Сэмюэл Крамер - История начинается в Шумере

Сэмюэл Н. Крамер

История начинается в Шумере

Предисловие

Шумеры, как и их преемники вавилоняне, не знали, в противоположность древним египтянам, того развитого заупокойного культа, который побуждал снабжать умерших всем, что было им дорого при жизни, в том числе и излюбленными литературными произведениями. Поэтому дошедшие до нас литературные памятники Шумера и Вавилонии ограничиваются глиняными табличками, которые хранились в библиотеках храмов и царей, «наместников богов на земле». Поскольку эти библиотеки содержали лишь религиозную литературу (космологические и богословские трактаты, гимны богам, псалмы, собрания заклинаний и предсказаний, научные трактаты да еще эпические поэмы, которые жрецы также относили к религиозной литературе), то многие ассириологи считали, что все сочинения древнего южного Междуречья имеют лишь богословский характер.

Однако автор настоящего труда — крупнейший исследователь в области шумерской литературы и письменности американский профессор С. Н. Крамер — не придерживается этой точки зрения. Он находит в изучаемой им литературе также и темы земные. Этот новый подход к литературному наследию Шумера в значительной степени увеличивает ценность книги Крамера. К этому мы должны добавить, что большинство из рассматриваемых в книге литературных и письменных памятников в свое время было открыто С. Н. Крамером в различных музеях мира, интерпретировано и опубликовано им с обстоятельным комментарием в многочисленных работах.

Следует также обратить внимание на то, что автор иной раз очень удачно сопоставляет отдельные элементы творчества шумеров с современной культурой. Так, один шумерский юридический документ начала II тысячелетия до н. э. из архива храма в Ниппуре, содержащий изложение дела и приговор шумерского суда, был интерпретирован С. Н. Крамером и его коллегой проф. Т. Якобсеном, и перевод затем представлен на суждение одному из членов Верховного суда США. Последний, ознакомившись с этим делом почти четырехтысячелетней давности, заявил, что современные судьи согласились бы с судьями Древнего Шумера и вынесли бы точно такой же приговор (см. гл. 9).

В противоположность Древнему Египту, оставившему нам богатый изобразительный материал в виде бесчисленных статуй, рельефов и фресок в гробницах вельмож и грандиозных барельефов, высеченных на стенах и пилонах храмов, воздвигнутых из «вечного» камня, от Шумера сохранилось немного изобразительного материала. Тем более представляется нам ценным труд С. Н. Крамера, в котором читатель найдет публикации фотографий некоторых дошедших до нас шумерских рельефов и статуй, снабженные разъяснительным текстом.

Великолепные в научном и литературном отношении переводы текстов, отображающих все стороны культурной жизни Древнего Шумера, увлекательное изложение, огромный фактический материал, отображающий последние достижения науки, позволяют рекомендовать книгу американского ученого всем, кто интересуется прошлым человечества. Особенно же она будет полезна учителям-историкам, которые найдут в ней много нужных сведений.

Несмотря на популярный характер настоящей книги, проф. Крамер излагает в ней результаты своих наблюдений и некоторые гипотезы, расходящиеся с общепринятыми взглядами, но в то же время и в достаточной мере обоснованные. Так, он находит в шумерской литературе первый пример «божественной метаморфозы», героем которой выступает бог Энлиль. По ходу действия мифа Энлиль принимает образы различных служителей подземного царства (см. гл. 14). Проф. Крамер устанавливает и метаморфозы, которые переживали некоторые члены шумерского пантеона, как в сознании самого шумерского общества, так и в сознании ассириологов и шумерологов. Автор полагает, что в древнейшее время главой шумерского пантеона был не бог воздуха и земли Энлиль, а бог неба А н. В то же время автор разъясняет, что «великого бога Энлиля» шумеры считали благодетелем человечества, а не свирепым, приносящим разрушение божеством, каковым он выступает во всех популярных изложениях шумеро-вавилонской религии.

Следует отметить и ту кропотливую работу, которую проделал автор, восстанавливая тот или иной памятник шумерской литературы из множества отдельных мелких и крупных фрагментов, разбросанных по различным музеям мира. Так, он сумел воссоздать большой текст в 600 строк, посвященный «подвигам и деяниям бога Нинурты», из большого количества разбитых табличек и бесконечного числа мелких обломков, в большинстве своем еще не опубликованных. В результате упорной, трудоемкой работы С. Н. Крамер восстановил из 19 сильно фрагментированных табличек и относящихся к ним мелких осколков, найденных среди множества частей других табличек, интереснейшее литературное произведение в 250 строк. Это был гимн, восхваляющий богиню Нанше как защитницу слабых и угнетенных, карающую злодеев и преступников. В гимне приведен наиболее полный перечень этических заповедей, упомянутых в шумерской литературе (см. гл. 15). Поразительную эрудицию и искусство проявил автор, сумев воспроизвести из массы осколков глиняных клинописных табличек, хранящихся в Музее Пенсильванского университета (Филадельфия) и Музее Древнего Востока (Стамбул), интереснейший литературный памятник, посвященный шумерскому варианту волнующей темы о безвинном страдальце (см. гл. 16).

Я привел ряд примеров восстановления С. Н. Крамером неизвестных или известных в отрывках текстов. Теперь следует отметить, как он по отдельным намекам воссоздал из пролога эпической поэмы миф, о существовании которого никто не подозревал. В кратком предисловии к шумерской поэме «Гильгамеш. Энкиду и подземное царство» мы находим, согласно интерпретации автора, повествование о похищении чудовищем Куром богини Эрешкигаль, т. е. сюжет, близкий греческому мифу о похищении Персефоны (см. гл. 25).

Я считаю своим долгом обратить внимание читателей на искусство, с которым проф. Крамер разбирает копии древних шумерских текстов, относящиеся к началу II тысячелетия до н. э. В этих копиях, составленных семитическими писцами, клинописные знаки сильно повреждены, сбиты и зачастую наползают друг на друга. Ярким образцом редкого мастерства в области палеографии является дешифровка текста двух шумерских «элегий», обнаруженных С. Н. Крамером в московском Музее изобразительных искусств имени А. С. Пушкина. Дело в том, что на табличке, содержащей упомянутые две «элегии» и датируемой примерно 1700 г. до н. э., имеется не только шумерский текст, кстати, написанный характерным для того периода сжатым, неразборчивым почерком. Помимо чисто графических трудностей С. Н. Крамеру предстояло еще разобрать и осмыслить глоссы, приведенные на семитическом (аккадском) языке, что представляет для дешифровщика исключительную сложность, так как их знаки плохо сохранились и написаны невероятно мелко. Автор превосходно оправился с этой чрезвычайно сложной и трудоемкой задачей. В результате появилось его исследование («Две шумерские элегии»), опубликованное Издательством восточной литературы в 1960 г., которое значительно обогатило наши знания о литературе древних шумеров.

Нельзя не отметить присущую автору осторожность в суждениях о том или другом изучаемом им явлении, допускающем возможность сделать на основании его не один, а несколько выводов. Так, например, он не склонен объявлять любое помещение, где удалось обнаружить большое число клинописных табличек, школой писцов. Лишь наличие определенных признаков (например, скамеек из обожженного кирпича, рассчитанных на одного, двух и четырех учеников, найденных в одном из домов города Мари на Евфрате) позволило ему с уверенностью сказать, что здесь некогда обучались писцы. Подобный же пример можно привести, рассматривая 29-ю главу книги — «Библиография. Первый библиотечный каталог». Останавливаясь на вопросе о цели составления подобного каталога, а также о порядке перечисления в нем литературных произведений, С. Н. Крамер высказывает ряд возможных предположений, не присоединяясь ни к одному из них: «Может быть он составил свой список перед тем, как спрятать таблички с текстами в какое-либо хранилище, а может быть и наоборот, расставляя их на полках в „доме табличек“. Возможно, что последовательность названий определялась размерами табличек. Но пока мы не получим новых дополнительных данных, вряд ли удастся окончательно разрешить все эти вопросы» (стр. 237). Будем надеяться, что неутомимый исследователь памятников Шумера найдет тот текст, который позволит его редкому дарованию дешифровщика и интерпретатора древней письменности ответить на эти вопросы.

С. Н. Крамер превосходно знаком со специальной шумерологической литературой и проявляет неизменную признательность своим предшественникам. Наиболее ярко это чувство благодарности автор выразил по отношению к своему учителю — Арно Пёбелю, основоположнику научной грамматики шумерского языка, которому он посвятил настоящую книгу, хотя в политическом отношении они стояли на противоположных позициях. Проф. Крамер упоминает и других шумерологов старшего поколения — Радау, Циммерна, Лэнгдона, Чиеру, поскольку они в свое время исследовали те шумерские тексты, которые впоследствии были изданы им самим. Он неизменно отмечает имена тех шумерологов (А. Фалькенштейна, Б. Ландсбергера, Т. Якобсена и др.) которые оказывали ему помощь при решении того или другого вопроса. И если кто-либо из известных шумерологов не назван в этой книге, то это объясняется лишь тем, что почти во всех главах настоящего труда приведенные шумерские тексты прочитаны и разъяснены самим автором. Только две главы — «Мудрость древних. Первые пословицы и поговорки» и «Предшественники Эзопа. Первые басни о животных» — интерпретированы младшим коллегой автора, Эдмундом Гордоном, подарившим науке фундаментальный труд по шумерским пословицам[1] и ряд исследований, посвященных басням о животных. Многие из шумерских басен о животных близки по сюжету части тех басен, которые приписывались в античную эпоху Эзопу, жившему в Малой Азии в VI в. до н. э. Это обстоятельство лишний раз доказывает, сколь многим обязана культура человечества шумерскому народу, создавшему одно из первых классовых обществ в истории.