Владимир Карпов - Полководец
– Мне доложили, что вы передали девушкам-переводчицам ленты телеграфных переговоров, которые вы взяли в подземелье Цоссена.
– Так точно. Я думал…
– Не знаю уж, что вы там думали, но, очень мягко говоря, вы совершили грубейшую ошибку.
– Но я не знал…
– А знаете ли вы, что было на этих лентах? Не знаете? Так вот, полюбуйтесь. – И лишь теперь, водрузив пенсне на место, он улыбнулся.
У меня в руках оказались листки переводов последних переговоров узла связи гитлеровского верховного командования сухопутными вооруженными силами с военачальниками, находившимися на юге Германии и в странах, еще оккупированных фашистскими войсками. На одном конце провода были встревоженные ходом событий гитлеровские военные сатрапы, а на другом – четыре пьяных солдата-телеграфиста, заживо похороненных в бункере узла связи и мысленно уже простившихся с жизнью.
Вот отрывки из этих разговоров, в которых по причинам, легко понятным, я заменяю наиболее выразительные слова многоточиями.
Эдельвейс.Вручите немедленно генералу Кребсу. Отсутствием информации вынужден ориентироваться обстановке радиопередачам англичан. Сообщите обстановку. Сообщите дальнейшие действия. Подписано А-15.
Ответ.Вызвать кого-либо невозможно. Погребены в могиле. Передачу прекращаю.
Эдельвейс. Что за глупые шутки? Кто у провода? Немедленно позвать старшего офицера А-15.
Ответ.Офицер насалил пятки. Все насалили пятки. Замолчи, надоел.
Эдельвейс.Какая пьяная скотина у провода? Немедленно позвать дежурного офицера.
Ответ.Поцелуй в… свою бабушку, идиот.
Эдельвейс.У аппарата У-16. Весьма срочно.
Ответ.Не торопитесь в петлю.
Эдельвейс.Не понял, повторите.
Ответ.Вонючий идиот. Все драпанули. По нас ходят Иваны. К тебе еще не пришли?
Эдельвейс.Снова настаиваю связи с Кребсом. Сообщите обстановку в Берлине.
Ответ.В Берлине идет мелкий дождик. Отстань.
Эдельвейс.Кто со мной говорит? Назовите фамилию, звание.
Ответ.Подавись… Надоел. Все удрали. Танки Иванов над головой. Грязная свинья.
И так лента за лентой, густо уснащенные сочнейшими ругательствами. Да, признаю, сплоховал, не мог этого предвидеть. Легко представляю себе, каково-то было лейтенантам в юбках переводить эти ленты последних переговоров с Цоссеном.
– …Ну, батенька, понимаете теперь, чем вы угостили милых переводчиц, – смеялся генерал. – Они вам этого никогда не простят. Лучше им и на глаза не показывайтесь. – А потом посерьезнел: – Вряд ли вам этот трофей понадобится, но вообще-то эти ленты – действительно интересный материал. Все-таки кусочек истории».
Все эти дни для генерала Петрова были не только радостными, но и очень напряженными.
В то время как танковые армии уже подходили к окраинам Берлина, на флангах прорыва дела обстояли не очень-то благополучно. 20 апреля немцам в результате контратак удалось остановить продвижение 52-й армии и потеснить на север части 2-й армии Войска Польского. Котбусская группировка гитлеровцев тоже нависала над основанием коридора, в который ушли наши танковые армии. Вот тут и возникла та самая сложность, которую надо было срочно ликвидировать, надо было обеспечить спокойствие, на которое надеялись командующие танковыми армиями.
Наводить порядок в тылах наступающего фронта было нелегко, потому что бои велись во многих местах: на правом фланге продолжались напряженные бои за Котбус; в центре фронтового участка шла ликвидация шпрембергского узла и группировки врага, отстаивающей его; на левом фланге не совсем благоприятно складывалась обстановка на дрезденском направлении; в тылу в районе Бреслау продолжала сражаться еще одна крупная группировка противника, окруженнная 6-й армией генерала Глуздовского. Таким образом, пространство в несколько сот километров в глубину и по фронту представляло собой огромный котел, кипящий жестокими боями. Во всем этом должен был разобраться начальник штаба – найти силы, нацелить их, обеспечить огнем и авиацией и в кратчайший срок уничтожить врага, создав условия для дальнейшего продвижения армий вперед, на главном направлении. Маршал Конев пишет:
«Берлинская операция была, пожалуй, самой сложной из всех операций, которые мне довелось проводить за время Великой Отечественной войны. В связи с этим командованию фронта пришлось ежедневно и еженощно заниматься множеством разнообразных вопросов».
Под словами «командование фронта», естественно, подразумевается и начальник штаба фронта.
Фланги 1-го Белорусского и 1-го Украинского фронтов, обтекающие берлинскую группировку, сходились все ближе. К исходу 22 апреля танковую армию Лелюшенко отделяло от 47-й армии генерала Перхоровича 1-го Белорусского фронта всего 40 километров, а танковая армия Рыбалко от 8-й гвардейской армии Чуйкова была в двенадцати километрах. Таким образом, намечалось сразу два кольца окружения.
Ставка, учитывая это положение, потребовала от маршалов Жукова и Конева не позднее 24 апреля завершить это двойное окружение, в первом кольце которого остался бы Берлин, а во втором оказалась франкфуртско-губенская группировка противника.
Получив такое распоряжение, да еще в той сложной обстановке, когда бои шли на разных направлениях, штаб, конечно, должен был работать с полным напряжением, чтобы за короткое время сделать необходимые расчеты, указания и довести их до войск.
* * *А что происходило в эти дни в стане противника?
Желая, видимо, поддержать и подбодрить своего подчиненного, Гитлер, как он уже не раз делал это раньше, в апреле 1945 года присвоил Шернеру высшее звание – генерал-фельдмаршала.
22 апреля Шернер в последний раз встретился с фюрером в его рейхсканцелярии. Гитлер говорил с ним доверительно и поставил задачу – любой ценой дать ему шанс добиться переговоров с союзниками.
– Необходимо сопротивляться до тех пор, – сказал Гитлер, – пока не будет подготовлен политически благоприятный выход из войны. Имеются предпосылки для заключения сепаратного мира с Англией и США, которые не хотят, чтобы Берлином овладели русские. Не в их интересах укрепление военного могущества большевистской России и усиление ее влияния в Европе.
Одновременно фюрер дал указание – прекратить всякое сопротивление союзникам на западе и повернуть 12-ю армию Венка и 9-ю армию Буссе для того, чтоб не позволить сомкнуться кольцу окружения вокруг Берлина.
Удар армий Буссе и Венка был нацелен и против войск 1-го Украинского фронта. Командованию фронта предстояла нелегкая задача: отразить удар этих двух армий и одновременно продолжать наступление на Берлин.
24 апреля войска 1-го Белорусского и 1-го Украинского фронтов соединились в тылу 9-й армии Буссе, полностью изолировав ее от Берлина. И этой же ночью танкисты Рыбалко прорвали внутренний оборонительный обвод, прикрывающий центральную часть Берлина с юга, и ворвались в город.
В этот же день, 24 апреля, подошли части армии Венка, которым Гитлер приказал не допускать окружения Берлина, а если оно состоится, то деблокировать его.
Отражением частей Венка занимались командарм Лелюшенко и командир штурмового авиационного корпуса Рязанов. Они направляли свои танки и самолеты против наступающих частей Венка. Особенно удачно действовали штурмовики Рязанова, имевшие большой опыт борьбы с танками.
В своем подземном убежище Гитлер надеялся, что Венк вот-вот придет ему на помощь, он говорил об этом с большим пафосом, а армия Венка тем временем несла тяжелые потери и никакого успеха не добилась.
Отбивая левым флангом армию Венка, генерал Лелюшенко продолжал продвижение своих частей на правом фланге навстречу войскам 1-го Белорусского фронта. В 12 часов дня 25 апреля танкистам Лелюшенко удалось соединиться с частями армии генерала Перхоровича. Таким образом, западнее Берлина войска двух фронтов плотно замкнули кольцо окружения вокруг частей, оборонявших германскую столицу. После этого танкисты Лелюшенко и армия Перхоровича продолжали наступать на Потсдам, одновременно уничтожая зажатую в окружении 9-ю армию Буссе.
25 апреля был издан приказ Верховного Главнокомандующего. На этот раз он адресовался двум командующим фронтами и двум начальникам штабов этих фронтов:
«Маршалу Советского Союза Жукову, генерал-полковнику Малинину, Маршалу Советского Союза Коневу, генералу армии Петрову.
Войска 1-го Белорусского фронта перерезали все пути, идущие из Берлина на запад, и сегодня, 25 апреля, соединились северо-западнее Потсдама с войсками 1-го Украинского фронта, завершив, таким образом, полное окружение Берлина».
