Последняя обитель. Крым, 1920—1921 годы - Леонид Михайлович Абраменко

1. Алексеевич Дмитрий Владимирович, 1885 г. р., уроженец Москвы, житель Бахчисарая, офицер[877].

2. Багаль Николай Викторович, 1878 г. р., уроженец Минской губернии, приказчик, бывший пристав в Каховке[878].

3. Билял Мамед, 1894 г. р., уроженец с. Шуры, Симферопольского уезда, житель Бахчисарая, работник милиции[879].

4. Бурмистров Андрей Андреевич, 1877 г. р., уроженец д. Великий Ясидчак. Воронежской губернии, житель Бахчисарая, образование высшее, адвокат[880].

5. Виниченко Павел Дмитриевич, 1877 г. р., уроженец и житель Бахчисарая[881].

6. Воронин Николай Николаевич, 1887 г. р., уроженец с. Исаковка, Подольской губернии, житель Бахчисарая, десятник на Бешуйстройке[882].

7. Евгопуло (Ергопупо) Дмитрий Федорович, 1857 г. р., уроженец и житель Бахчисарая, служащий[883].

8. Ескиюртли Сулейман Умерович, 1900 г. р., уроженец и житель Бахчисарая, рабочий[884].

9. Жиров Александр Данилович, 1886 г. р., уроженец Тамбова, житель Бахчисарая, служащий на Бешуйской железной дороге[885].

10. Здобин Кирилл Леонтиевич, 1884 г. р., уроженец Московской губернии, чернорабочий на Бешуйской железной дороге[886].

11. Карлин Алексей Захарович, 1892 г. р., уроженец Таганрога, казначей на Бешуйской железной дороге[887].

12. Кирьянов Николай Иванович, 1878 г. р., уроженец Новозыбковской волости, Черниговской губернии, землекоп 2-го участка строительства подъездных путей Сюрень-Бешуйских копей[888].

13. Котов Трифон Иванович, 1880 г. р., уроженец Московской губернии, житель Бахчисарая, конторщик Бешуйстройки[889].

14. Крулко Евгений Андреевич, 1893 г. р., уроженец с. Започинцы, Волынской губернии, секретарь участкового рабочего комитета Бешуйстройки[890].

15. Левин Константин Павлович, 1871 г. р., уроженец Москвы, житель Бахчисарая[891].

16. Македон Христофор Григорьевич, 1897 г. р., уроженец Сартанской волости, Екатеринославской губернии, житель Бахчисарая, фуражир уездного военкомата[892].

17. Мамонов Иосиф Иванович, 1892 г. р., уроженец станицы Упорная, Кубанской области, служащий на Бешуйской железной дороге[893].

18. Орличенко Александр Иванович, 1899 г. р., уроженец Севастополя, житель с. Тимофеево, Бахчисарайского уезда[894].

19. Павловский Андрей Дмитриевич, 1884 г. р., уроженец Екатеринославской губернии, житель Бахчисарая, служащий на цементном заводе[895].

20. Сукачев Борис Евсеевич, 1894 г. р., уроженец Ново-Николаевского уезда, Херсонской области, служащий на Бешуйстройке[896].

21. Феттаев Якуб-Сент Ахмет, 1890 г. р., уроженец и житель Бахчисарая, рабочий[897].

22. Харламов Павел Васильевич, 1868 г. р., уроженец Литеиновского уезда, Тульской губернии, крестьянин, столяр, малограмотный.

В своей анкете Харламов написал, что он жил в Бахчисарае и работал столяром. Поскольку в период войны работы не было, при советской власти он работал в городской милиции. С приходом Деникинских войск милиция стала государственной стражей, где он продолжал работать. Со второй половины ноября 1920 г. она снова стала именоваться милицией. Поработав в ней две недели, он уволился и устроился привратником в монастырь. Военный следователь особого отдела по Бахчисарайскому уезду Васильев 15 февраля 1921 г. составил заключение о том, что вина Харламова в службе стражником в период власти Белой армии доказана. По постановлению тройки особого отдела ВЧК при РВС 4-й армии от 15 февраля 1921 г. Харламов был расстрелян в этот же день[898].

23. Цвеленьев Кирилл Сергеевич, 1882 г. р., уроженец Тульской губернии, житель Бахчисарая, помощник начальника городской милиции[899].

24. Швидченко Федор Никитович, 1891 г. р, уроженец с. Омбыш, Черниговской губернии, житель Бахчисарая, ул. Акгокрак, 5[900].

Очередь дошла и до исконных противников коммунистической идеологии — священнослужителей. Арест 13 февраля 1921 г. священника местной православной церкви Спано Ивана Лазаревича, 1874 г. р., уроженца Симферополя, всколыхнул, возмутил и вызвал негодование населения всей Бахчисарайской округи. Спано обвинялся в том, что он ходил в ревком и якобы угрожал председателю расправой за созыв председателем общих собраний жителей умышленно в дни религиозных праздников, из-за чего люди не имеют возможности в эти дни прийти в церковь. На допросе, проведенном следователем ЧК, Спано не отрицал своего посещения ревкома. Что касается угроз, то он действительно говорил председателю, что за это его покарает Господь. Сам он наказывать его не собирался ни в коем случае. Однако, по мнению чекистов, от «носителей непререкаемой истины», не терпящих возражений и тех, кто сомневается в политике большевиков в отношении религии, да еще предрекает им наказание, исходит угроза советской власти, а потому обвинение священника в террористических намерениях является обоснованным.

В наше время такая логика рассуждений вызвала бы неудержимый смех. Но тогда вся политика большевиков была построена на алогизме, ошибках, экспериментальных пробах, а часто на элементарной глупости и абсурде. Главное, чтобы такая политика приносила сиюминутную выгоду для удержания власти, продлевала бы время победного угара. Сам Ленин признавал, что многие вопросы становления советской власти решаются на авось. «...Мы многое делали и делаем ощупью, — говорил он, — но мы приобрели основной опыт». В связи с такой политикой весь народ стал для Ленина подопытным материалом, вся страна — экспериментальным полигоном, а безрассудство и террор — методом ее управления. И прав был Вольтер, заявив, что «глупость, безрассудство и пороки повсюду доставляют государству часть его доходов»[901].

Во всем Бахчисарайском регионе население живо обсуждало причины и обстоятельства ареста, осуждало этот небывалый, сколько они помнят, случай насилия над священником. В его защиту встали не только его сын Анатолий Спано и миряне — члены церковного совета В.Х. Канаки и С.К. Канаки (Конаки), проявившие особую активность в деле опровержения надуманных обвинений и освобождения священника, но и многочисленные жители Бахчисарая и его окрестностей, в частности жители села Балти-Чокрак, где он также правил службу. В особый отдел ежедневно приходили толпы людей и требовали освобождения священника, его сына Анатолия Спано и обоих Канаки, которые также были арестованы за активные действия в защиту Спано и соучастие в террористических намерениях. Бесконечным потоком направлялись коллективные ходатайства