Последняя обитель. Крым, 1920—1921 годы - Леонид Михайлович Абраменко
Морченко Яков Федорович, 1894 г. р., уроженец с. Белоусово, Харьковской губернии, крестьянин[857].
Сытников Константин Никифорович, 1887 г. р., уроженец и житель Евпатории, служащий 3-го отделения государственной стражи[858].
Шиманская Лидия Митрофановна, 1901 г. р., уроженка Киева, жительница Евпатории. По постановлению особого отдела ВЧК при РВС Южного и Юго-Западного фронтов от 31 декабря 1920 г. за службу в Белой армии в виде исключения отправлена в концлагерь[859].
5 января 1921 г.
Бушуев Леонид Борисович, 1885 г. р., уроженец и житель Евпатории[860].
Лисовец Феодосий Филиппович, 1883 г. р., уроженец с. Кордашинка, Таврической губернии, надзиратель Евпаторийской тюрьмы[861].
Потапов Константин Федорович, 1871 г. р., уроженец с. Акшечеш, Евпаторийского уезда[862].
Сластовников Владимир Николаевич, 1849 г. р., уроженец Таганрога, священник, за публичное осуждение репрессий[863].
7 января 1921 г.
Маевский Прокофий Иванович, 1896 г. р., уроженец Николаева, младший писарь[864].
Петренко Савва Пантелеймонович, 1889 г. р., уроженец и житель Евпатории, писарь[865].
15 января 1921 г.
Зубцов Афанасий Сафронович, 1876 г. р., уроженец с. Ровки, Черниговской губернии, почтальон[866].
Козловский Сергей Николаевич, 1870 г. р., уроженец Могилевской губернии, житель Евпатории, за службу по охране железной дороги до городов Симферополя и Севастополя[867].
Федотов Федор Иванович, 1896 г. р., уроженец Москвы, за службу в Белой армии[868].
Март-апрель 1921 г.
Васильев Владимир Матвеевич, 1880 г. р., уроженец д. Мишневичи, Витебской губернии, житель с. Ак-Шейха, крестьянин[869].
Дубина Илларион Тимофеевич, 1867 г. р., уроженец Херсонской губернии, рабочий[870].
Заключены в концлагерь в апреле-мае 1921 г.
Бертольд Адам Генрихович, 1900 г. р., уроженец с Темеша, Евпаторийского уезда, крестьянин[871].
Тимченко Антон Степанович (дата и место рождения не указаны), житель Евпатории[872].
Фук Эруд Бабакаевич, 1883 г. р., уроженец и житель Бахчисарая, письмоводитель в управлении «Крымрыба»[873].
Шауберт Андрей Иванович, 1895 г. р., уроженец и житель с. Темеша, Евпаторийского уезда[874].
Шауберт Иван Иванович, 1892 г. р., уроженец и житель с. Темеша, Евпаторийского уезда[875].
Бахчисарай
Там северный певец в садах Бахчисарая
Задумчиво бродил, мечтами окружен:
Там в сумраке пред ним бродила тень младая. —
И струн раздался звон.
И.И. Козлов (1779—1840)
Красный террор как всероссийское бедствие, как мировая пошесть, напавшая на всю страну, не обошел стороной и провинциальный, но со всемирно известным, многосотлетним историческим прошлым, город Бахчисарай. Расположенный в живописном предгорье на пути в Севастополь в долине реки Чурук-Су, он и сейчас славен своим уютом, тишиной, обилием садов и виноградников, неподражаемым по своим вкусовым качествам татар-чаем или чабан-чаем, а главное — древним дворцом крымских ханов.
Город был взят 2-й дивизией 2-й конармии 14 ноября 1920 г. С этого дня жестокий режим «освободителей», вызвавший всеобщую неуверенность в стабильности привычной жизни города, страх и возмущение жителей произволом новой власти ненароком заставили их вспомнить мучеников Бахчисарайского фонтана, о которых когда-то А.С. Пушкин писал в своих стихах. По примеру своих коллег в Симферополе в целях фильтрации всего местного и пришлого населения местные оперативники организовали повсеместный поиск контрреволюционных «элементов». Таких оказалось совсем немного — бывшие офицеры и солдаты, на свою беду оставшиеся в городе, местная интеллигенция, священник, а также рабочие и служащие строительства железной дороги Сюрень-Бешуйские копи и самой шахты в горной части Бахчисарайского района. О малоизвестной на континенте дороге и шахте упоминается в книге И.С. Чиркова «Крым революционный» в связи с деятельностью партизанского отряда в Крыму под руководством А.В. Мокроусова, который накануне наступления Красной армии на Крым взорвал шахту, а местному населению приказал не добывать уголь и не заготавливать древесину. Разрушение шахты, впрочем, вряд ли было целесообразным, учитывая стратегические планы наступления. Уже через месяц после занятия армией Бахчисарая Крымревком издал приказ:
«Ревком Крыма, считая необходимым ускорить постройку железной дороги Сюрень-Бешуйские копи с келью получения угля не позже чем через месяц... считать управление постройки и работы по последней ударными и на основании сего всех служащих и рабочих считать мобилизованными. Посему всякий, самовольно оставивший постройку, будет считаться дезертиром и предаваться суду по законам военного времени.
За предревкома Лидэ, предкрымсовнархоза Пороцкий»[876].
Шахту, взорванную отрядом Мокроусова, естественно, тоже пришлось восстанавливать.
Из материалов архивных дел в отношении репрессированных лиц этого региона хорошо видно, что обвинения построены в основном искусственно, по политическим мотивам, тенденциозно, с неприкрытым обвинительным уклоном и сплошь необоснованно. Ни по одному делу не проводилось всестороннее и объективное расследование. «Обвиняемых», вернее тех, кто попадал на глаза чекистам, в том числе по доносам «патриотов», должным образом не выслушивали, их показания не проверяли, а огульно относили всех к «врагам», что означало лишь одно — смерть. Вместе с тем действия и реакция людей на новую власть и события, признаваемые чекистами контрреволюционными, были вызваны исключительно неоправданно жестокой и грабительской политикой большевиков.
Арестованные люди, конечно же, были расстреляны. Благо, что боеприпасов, предназначенных для уничтожения Белой армии, которую догнать не удалось, было с избытком. Такая же участь постигла и некоторых защитников арестованных лиц.
В январе-феврале 1921 г. были расстреляны 24 человека по отдельным делам и в разное время.
