Эпоха Брежнева: советский ответ на вызовы времени, 1964-1982 - Федор Леонидович Синицын
«Фарцовка» как проявление неприкрытой тяги к западным вещам входила в диссонанс с ожиданиями иностранцев от СССР и утверждениями советской пропаганды. Это явление, несомненно, позорило страну в глазах иностранцев, подрывало авторитет советской власти и идеологии. Некоторые туристы возмущались не только потому, что «фарцовщики» мешали наслаждаться отдыхом, но и с «идеологической» точки зрения. Турист из ФРГ Фишер говорил: «Вы многое успели сделать за 50 лет в развитии промышленности, здравоохранения и образования. Но есть у вас и теневые стороны жизни». Он имел в виду «фарцовщиков», которые «отравляли нам настроение даже в тот момент, когда на Красной площади мы смотрели смену караула у Мавзолея В.И. Ленина. Неудивительно, если эти явления приходится наблюдать в других странах, а за вашу страну становится обидно». Возмущались поведением спекулянтов и французские туристы, находившиеся в Москве в марте 1967 г.: «Очень странно, что это происходит в Советском Союзе, который воспитывает нового человека, а ростки этого нового занимаются черным рынком». Они выражали надежду, что «к 50-летию существования Советского государства вы, наверное, покончите с этим явлением». Бельгийский турист Ментон, которому «фарцовщики» предлагали обмен валюты, сказал: «Меня удивляет, что наряду с большими успехами, в вашей стране имеют место такие возмутительные факты. Как же вы, советские люди, гордясь тем, что власть находится в руках народа, можете это терпеть, и, более того, сами создавать такие условия для таких оскорбительных поступков». Туристка из США Б. Вивер спросила переводчика, почему в Советском Союзе не производят жевательную резинку. После ответа, что «это мелочь и жевать вообще неэтично», Вивер заявила: «А разве этично, разве это мелочь, когда ваши мальчишки постоянно выпрашивают шариковые ручки и жевательную резинку? Это в общем портит то хорошее, чем впечатляет ваша страна». Гиды «Интуриста» отмечали, что «фарцовка» и «выпрашивание» мешают «вести информационно-пропагандистскую работу среди иностранных туристов и снижают политический эффект от пребывания туристов в СССР»[385].
Проблема «фарцовки», которую по понятным причинам было невозможно утаить от иностранцев, рассматривалась в СССР как питательная почва для антисоветской пропаганды из-за рубежа. Руководство «Интуриста» предполагало, что именно «с этой целью некоторые туристы из ФРГ и группа английских туристов-школьников фотографировали подростков в тот момент, когда они выпрашивали у них жевательную резинку и другие мелкие вещи. Корреспондент одной из западногерманских газет, издающейся в Кельне, при этом заявил: «Это продукт социалистического города»; «Туристы из Дании — супруги Шоу… которых также атаковали подростки, предлагавшие купить у них вещи, заметили, что в их стране такого не наблюдается»[386].
Одним из вызовов для советской системы была неравномерность благосостояния граждан. Еще в период правления Н.С. Хрущева начался новый этап социального расслоения: выделение зажиточного слоя «снизу», разбогатевшего за счет коррупции или преступной предпринимательской деятельности[387]. В дальнейшем в СССР возрастали различия в уровне и качестве жизни разных слоев населения (хотя они были меньше, чем в капстранах)[388]. Конечно, значительная часть советских граждан довольствовалась тем достатком, который она имела[389], однако некоторые люди смогли разбогатеть[390]. Эксперты констатировали значимые «различия между высоко- и низкооплачиваемыми»[391]группами населения. Действительно, принцип неравного распределения «по труду» позволял установить, в принципе, сколь угодно высокий размер зарплаты, гонораров, премий.
Особые возможности для потребления и обогащения имелись у «номенклатуры» и приближенных к ней людей[392]. В период правления Л.И. Брежнева распределение и без того ограниченных средств потребления приобрело вызывающе несправедливый характер, в том числе через получение доходов формально законных, но обусловленных не результатами труда, а привилегиями, связями, монополией служебного положения[393].
Имущественное неравенство проявлялось также в сфере частного строительства[394], во владении более дорогими и качественными автомобилями, бытовой техникой, мебелью и пр. Несмотря на то, что в СССР были установлены ограничения на размеры личного имущества («один дом не более определенных размеров, одна дача, одна автомашина»[395]), их можно было обойти[396]. «Обуржуазивание» советского населения было отмечено иностранцами, посещавшими СССР в 1960-х гг.[397]
Собственность, с одной стороны, становилась предметом гордости и хвастовства, а с другой — зависти. Характерный документ, который иллюстрирует это явление, — докладная записка Е.М. Самотейкина (референта Генерального секретаря ЦК КПСС), направленная Л.И. Брежневу в феврале 1969 г.: «Машина у нас — предмет роскоши, доступный лишь высокооплачиваемым слоям населения (интеллигенции, служащим и в очень небольшой степени колхозникам и рабочим). Обладание машиной как бы подчеркивает в глазах средне- и низкооплачиваемых трудящихся существующее неравенство. Отсюда… зачастую неприязненное отношение на улице к «частникам», едущим в автомобилях и «демонстрирующим» таким образом тот факт, что они много зарабатывают»[398].
Разница в уровне жизни имела «региональный» аспект — известно, что во многих «окраинных» республиках Советского Союза уровень жизни был выше, чем в РСФСР, которая делала наибольший вклад в общесоюзную экономику (характерно, что такая ситуация вызывала недоумение даже у партийных пропагандистов[399]).
Кроме того, в стране все больше распространялось получение незаконных (по правовым нормам того времени) доходов за счет перепродажи дефицитной продукции, нарушения правил торговли, подпольного изготовления различных товаров («теневая экономика»)[400]. Появилась, а затем стала расти и приобретать все большую значимость в обществе группа «подпольных миллионеров». По мере разрастания «теневой экономики», распространения коррупции и «блата» многим людям удавалось накопить с помощью нелегальной деятельности крупные состояния[401].
«Материальный фактор» оказывал большое влияние на мысли, поведение, отношение людей к государству, партии и идеологии. Проблема благосостояния народа имела большое идейнополитическое значение — советские теоретики отмечали, что одним из «главных вопросов, вокруг которого ведется основное сражение на идеологическом фронте, является вопрос о том, какая из систем — капиталистическая или социалистическая — способна создать наилучшие условия для развития материальной жизни народных масс»[402].
Формирование «общества потребления» стало одним из важнейших идейно-политических вызовов для властей СССР. Во-первых, этот процесс входил в противоречие с положениями «Морального кодекса строителя коммунизма», принятого в 1961 г., а также, по мнению видного советского идеолога П.Н. Федосеева, — ис «интересами общества»[403]. Рост важности «материального фактора» провоцировал «идеологические брожения» в стране: воспитанные коммунистической системой граждане призывали срочно привести образ жизни советских людей в соответствие с
