение в Вышгород. Однако и эта попытка закончилась неудачей. Теперь уже без отне воле, вопреки желанию отца, Андрей ночью тайно покинул Киевскую землю, чтобы навсегда обосноваться во Владимире.
После смерти Юрия Владимировича в 1157 г., Андрей, будучи старшим в роду, стал великим князем, однако в Киев, как того требовал обычай, не поехал. В том же году, по словам летописца,
«…сдумавши Ростовцы и Суждальцы, и Володимерцы вси, пояша Андрея, сына Дюргева стареишаго, и посадиша и на отчи столе Ростове, и Суждали, и Володимири, зане бе прилюбим всим за премногоую его добродетель, юже имяше преже к Богу и к всим сущим под ним»[124]
На миниатюре Радзивиловской летописи в сцене избрания на княжеский престол Андрей изображен сидящим на помосте с пятью ростовцами и суздальцами все на одной ступеньке, на одном уровне. Единственное отличие князя от простых горожан княжеская шапка, в то время как у тех головы обнажены. Пока он еще первый среди почти равных ему…
Жители Ростова, Суздаля и Владимира избрали Андрея Юрьевича своим князем, что не лишило его титула великого, но зато отделило великое княжение от Киевского княжества. Впрочем, южные русские земли мало занимали князя. Пока. Гораздо больше его волновал родной северо-восток. Через некоторое время, в 1162 г., он изгнал из Ростово-Суздальской земли трех своих братьев, двух племянников и мачеху, а также многих приближенных отца:
«…Том же лете выгна Андрей епископа Леона из Суждаля и братью свою погна: Мстислава и Василка, и два Ростиславича, сыновца своя, мужи отца своего переднии. Сежи створи хотя самовластец быти всеи Суждальской земли. Леона же епископа взврати опять, покаявся от греха того, но в Ростове, а в Суждали не да ему сидети. И держа и 4 месяцы в епископии»[125].
Одновременно столица княжества была перенесена им в суздальский пригород Владимир-на-Клязьме. Здесь-то и разворачивается грандиозное строительство: новая столица должна внешне соответствовать своему новому статусу так решил великий князь. В центре города возводится грандиозный Успенский собор, поражающий современников роскошью. Дорогу к нему открывают Золотые ворота. Создатель Сказания об убиении Андрея Боголюбского прямо связывает это строительство со стремлением князя уподобить свою новую столицу Киеву. Во время перенесения тела Андрея из Боголюбова во Владимир
…поча весь народ плача молвити:…Уже ли Киеву поеха, господине, в ту церковь, теми Золотыми вороты, ихже делать послал бяше тои церкви на велицем дворе на Ярославле, а река: Хочу создати церковь таку же, ака же ворота си Золота — да будет память всему отечеству моему![126].
С неменьшей пышностью Андрей обставляет свою загородную резиденцию укрепленный город-замок Боголюбово-на-Нерли, сопоставляемый летописцем с киевским Вышгородом:
Создал же бяшет город камен, именем Боголюбывыи, толь далече, якоже Вышегород от Кыева, тако же и Боголюбывыи от Володимеря. Сын благоверный и христелюбивый князь Адрей от млады верьсты Христа возлюбив и Пречистыю Его Матерь, смысле бо оставив и ум, яко полату красну душу украсив всеми добрыми нравы, уподобися цесарю Соломону, яко дом Господу Богу и церковь преславну святыя Богородица Рожества посреди города камену создав Боголюбом и удиви ю паче всих церквии: подобна то Святая Святых, юже бе Соломон цесарь премудрый создал, тако и сии князь благоверный Андрей. И створи церковь сию в память собе и украси ю иконами многоцветными, златом и каменьем драгым, и жемчугом великим бесценным, и устрой различными цатами и аспидными цатами украси и всякими узорочьи, удиви ю светлостью же, не како зрети, зане вся церкви бяше золота. И украсив ю и удивив ю сосуды златыми и многоценными (повеша), тако яко и всим приходящим дивитися; и вси бо видивши ю не могут сказати язрядныя красоты ея златом и финиптом и всякою добродетелью и церковным строеньем украшена и всякыми сосудами церковнымы, и ерусалим злате с каменьи драгими многоцветными каньделы различными издну церкви от верха и до долу, и по стенам, и по столпом ковано золотом, и двери же, и околодверье церкви златом же ковано и. Бяшеть же и сене златом украшена от верха и до деисиса и всею добродетелью церковною исполнена, измечтана всею хытростью[127]
Каменный княжеский дворец, построенный немецкими мастерами, соединялся переходом с дворцовым храмом Рождества Богородицы, точное подобие храма Покрова-на-Нерли. Пол собора был выложен толстыми плитами меди, сверкавшими, по словам летописца, подобно солнцу. На хорах пол был сложен из майоликовых плиток, в зеркальной поверхности которых играли блики солнца и свечей. Обилие фресок, драгоценной утвари и тканей в сочетании с прекрасным интерьером изумляли каждого, кто видел это. Недаром Андрей не упускал случая показать сказочный собор послам и гостям. И народная память навсегда связала имя Андрея с пригородом
В приведенных описаниях обращает на себя внимание особый символический смысл, который придается строительству и украшению храмов летописцем. Андрей прямо отождествляется с Соломоном, церковь в Боголюбове с ветхозаветным храмом Господним в Иерусалиме, а Владимир с Киевом как Новым Иерусалимом. Видимо, так было задумано самим Андреем, и так воспринималось современниками и свидетелями строительства.
