Евгений Спицын - Россия — Советский Союз, 1946–1991 гг.
Верховный Совет СССР имел возможность рассмотреть лишь первый подготовленный «десяткой» проект Союзного договора, поэтому в середине июля 1991 г. он принял постановление, которое предусматривало формирование полномочной делегации Союза ССР для доработки и согласования «текста Договора в соответствии с замечаниями и предложениями, высказанными комитетами, комиссиями, членами Верховного Совета СССР, а также народными депутатами СССР», что фактически означало выражение недоверия президенту СССР, который в ходе этой работы полностью проигнорировал позицию союзных законодателей. Поэтому союзные парламентарии сформулировали целый ряд принципиальных замечаний, учет которых был обязательным при подготовке итогового варианта Союзного договора. Они так и не были учтены при доработке окончательного текста договора, и только этим обстоятельством можно объяснить тот факт, что М.С. Горбачев ни разу не собрал союзную делегацию для его обсуждения. Именно это и заставило главу союзного парламента А.И. Лукьянова подготовить в тот же день «Заявление председателя Верховного Совета СССР», в котором он акцентировал внимание на том, что Союзный договор необходим, но его следует заключать после доработки в Верховном Совете СССР и с обязательным отражением результатов мартовского референдума, на котором подавляющее большинство граждан страны высказались за сохранение обновленного, но единого федеративного государства.
Определенный демарш в этом направлении предприняло и союзное правительство. На следующий день после публикации Союзного договора по инициативе В.С. Павлова был созван Президиум Кабинета министров СССР, на котором все его члены, в том числе заместители премьер-министра В.И. Щербаков, В.Х. Догужиев, В.М. Величко, Ю.Д. Маслюков, Н.П. Лаверов, Л.Д. Рябев и министр финансов СССР В.Е. Орлов, выдвинули целый ряд принципиальных поправок в этот документ, которые явно не устроили М.С. Горбачева и лидеров союзных республик.
9. Августовский «путч»В начале августа 1991 г. состоялось заседание Кабинета министров СССР, на котором многие его члены выразили крайне серьезную озабоченность и тревогу по поводу углубления внутриполитического кризиса и заявили о необходимости «срочно принять любые меры» для спасения страны. В этой ситуации М.С. Горбачев, подводя итоги заседания, заверил членов кабинета, что «мы не позволим развалить Советский Союз, и будем принимать все меры вплоть до введения чрезвычайного положения». «Успокоив» таким привычным словесным блудом правительство страны, президент на следующий день отправился отдыхать в Крым.
Практически сразу после отъезда М.С. Горбачева председатель КГБ СССР генерал армии В.А. Крючков, министр обороны СССР маршал Д.Т. Язов, заместитель председателя Совета обороны СССР О.Д. Бакланов, руководитель президентского аппарата и зав. Общим отделом ЦК В.И. Болдин и член Политбюро, секретарь ЦК O.С. Шенин собрались на совещание и договорились создать совместную группу экспертов-чекистов для анализа возможных последствий введения чрезвычайного положения, которую курировал первый заместитель председателя и начальник Второго Главного управления КГБ СССР генерал-полковник В.Ф. Грушко.
Это поручение было выполнено ровно за два дня, и в результате работы экспертов появился документ, который включал в себя «доклад на двух листочках и приложение о составе сил и средств на случай волнений для усиления основных объектов города Москвы». Спустя трое суток В.А. Крючков отозвал из отпуска начальника 12-го отдела КГБ СССР генерал-майора Е.И. Калгана, который осуществлял контроль за всеми телефонными разговорами, слуховой контроль помещений и контроль факсимильной связи, и дал ему поручение взять под контроль телефоны правительственной связи А.И. Лукьянова, Г.И. Янаева, Б.Н. Ельцина, P. И. Хасбулатова, И.С. Силаева и Г.Э. Бурбулиса.
Вечером 17 августа 1991 г. на одном из объектов КГБ СССР, который носил название АБЦ, состоялась встреча В.А. Крючкова, В.С. Павлова, О.Д. Бакланова, О.С. Шенина, Д.Т. Язова, В.И. Болдина, В.Ф. Ачалова, В.И. Варенникова и В.Ф. Грушко. В ходе состоявшегося разговора было принято решение:
а) направить к М.С. Горбачеву делегацию руководителей страны;
б) поставить перед ним вопрос о необходимости введения чрезвычайного положения;
в) если он откажется, взять ответственность за введение ЧП на себя, и предложить ему временно передать полномочия Г.И. Янаеву;
г) дальнейшие действия обсудить после возвращения делегации из Крыма.
Утром 18 августа маршал Д.Т. Язов созвал в Министерстве обороны СССР совещание своих заместителей и отдал приказ командующему Московским военным округом генерал-полковнику Н.В. Калинину «быть готовым по команде ввести в Москву 2-ю мотострелковую (Таманскую) и 4-ю танковую (Кантемировскую) дивизии, а командующему ВДВ генерал-лейтенанту П.С. Грачеву привести в повышенную боевую готовность 106-ю (Тульскую) воздушно-десантную дивизию». После полудня делегация в составе заместителя председателя Совета Обороны СССР О.Д. Бакланова, члена Политбюро ЦК, секретаря ЦК О.С. Шенина, руководителя президентского аппарата В.И. Болдина, зам. министра обороны СССР, главкома Сухопутных войск генерала армии В.И. Варенникова, начальника 9-го Управления (охрана) КГБ СССР генерал-лейтенанта Ю.С. Плеханова и начальника специального эксплуатационно-технического управления при ХОЗУ КГБ СССР генерал-майора В.В. Генералова вылетела к М.С. Горбачеву в Крым.
По прибытии в президентскую резиденцию в Форосе визитеры были приняты М.С. Горбачевым, где между ними состоялся довольно острый разговор. Все обстоятельства этой беседы до сих пор не прояснены, поскольку все ее участники по-разному интерпретируют состоявшийся разговор. Сам М.С. Горбачев утверждает, что он был блокирован «заговорщиками», поскольку категорически отказался выполнить их требование о введении ЧП и передачи своих полномочий Г.И. Янаеву. Все его визави утверждают, что президент, верный своей всегдашней манере поведения, фактически дал добро на эту операцию, но предпочел сделать ее чужими руками, чтобы сохранить свое реноме реформатора и либерала.
Тем временем В.А. Крючков, В.С. Павлов и Д.Т. Язов вызвали на совещание в Кремль Г.И. Янаева, Б.К. Пуго, А.И. Лукьянова, А.А. Бессмертных и Ю.А. Прокофьева и стали дожидаться возвращения в Москву «крымской делегации». Когда они вернулись и сообщили о результатах своей поездки к М.С. Горбачеву, среди собравшихся возникли разногласия, пока В.А. Крючков не предложил заранее согласованный между участниками «заговора» список членов Государственного комитета по чрезвычайному положению (ГКЧП) в составе десяти человек. А.И. Лукьянов и А.А. Бессмертных под благовидным предлогом взяли самоотвод, и в составе ГКЧП осталось восемь человек — шесть высших руководителей страны — Г.И. Янаев, В.С. Павлов, О.Д. Бакланов, В.А. Крючков, Б.К. Пуго и Д.Т. Язов, и два руководителя общесоюзных общественных организаций — президент Ассоциации государственных предприятий СССР А.И. Тизяков и председатель Крестьянского союза СССР В.И. Стародубцев. После того, как весь персональный состав ГКЧП был определен, участники совещания в не очень трезвом состоянии приступили к обсуждению его основных документов.
Ранним утром 19 августа 1991 г. были обнародованы четыре первых документа ГКЧП:
1) Указ вице-президента СССР, в котором сообщалось, что ввиду резкого ухудшения состояния здоровья М.С. Горбачева и его временной недееспособности, в соответствии со статьей 127 Конституции СССР Г.И. Янаев вступает в должность временного главы государства.
2) «Заявление советского руководства», подписанное Г.И. Янаевым, В.С. Павловым и О.Д. Баклановым, о том, что в отдельных местностях СССР, в том числе в Москве и Ленинграде, на срок шесть месяцев вводится режим чрезвычайного положения.
3) «Обращение к советскому народу», в котором впервые на столь высоком уровне констатировалось, что «начатая по инициативе М.С. Горбачева политика реформ зашла в тупик», и анализировались причины, вызвавшие «безверие, апатию и отчаянье», потерю доверия к власти и неуправляемость страны. В числе главных причин называлось «возникновение экстремистских сил, взявших курс на ликвидацию Советского Союза и захват власти любой ценой». Документ едва ли не впервые в советской истории не содержал призывов защищать социализм, в нем даже не встречались прилагательные «коммунистический» и «социалистический». Апелляция к патриотическим чувствам была призвана подчеркнуть критичность момента, консолидировать всех патриотов страны, независимо от их политических убеждений и взглядов.
4) «Постановление ГКЧП № 1», где перечислялся весь комплекс первоочередных мер по наведению порядка в стране:
