Сэмюэл Крамер - История начинается в Шумере
Следует отметить, что в нашем древнем документе полностью отсутствуют какие-либо магические заклинания и заговоры, которые нередко встречаются в клинописных медицинских текстах более позднего периода. Ни одно божество, ни один демон не упоминаются в этом тексте. Совершенно очевидно, что врач, составивший его, строил свою деятельность на эмпирических и рациональных основах. Конечно, трудно предположить, чтобы он применял средства, сознательно проверенные путем серии экспериментов, но надо полагать, что лечение, которое он предписывал, оказывало благоприятное воздействие: ведь он ставил на карту свою профессиональную репутацию! Поэтому не исключено, что эти рецепты могут представлять собой некоторый практический интерес и для современных медицинских исследований.
Жаль, что древняя фармакопея не дает нам хоть сколько-нибудь ясного представления о характере недугов, для лечения которых предназначались эти лекарства. Вступление, предшествующее рецептам и занимающее почти всю первую колонку таблички, сильно повреждено. Впрочем, судя по нескольким сохранившимся знакам, оно не содержало названий болезней. В первом рецепте, почти полностью уничтоженном, мы нашли шумерские слова, означающие: «спина», «ягодицы», но, к сожалению, в отрывочном, малопонятном контексте. В предисловии к третьей группе рецептов можно разобрать слова: «руки» и «ноги», но и здесь контекст непонятен и загадочен. Мы даже не знаем, предназначался ли для излечения одной определенной болезни один рецепт или сразу несколько. Однако вполне возможно, что эти подробности наряду со многими другими излагались устно. А это невольно заставляет нас задуматься над целями и мотивами, побудившими древнего врача составить список рецептов.
Следует подчеркнуть, что древние врачи, в том числе и автор нашей фармакопеи, были не только лекарями, замкнувшимися в рамках своей профессии. Это были культурные, образованные люди, «гуманисты». Для того чтобы научиться правильно и красиво писать клинописью, овладеть сотнями знаков, имевших тысячи различных значений, такой человек должен был провести большую часть своей юности в шумерской школе или «академии», известной под названием эдубба (то есть «дом табличек»). Там он приобретал знания и по тем «научным» предметам, которые были известны в древности. «Учебники» тогда состояли в основном из списков соответствующих слов, выражений и отрывков. Весь материал подготавливал уммиа, или «профессор» академии, ученики же должны были переписывать текст до тех пор, пока не запоминали его наизусть. Эти лаконичные, сухие тексты несомненно дополнялись устными объяснениями, или «лекциями». Вполне возможно, что наша древняя фармакопея представляет собой не что иное, как такой конспект, подготовленный врачом, который читал в академии «лекции» по медицине. Если эта догадка верна, то наш шумерский документ можно рассматривать как «страничку» из древнейшего в истории медицины «учебника».
Находка относящейся к концу III тысячелетия до н. э. таблички с медицинским текстом была сюрпризом даже для специалистов по клинописи. Логичнее было бы ожидать находки какого-нибудь «справочника» по сельскому хозяйству, а не по медицине, ибо основой экономики шумеров, главным источником их жизненного благополучия было именно сельское хозяйство. Оно было высокоразвитой отраслью еще до III тысячелетия до н. э., однако единственный известный нам «календарь земледельца» относится к началу II тысячелетия до н. э. Об этом календаре и пойдет речь в главе 11.
11. Сельское хозяйство
Первый «Календарь земледельца»
Наиболее значительные из достижений шумеров в области техники относятся к ирригации и сельскому хозяйству, Создание сложной системы каналов, плотин, запруд и водохранилищ требовало высокого инженерного мастерства и знаний. Для проведения земельной съемки и подготовки плана работ требовались нивелировочные и измерительные инструменты, чертежи и карты. Земледелие превратилось в сложную отрасль хозяйства, требующую предусмотрительности, усердия и умения. Поэтому не удивительно, что шумерские учителя составили «Календарь земледельца», в который входили разнообразные советы, призванные помочь земледельцу в проведении всех полевых работ, начиная с затопления поля в мае — июне и кончая веянием зерна, созревавшего в апреле — мае следующего года.
Текст этого документа состоит из 107 строк и содержит различные советы. Кроме того, имеется вступление (одна строка) и концовка (три строки). Текст этот был собран и составлен более чем из десятка табличек и фрагментов, наиболее важным из которых является не опубликованный до сих пор фрагмент, найденный в Уре покойным Леонардом Вулли более четверти века назад. Недавно этот отрывок был скопирован Г. Д. Гэддом, в прошлом одним из хранителей Британского Музея, который проделал большую работу по реставрации текста в целом. Перевод текста был сопряжен с большими трудностями, в основном из-за технической терминологии, и его не следует рассматривать как окончательный. Перевод был выполнен совместно Т. Якобсеном и Б. Ландсбергером — сотрудниками Восточного института при Чикагском университете, и М. Сивилом, сотрудником Музея Пенсильванского университета, занимающимся изучением техники древнего Двуречья.
«Календарь» начинается так: «Во время оно землепашец поучал своего сына».
Поучения касаются всех важнейших полевых и других работ, которые должен проделать земледелец, чтобы получить хороший урожай. Поскольку ирригация совершенно необходима для опаленной солнцем земли Шумера, наш древний ментор прежде всего говорит о затоплении поля: следует позаботиться о том, чтобы уровень воды не поднимался слишком высоко. Когда вода спадет, на мокрое поле надо выпустить волов с обвязанными копытами; они вытопчут сорняки и выровняют поверхность поля. Окончательное выравнивание поля следует доделать маленькими мотыгами. Поскольку волы оставят на влажной земле следы, человек, вооруженный мотыгой, должен пройти по всему полю и сравнять следы копыт. Рытвины нужно сравнять бороной.
Пока поле просыхает, земледельцу и его домочадцам должно заняться подготовкой инвентаря. Особо подчеркивается необходимость привести в порядок бичи, стрекала и другие средства «дисциплинарных взысканий», для того чтобы заставить как людей, так и скотину усердно трудиться. Автор нашего «Календаря» советует также запастись лишним быком для пахоты, так как в итоге это всегда себя окупает. При этом условии земледелец сможет посеять на одном буру[11] земли довольно много зерна — около трех гуров.
Прежде чем окончательно возделать землю, предлагается предварительно дважды вспахать поле двумя длиннолемешными плугами (плуги шукинибардиль), трижды проборонить его, разровнять граблями и, наконец, разбить комья земли молотком.
Во время проведения этих работ автор «Календаря» настоятельно советует земледельцу держать работников под неусыпным надзором, чтобы они ни на минуту не ослабляли своих усилий. Но и сам он должен служить образцом дисциплины и не должен требовать, чтобы рабы прислуживали ему, как в обычное время.
Затем можно приступить непосредственно к севу. Сев производится одновременно с пахотой, при помощи плуга со специальным приспособлением, через которое семена попадают в борозды. Землепашцу советуют делать восемь борозд на каждом гаруше[12]. Он должен следить за тем, чтобы семена попадали в землю на глубину «в два пальца». Если семена не попадают достаточно глубоко, землепашец должен переменить лемех — «язык плуга». По классификации нашего древнего агронома существует несколько видов борозд, но, за исключением того отрывка, где он описывает прямые и косые борозды, это место в тексте непонятно. Приступая к севу, необходимо разбить все комья земли на поле и выровнять его поверхность, с тем чтобы ничто не препятствовало росту молодых всходов ячменя.
«После того как молодые побеги пробьются сквозь (поверхность) земли», — продолжает древний автор, земледельцу следует вознести молитву богине Нинкилим, покровительнице полевых мышей и прочих вредителей, дабы они не попортили всходы. Земледелец должен также отгонять от поля птиц. Когда ячмень подрастет и сравняется с узкой нижней частью борозды, это значит, что наступило время для его полива. Когда ячмень «стоит высоко, словно (солома) циновки в середине лодки», наступает время для вторичного полива. В третий раз земледельцу предлагается полить «царский» ячмень — то есть ячмень, достигший полной высоты. Если при этом земледелец увидит, что влажные зерна ячменя начинают краснеть, это означает появление опасной болезни (самана), которая может погубить урожай. Если же ячмень в хорошем состоянии, земледелец должен полить его в четвертый раз; тем самым он увеличит урожай примерно на десять процентов.
