Сабин Баринг-Гоулд - Мифы и легенды Средневековья
Хеминг ответил: «Моя жизнь в твоих руках, но я не отважусь выстрелить». Тогда Бьёрн произнес: «Стреляй, брат, это лучше, чем умереть самому». Хеминг спросил: «Сможешь ли ты стоять не шелохнувшись?» – «Я приложу все силы», – пообещал Бьёрн. «Тогда пусть король стоит рядом с тобой и смотрит, попал ли я в орех», – сказал Хеминг.
Король согласился и повелел Одду, сыну Уфейга, встать рядом с Бьёрном и следить, чтобы выстрел был честным. Хеминг встал на место, указанное ему, и осенил себя крестом, произнеся: «Господи, Тебя призываю в свидетели, что лучше бы я умер сам, чем ранил моего брата Бьёрна. Да падет этот грех на голову короля Харольда».
Затем Хеминг выстрелил и попал точно в цель, не задев голову Бьёрна. Стрела пролетела дальше и упала на землю. Король подошел к Одду и спросил того, что он думает об этом.
Несколько лет спустя жестокосердного короля настигло возмездие. В битве при Стамфорд-Бридже стрела умелого лучника пронзила ему горло. Автор саги предполагает, что ее выпустил Хеминг, состоявший тогда на службе у английского короля.
Немного иначе эту историю рассказывают на Фарерских островах. Она посвящена Гейти, сыну Аслака. Тот же самый Харольд спросил своих людей, знают ли они, кто может быть его достойным соперником. Они ответили: «Есть крестьянин, Гейти, сын Аслака, который является сильнейшим из людей». Тогда король направился к дому Аслака.
«Где твой младший сын?»
«Увы! Там лежит он, на зеленой траве Колрина».
«Пойдем, старик, покажи мне его тело, чтобы я мог судить, так ли он был силен при жизни, как говорят».
Отец стал отказываться и говорить, что среди стольких мертвецов будет тяжело отыскать его сына. Король отправился на пустошь. Он встретил статного человека с луком на плече, возвращавшегося с охоты.
«Кто ты, друг?»
«Гейти, сын Аслака».
Одним словом, умерший был жив и здоров. Король сказал, что слышал о его искусности и пришел помериться с ним силами. Гейти и король устроили состязание в плавании.
Король плавал хорошо, но Гейти делал это лучше, и в конце концов короля принесли домой без чувств и движения. Харольд проглотил свой гнев, как проглотил и воду, и приказал Гейти сбить стрелой орех с головы его брата. Сын Аслака согласился и пригласил короля в лес, чтобы он был свидетелем его умения:
Вложил он в тетиву стрелу,Встал, помолившись Богу,И с головы он сбил орех,Не повредив и волос.
На следующий день король послал за искусным лучником:
Сын Аслака, скорей скажи,Всю правду мне открой:Зачем же взял ты две стрелыВчера в лесу с собой?
Гейти ответил:
Затем имел я две стрелыС собой в лесу вчера,Что, если б брата ранил я,Сразил бы и тебя.
Похожая история рассказывается в знаменитом «Молоте ведьм», с той лишь разницей, что вместо ореха или яблока на голову мальчика была положена монета. Человек, который таким образом проверял ловкость лучника, спросил о предназначении второй стрелы у того за поясом и получил обычный ответ: если первая стрела не попадет в цель, то вторая пронзит сердце, лишенное человеческих чувств.
Более того, мы имеем английскую версию этой истории в древней балладе об Уильяме Клаудсли.
Финский этнолог Кастрен узнал в финской деревне Утува следующую сказку.
Случилось сражение между жителями деревни Алаярви и разбойниками. Негодяи ограбили каждый дом и среди прочих пленников увели с собой некоего старика. В то время как они шли со своей добычей вдоль берега озера, парнишка лет двенадцати, вооруженный луком и множеством стрел, появился в зарослях на противоположной стороне. Он угрожал перестрелять захватчиков, если они не отпустят старика, который был его отцом. Разбойники насмешливо ответили, что освободят пленника, если мальчишка собьет с его головы яблоко. Тот согласился, с успехом осуществил это, и пленника отпустили.
Фарид-ад-Дин Аттар, родившийся в Персии в 1119 году, был торговцем духами. Однажды он увидел дервиша и под впечатлением от этой встречи распродал все свое имущество и начал вести праведную жизнь. Он создал поэму «Мантыкут-тайр», или «Беседа птиц». Заметим, перс Аттар жил в то же время, что и датчанин Саксон, и задолго до рождения Вильгельма Телля. Весьма удивительно, что мы находим похожую легенду в его произведении. Только тут правитель сбивает яблоко с головы любимого пажа, и тот умирает от ужаса, хотя стрела и не задела его.
Наличие такого количества версий одного и того же сюжета в разных, весьма удаленных друг от друга странах, как Персия и Исландия, Швейцария и Дания, доказывает, по моему мнению, что он никак не может рассматриваться как историческое событие, а является одним из мифов, общих для всех ариев. Возможно, некто, лучше меня знакомый с литературой на санскрите и имеющий больший доступ к ее неопубликованным сокровищам басен и легенд, однажды найдет раннеиндийскую сказку с сюжетом, столь распространенным среди других народов этой семьи. Легенды, подобные истории Телля, обнаруженные у финнов, подверглись русскому или шведскому влиянию. Я думаю, что это не первобытное туранское сказание, а арийский миф, который, подобно валуну, можно найти на чужой земле, весьма далеко от горы, частью которой он был изначально.
Я полагаю, что специалисты, изучающие мифы, будут рассматривать эту легенду как выражение некоего естественного явления, а ее герои станут воплощением сил природы. Самые примитивные истории построены на этом, и их происхождение угадывается довольно легко. Например, в «Спящей красавице» можно ли не догадаться, что заснувшая девушка – это богиня земли, погруженная в глубокий зимний сон и просыпающаяся от поцелуя золотоволосого солнечного бога Феба, или Бальдра? Но в легенде о Телле ее значение не лежит на поверхности. Хотя Гесслер или Харальд могут быть олицетворением сил зла и тьмы, а отважный лучник – грозовой тучей, его стрела – молнией, а лук – радугой, изогнувшейся напротив солнца, которое, как монета или золотое яблоко, стоит на линии горизонта, однако мы не можем быть уверены, что это толкование не является чрезмерно надуманным.
На этих страницах я показал, как некоторые древние мифы, которые рассказывают народы, принадлежащие к арийской семье, превращаются в аллегорическое объяснение хорошо известных природных явлений. Но я не могу одобрить то, с какой готовностью наши немецкие друзья жадно набрасываются на каждую частичку истории, сакральной или профанной, и доказывают, что все герои представляют солнце, все злодеи олицетворяют демонов ночи и зимы, все дротики и стрелы являются молниями, а все коровы, овцы, драконы и лебеди – это облака.
В работе, посвященной представлениям о вервольфах, я погрузился в сюжет полностью и подготовился к тому, чтобы принять предпосылки, на которых специалисты по мифам строят свои теории. В то же время я не склонен уходить так глубоко, как самые воодушевленные немецкие ученые. Полезное предупреждение этим господам некогда сделал один изобретательный французский священнослужитель, который написал следующие доказательства того, что Наполеон Бонапарт является мифическим персонажем. Архиепископ Уотли в своих «Сомнениях» основывался на совершенно других аргументах. А я прибавлю к ним еще несколько в качестве предостережения.
Автор говорит, что Наполеон является воплощением солнца.
1. Между именами Наполеон и Аполлон (бог солнца) существует лишь незначительная разница. В самом деле, указанная разница еще больше уменьшится, если мы рассмотрим написание его имени на колонне на Вандомской площади, где оно выглядит как Néapoléo. Слог Ne, который предшествует имени солнечного бога, очень важен. Как и остальная часть имени, он происходит из греческого языка (νη или ναι) и является подтверждающей частицей. Таким образом, Наполеон – это истинный Аполлон, или же солнце.
Другое его имя – Бонапарт – делает эту очевидную связь между французским героем и небесным светилом абсолютно ясной. День разделен на две части: хорошую, наполненную светом, и плохую, темную. Солнцу принадлежит хорошая часть, луне и звездам – плохая. Таким образом, естественно, что Аполлон, или Né-Apoleón, должен получить прозвище Bonaparte.[16]
2. Аполлон родился на Делосе, острове в Средиземном море, а Наполеон на Корсике, острове в том же море. Согласно Павсанию, Аполлон был египетским божеством, а в мифологической истории легендарного Наполеона мы находим героя в Египте, причем местные жители почитают его и поклоняются ему.
3. Мать Наполеона звали Летицией, что означает «радость», она является воплощением зари, дарящей радость и счастье всему живому. Летиция олицетворяет начало нового дня, которое приносит в мир солнце и «перстами алыми ворота отверзает дня». Характерно, что греческое имя матери Аполлона – Лето. Римляне преобразовали его в Латону. Но Loeto – это неиспользуемая форма глагола loetor, который означает «вызывать радость». Именно от этой неиспользуемой формы и произошло существительное Letitia. Таким образом, окончательно установлено тождество между матерью Наполеона и греческой Лето, римской Латоной.
