Василий Ян - Финикийский корабль
- Лала-Зор! - воскликнуло несколько голосов.
- Да, я Лала-Зор и думаю, что никто не скажет, что я не умею плавать по морю и управлять кораблями. Мои молодцы наделали много всяких дел: и хороших и плохих, - а теперь они хотят приняться за новую работу. Я присоединяюсь к вашей эскадре с моими двадцатью кораблями. Всего поплывет шестьдесят кораблей. Сегодня должны быть погружены последние припасы. Каждый корабль получит вперед жалованье и еду для моряков на шестьдесят дней. - Говоря, Лала-Зор несколько раз смотрел в нашу сторону, и в его глазах искрились мрачные огоньки. - Мы отправляемся завтра с утренней звездой. Помните, что в море начальник - я. Кто посмеет ослушаться моих приказаний, будет вздернут на мачту!
Лала-Зор завернулся в плащ и медленно спустился вниз, в свою каюту.
Все кормчие направились к своим кораблям.
- Лала-Зор море знает, - говорили они. - Если он захочет, то проведет нас до ворот подземного царства и невредимыми доставит обратно.
Но другие кормчие покачивали головой и шептали:
- Можно ли верить этому человеку? Он способен нас всех продать в рабство...
Вскоре к нам на корабль пришел Меремот. За ним два рослых молодца Лала-Зора тащили мешки и оружие. Они сказали, что по приказанию начальника эскадры Меремот поплывет на нашем корабле и поместится в той каюте под мостиком, которая раньше принадлежала управляющему Маллуху.
Бен-Кадех посвистывал и усмехался:
- Посмотрим, куда мы теперь доплывем с таким начальником.
ЧАСТЬ ПЯТАЯ
"НАС ТРЕПАЛИ СМЕРТИ..."
1. СТОЛБЫ МЕЛЬКАРТА СДВИНУЛИСЬ
Утром все корабли при криках и песнях моряков вышли из гавани в море. Бен-Кадех стоял на мостике и отдавал приказания. Гребцов теперь не было видно - они были скрыты палубой.
Мы шли на веслах, пока не обогнули мыс с высоким маяком, потом попутный ветер понес всю эскадру в сторону столбов Мелькарта.
Мимо нас потянулись цветущие, плодородные берега Африки, где виднелись то золотые поля пшеницы, то серо-зеленые рощи маслин, то темные квадраты виноградников. За ними вдали подымались туманные горные хребты.
К заходу солнца все корабли пристали к берегу тихой бухты, защищенной от ветра скалами. Здесь впадала в море река, и все корабли набрали в кожаные мехи свежей воды. Корабли стояли на якорях вблизи берега. Желавшие сойти на берег поднимали платье на плечи и брели по пояс в воде.
Когда загорелись костры, на которых корабельщики варили рыбу, подъехали всадники на красивых конях. Они соскочили с коней и оставили их стоять непривязанными, но кони не сходили с места. Люди эти назывались нумидийцами. У них - курчавые волосы, в которые воткнуты большие орлиные перья. Некоторые из сидевших у костров молодцов Лала-Зора тихо сказали другим:
- Давайте поймаем этих черных обезьян и посадим на весла грести вместо себя.
Они бросились на нумидийцев, желая схватить их, но те отчаянно закричали и побежали прочь. Они засвистели, кони сами подбежали к ним. Нумидийцы вскочили на них и ускакали. Но все-таки два нумидийца были пойманы, связаны и отведены на корабль.
Бен-Кадех спросил:
- Чем вы будете кормить этих людей? У нас еды мало, а путь очень длинен.
- Мы их совсем не будем кормить! - захохотал Меремот. - Если они подохнут, мы их выбросим в море. На их место мы поймаем новых. Вот нашел кого жалеть!
- Теперь другим корабельщикам нельзя будет останавливаться в этой бухте, - говорили корабельщики. - Жители озлобятся и постараются отомстить неповинным путникам.
Десять дней плыли корабли, приставая на ночь к берегу. В яркие лунные ночи корабли продолжали плыть без остановки. Мы могли бы доплыть до столбов Мелькарта, как обычно, в семь дней, если бы только ветер был нам благоприятен.
На одиннадцатый день вдали зачернела высокая скала. Это угрюмая каменная громада с отвесными стенами дремлет над самым морем. Из всех ее щелей поднимались кактусы и алоэ, и целые потоки зеленых растений повисли цепями, покачиваясь от порывов ветра.
За скалой на север раскинулись цветущие, залитые солнцем берега счастливой Иберии* с зелеными рощами и лугами, на которых паслись стада быков и овец. К югу, за широким проливом, поднимались розовато-желтые скалы и холмы Африки. Говорят, что раньше Иберия и Африка были соединены перешейком, но бог Мелькарт раздвинул берега и соединил проливом Внешнее и Внутреннее моря.
_______________
* И б е р и е й в то время называлась Испания.
Как только передние корабли прошли мимо мрачной, темной скалы, они стали кивать носами, точно совершали моления богам. Внешнее море встретило нас грозными валами и стало бросать корабли, то поднимая их на гребни громадных волн, то погружая в бездну между прозрачными горами зеленой воды. На всех кораблях моряки забегали, укрепляя паруса. Ветер звонко гудел в снастях, стал срывать морскую пену с гребней и швырять ее на палубу.
Головной корабль Лала-Зора подошел ближе к африканскому берегу. Здесь тянулись голые отроги величественного хребта Атласа, береговая равнина была пустынна, лишена деревьев.
Один из путников указал на высокую гору с отвесными стенами. Трещины и расселины казались черными на залитой солнцем скале и напоминали непонятную древнюю надпись.
- Глядите на эти большие буквы, написанные на скалах, - говорили путники. - Сам бог Мелькарт мечом вырубил их, запрещая людям двигаться дальше этого места. Но разве что-нибудь может остановить сидонца? Он ничего не боится.
Я оглянулся назад, в ту сторону, где оставались Внутреннее море и путь на мою родину. Чем дальше плыл наш корабль, тем теснее сходились столбы Мелькарта и наконец слились в одну серую линию далекого берега.
А впереди катились валы, один выше другого, и берега Африки медленно уходили назад. Кое-где показывалась одинокая деревушка. Из круглых, как ульи, убогих шалашей на отмели выбегали голые чернокожие люди и смотрели на растянувшуюся вереницу наших кораблей.
2. НОВЫЙ ПРИЯТЕЛЬ
Я люблю море и плаваю, как пробка. Сам Гамалиель говорил, что я плаваю почти так же ловко, как он. Меня не пугают волны, я боюсь только громадных зубастых акул.
Все путники расположились внутри корабля, под палубой, я же нашел себе место на носу корабля, на площадке около бронзовой рыбки, которая вертится на длинном стержне и показывает, куда дует ветер. На площадке лежали свернутые кольцом канаты. Когда волны хлестали в борт корабля и обдавали брызгами палубу, я забирался в щель под площадкой и оттуда смотрел, как путники, облитые водой, поспешно убегали вниз через люк.
Внизу под палубой теснилось более ста человек; каждый на своем месте разложил мешки, кувшины и другие вещи, а некоторые только разостлали порванные плащи. Первые дни все друг с другом ладили, пели песни, играли в кости, а больше всего спали.
В тихую погоду Софэр сидел наверху около меня между канатами, смотрел на морскую синюю даль и рассказывал о своих путешествиях по далеким странам. Но как только ветер начинал качать корабль, Софэр спешил вниз и звал меня с собой.
В трюмах ехали бедняки. У них не было ничего за душой. Они хотели в новой стране найти землю, построить хижину и посеять хлеб. Были там и купцы с белыми пухлыми руками. Они везли с собой много мешков и все время рассуждали и спорили о том, как похитрее продать товары диким племенам, как выменять у них на дешевые колокольчики, бусы и побрякушки золотые браслеты и ожерелья.
Ссора между путниками началась из-за того, кому из них грести. Бен-Кадех всех без исключения разделил на три смены, которые по первому окрику должны были браться за весла. Купцы громко ворчали, что они не умеют грести, что у них нежные руки. "Наш великий город, - говорили они, не может жить без купцов. Разве не купцы принесли ему все его богатства? Поэтому нельзя купцов обременять тяжелой работой". Во время гребли они задыхались, пыхтели, путали весла и задевали за соседние. Некоторые нанимали бедняков, чтобы те гребли вместо них.
Тут Меремот стал разжигать ссору и подстрекать всех купцов. Он переходил от одной кучки купцов к другой и нашептывал им:
- Этот кормчий Бен-Кадех вмешивается не в свои дела. Сам бог Ваал приказал, и это написано в древних книгах: "Купцы пусть торгуют, а оборванцы пусть работают". Для них это дело привычное, и платить им за это нечего. Довольно и того, что их кормят.
Беднякам же он шептал другое:
- Вам не для чего грести. Нужно наловить рабов и посадить их за весла. Это кормчий Бен-Кадех вас принуждает исполнять тяжелую работу.
Бедняки отвечали:
- Кормчего ругать не за что. Море его просолило, и ветер его высушил. С ним нигде не пропадешь. Мы согласны грести, только бы нас получше кормили - тогда и сил у нас будет больше.
Раз я забрался в свою нору на носу корабля. Ветер срывал пенившиеся верхушки гребней, брызги били в лицо.
В это время ко мне под канаты стал пробираться юноша, один из "оборванцев", как их называл Меремот.