Владимир Карпов - Полководец
Сталин немедленно вызвал в Москву маршалов Жукова и Конева. Когда Штеменко прочитал вышеприведенные строки Черчилля, Сталин спросил, обращаясь к Жукову и Коневу:
– Так кто же будет брать Берлин, мы или союзники?
Поговорив на эту тему с маршалами и представителями Ставки, Сталин сказал в заключение:
– Берлин надо взять в кратчайший срок и поэтому подготовку операции нужно тоже провести в весьма ограниченные сроки.
Маршалы Жуков и Конев здесь же, в Москве, сделали первую прикидку замысла предстоящей операции и изложили ее Верховному Главнокомандующему. Эти их предварительные решения были утверждены, и они вылетели в расположение своих штабов фронтов для того, чтобы разработать планы предстоящих операций.
Вот разработкой такой сложной операции, да еще в ограниченные сроки, и начинается деятельность генерала армии Петрова как начальника штаба 1-го Украинского фронта.
Объем этой работы мне хочется показать короткой цитатой из воспоминаний маршала Конева:
«Исходя из общего стратегического замысла Верховного Главнокомандования, командование фронта полностью планировало операцию во всех аспектах, связанных с ее проведением, особо выделяя при этом вопросы, которые выходили за пределы компетенции фронта и были связаны с необходимой помощью фронту со стороны Ставки Верховного Главнокомандования.
Одновременно готовился и проект директив, в своем первоначальном виде отражавший взгляды самого фронта на проведение предстоящей операции и предполагавший, что фронтом будет получена от Верховного Главнокомандования соответствующая помощь. Количество и характер исправлений и дополнений, вносимых в такой проект директив, зависели от того, как проходило в Ставке обсуждение предложений фронта и насколько близки они были к окончательному решению».
В планировании Берлинской операции была одна особенность – Верховный Главнокомандующий, незадолго до этого назначивший своего заместителя маршала Жукова командующим 1-м Белорусским фронтом, определил, что Берлин будет брать именно 1-й Белорусский фронт. Наверное, Сталин хотел этим подчеркнуть особую роль маршала Жукова, так много сделавшего для достижения победы над гитлеровской Германией.
Однако такое положение не вполне устраивало командующего 1-м Украинским фронтом маршала Конева, который считал, что тоже имеет право и возможность участвовать во взятии столицы фашистской Германии. Надо только представить себе, символом чего был в то время Берлин для советских воинов, проведших четыре года под огнем, видевших столько смертей и разрушений на родной земле, чтобы понять страстное желание, которое жило во всех, – увидеть этот город своими глазами, овладеть им силой своего оружия.
Но Генеральный штаб, получив прямое указание от Сталина, не осмеливался его нарушать, и поэтому 1-му Украинскому фронту была поставлена задача: разгромить противника южнее Берлина, в районе Котбуса, овладеть рубежом Беелитц – Виттенберг юго-западнее Берлина и выйти на Эльбу. Фронт наносил главный удар силами трех общевойсковых и двух танковых армий. Это конечно же огромная сила. И маршал Конев не без основания считал, что он мог бы частью сил, добавив к ним еще имеющиеся в его распоряжении армии, не только выйти на Эльбу и выполнить поставленную задачу, но и принять участие в штурме Берлина, тем более что на совещании в Ставке 1 апреля Конев получил устное указание Сталина предусмотреть в плане операции фронта возможный поворот танковых армий на север, на Берлин.
Участники этого совещания вспоминают, как Сталин некоторое время постоял над картой, размышляя, а затем взял карандаш и зачеркнул ту часть разграничительной линии между сферой действий 1-го Белорусского и 1-го Украинского фронтов, которая отрезала 1-й Украинский фронт от Берлина, и сохранил только часть этой линии, до Люббена, что примерно в 60 километрах юго-восточнее столицы, и сказал:
– Кто первый ворвется, тот пусть и берет Берлин.
Петров, как человек увлекающийся и энергичный, полностью поддерживал стремление Конева. О том, какая напряженная работа шла в штабе, свидетельствуют слова маршала:
«Времени на подготовку операции у нас было в обрез, так что всем нам – и в штабе фронта, и в нижестоящих штабах – работы хватало. Как говорят в народе, некогда было шапку и рукавицы искать».
Я не буду описывать все детали этой работы, читатели могут достаточно ясно представить ее себе, исходя из масштабов самой операции, количества войск и ограниченности времени. Напомню лишь о том, что уже, наверное, не раз было читано в книгах и воспоминаниях полководцев. Это была та самая операция, которую 1-й Белорусский фронт под командованием маршала Жукова начал 16 апреля атакой с применением многих прожекторов, что не только ослепило гитлеровские войска, но и позволило вести прицельный огонь артиллерии, а также танкам из своих пушек и в силу своей неожиданности оказало очень сильное психологическое воздействие на противника.
1-й Украинский фронт, исходя из обстановки на своем участке, начал наступление совсем иначе. Войскам фронта предстояло атаковать противника с форсированием реки Нейсе, потому что на противоположном берегу плацдармов не было. Для того чтобы форсирование прошло как можно более скрытно, освещать прожекторами полосу прорыва не было необходимости. Напротив, надо было воспользоваться мраком ночи и под покровом темноты преодолеть водную преграду.
Чтобы надежно подавить огневые средства противника на противоположном берегу, была запланирована продолжительная – 2 часа 25 минут – артиллерийская подготовка. Причем имелось в виду, что примерно за полтора часа войска под этим огневым обеспечением форсируют реку и, не останавливаясь, будут продолжать атаку уже на западном берегу реки Нейсе.
Читатели, наверное, помнят, что в практике своей боевой деятельности Петров не раз применял дымовые завесы. Так было при штурме Новороссийска и в боях на «Голубой линии». И вот при форсировании реки Нейсе 1-м Украинским фронтом для прикрытия войск тоже ставилась дымовая завеса. Я не могу утверждать, что это было предложено генералом Петровым, но можно предположить, что он имел к этому прямое отношение.
Дымовая завеса при форсировании Нейсе сыграла большую роль. Она ставилась подразделениями химзащиты, артиллерией и самолетами-штурмовиками, только на этот раз в больших масштабах – ширина фронта наступления равнялась 310 километрам!
Однажды, если помнит читатель, при постановке дымовой завесы ветер не погнал ее в глубь обороны противника, и она даже повредила наступающим войскам Петрова. На этот раз все обошлось хорошо. Как пишет И. С. Конев в своих воспоминаниях:
«Скорость ветра – всего полметра в секунду, и дымы медленно ползли в глубину неприятельской обороны, затягивая всю долину реки Нейсе, что нам и требовалось».
Под прикрытием этих дымов и огня артиллерии в 6 часов 55 минут войска начали форсировать Нейсе. Благодаря хорошей организации, сильной артиллерийской подготовке и удачной маскировке первый эшелон наступающих через час уже был на противоположном берегу и после захвата плацдармов стал продвигаться вперед.
Очень умело, энергично и самоотверженно работали в первый день наступления инженерные войска. Буквально в первые же часы они навели на направлении главного удара 133 переправы, в том числе 20 понтонных мостов и 9 паромов.
Учитывая, что после прорыва тактической зоны обороны за общевойсковыми армиями в прорыв пойдут две танковые армии, командование фронта запретило танковым армиям использовать свои переправочные средства при форсировании Нейсе. Они должны были преодолевать эту реку по переправам, наведенным силами общевойсковых армий и инженерных частей фронта, свои же переправочные средства сохранить для того, чтобы использовать их в глубине обороны, где им предстояло форсировать несколько небольших рек. Этим заложенным еще при планировании расчетом танковым армиям обеспечивался высокий темп наступления в глубине обороны.
В результате скоротечных, но ожесточенных боев войска на главном направлении форсировали Нейсе, части 3-й, 5-й гвардейской и 13-й армий прорвали оборону на участке почти в 26 километров и продвинулись за день в глубину на 13 километров.
В этот же день и в эти же часы фронт наступал еще на вспомогательном дрезденском направлении. Там перешли в наступление 2-я армия Войска Польского и 52-я армия советских войск. Они тоже наступали успешно и продвинулись примерно на 10 километров вперед.
Управлять огромной массой войск на участке около 400 километров очень непросто. К тому же войска на этом широком фронте ведь не вели бой, как говорится, плечо к плечу, со строго сомкнутыми флангами. Так, часть дивизий 13-й армии Пухова и 5-й гвардейской армии Жадова на следующий день наступления прорвали вторую полосу обороны, двигались к третьей и кое-где даже достигли подступов к Шпрее, а в других армиях некоторые корпуса только-только овладели первой полосой, часть дивизий вела бои (и тоже не на одной прямой линии) за вторую полосу. Из-за таких разрывов обнажались фланги, и надо было все время следить за тем, чтобы по этим флангам не были нанесены удары отчаянно сопротивляющимся противником.
