Блог «Серп и молот» №6 2024 - Петр Григорьевич Балаев
Ладно, хоть не из узилища теперь Николай Николаевич гордится политической деятельностью депутата ГД Анжелики Глазковой. А ведь мог бы и сам летать по регионам помогать своим избирателям, а не так, как сейчас. Сейчас тоже летает, но как товарищ Глазков.
Всё могло закончиться за месяц, максимум, но длилось года полтора. И полтора года работа адвокатов оплачивалась. А потом еще обжалование приговора было в городском суде. Там Платошкина тоже пожалели, срок условного заключения скостили на три месяца и штраф уменьшили до 500 тысяч. Дальше товарищ Глазков обжаловать не стал. Наверно, он стал о чем-то догадываться.
Ну и третий наш персонаж — Серега Удальцов. Жирным шрифтом.
Про Серегу только жирным! И про Виолетту Волкову. Вы не знаете, кто такая Виолетта Волкова? Вы уже забыли, как три дуры в церкви вприсядку плясали, распевая похабные частушки? Так Виолетта была их адвокатом. Так даже эти дуры догадались, что Виолетта на всю голову не очень здоровая и не их защищает, а с режимом в статусе адвоката борется, поэтому ведёт дело к тому, что все дуры получат максимально строго и максимально много, чтобы прогрессивная общественность жестокостью путинизма возмутилась. И от услуг Виолетты даже дуры отказались.
А ныне по сети глумливые граждане распространяют такую картинку:
Да, адвокатом у Сереги Удальцова — Виолетта Волкова. Потому что Серега гораздо умнее Платошкина, хоть и МГИМО не заканчивал. Платошкин адвокату за свой обвинительный приговор платил, и гонорары там не малые, надо сказать, а Виолетта вызвалась Удальцова защищать бесплатно. Т. е., сядет Серега Удальцов на максимальный срок бесплатно. А ведь мог и Абозова взять адвокатом…
* * *
А перед тем, как продолжить, перейти к тому, как мы с вами должны себя вести в случае возникновения нештатной ситуации связанной с уголовным преследованием за «политику», я хочу предложить вам статью опытнейшего адвоката, и, не дай бог, конечно, но такого адвоката всем желаю. Особенно Алексею Чернышеву рекомендую эту статью. Алексей, не я начал, вы начали. Мы с вами хоть и недолго, но знакомы, и знакомы по-хорошему, за конфликтами я не гонюсь и не ищу их, мне их без поиска хватает, но почему-то вы посчитали мои посты наездами на вас лично. Хотя, внимательно прочитайте — я даже не осуждаю вас за тактику защиты Мухина. Чего осуждать, если Мухин из тех людей, которых в любом обществе через полчаса общения называют невменяемыми. Он сам себе авокад. И адвоката Обозова за тактику защиты Платошкина не осуждаю. Но вы в запале сначала в комментарии, а потом в письмах понаписали черт знает что, поэтому я отвечу на ваше второе письмо, выражения постараюсь помягче выбирать, но вам будет неприятно. А пока статья доктора юридических наук Дядькина Дмитрия в «Адвокатской газете» за 2016 год:
«Д. ю. н., адвокат, член Совета АП ХМАО-Югры, директор института государства и права Сургутского государственного университета
24 августа 2016
В моей практике случился один ординарный случай — в особом порядке по ч. 1 ст. 109 УК РФ моему подзащитному был вынесен приговор, согласно которому виновному назначено наказание в виде ограничения свободы сроком на один год и шесть месяцев.
Суть дела достаточно проста. Подсудимый и потерпевший повздорили, инициатором конфликта выступал потерпевший, он и нанес первый удар. Защищаясь от нападения, человек нанес два удара потерпевшему, от которых тот упал и порвал себе селезенку. Потерпевший после конфликта за медпомощью долгое время не обращался и через 20 часов умер. О том, что потерпевший умер, причинитель вреда узнал только на следующий день, когда его задержали правоохранительные органы.
В первоначальной редакции обвинение было предъявлено по ч. 4 ст. 111 УК РФ. Подзащитному была избрана мера пресечения — заключение под стражу. Вот так, в один момент, судьба человека пошла под откос, жизнь разделилась на до и после.
Принимая защиту, всегда стоишь перед выбором в определении стратегии и тактики. Вещая с кафедры перед аудиторией, будучи профессором вуза, я бы советовал бороться до конца, настаивать на невиновности подзащитного, добиваться оправдания, признания в действиях лица признаков необходимой обороны, невиновного причинения вреда.
Однако правоприменительная практика неумолима и ориентирована на то, чтобы все возбужденные уголовные дела, особенно возбужденные Следственным комитетом, „доходили“ до суда. В 2015 г. в России по ч. 4 ст. 111 УК РФ было осуждено 6825 человек, а оправдано всего 13 (что составляет 0,1% от всех лиц, чьи дела были направлены в суд по данной статье). Можно „попасть“ в этот процент? Конечно! Можно даже его „поднять“! Нужно иметь определенный уровень амбиций, убедить клиента в том, что следует не признавать вину, бороться!
Однако здравый смысл, опыт, ориентированность в деятельности судов на обвинительный уклон и элементарный статистический расчет убеждают в обратном… Вероятность осуждения в разы выше, иллюзии оправдания скорее всего останутся только иллюзиями. Типичным наказанием по ч. 4 ст. 111 УК РФ в настоящее время является реальное лишение свободы сроком от 5 до 8 лет.
Допустимо ли в таком случае рисковать интересами клиента?! Следует ли проявить гибкость?! Мой коллега, многоопытный и уважаемый в ХМАО-Югре адвокат В. В. Савин, совершенно верно констатирует: „Иногда непризнание вины — это амбиции адвоката, а для человека — это „стража“ и реальное лишение свободы, хотя можно было „подписка“ и условное осуждение. Так что лучше два раза подумать…“.
В итоге, в результате кропотливой работы защиты, при признании вины обвиняемым, в суд уголовное дело было направлено с обвинением в преступлении, предусмотренном ч. 1 ст. 109 УК РФ. Дело рассмотрено в особом порядке, назначено наказание, не связанное с лишением свободы.
Для чего мной освещено столь ординарное и ничем неприметное дело? Хотелось бы перед коллегами, особенно в то время, когда мы обсуждаем принятие Стандарта оказания помощи адвокатом-защитником по уголовному делу, поднять два немаловажных непростых вопроса.
Во-первых, о том, в какой степени адвокат защитник имеет право, при реализации своих профессиональных амбиций, в условиях современной правовой действительности, рисковать интересами своего доверителя и ставить его в ту или иную позицию фактом признания или непризнания вины.
Во-вторых, серьезно задуматься, каким образом адвокатское сообщество, в том числе и принятием стандарта оказания помощи адвокатом-защитником, может изменить сложившуюся порочную практику, когда непризнание вины, как это не прискорбно, ставит подзащитного в заведомо невыгодную ситуацию»…
