Виталий Полупуднев - У Понта Эвксинского (Том 2)
- Так! - с некоторым оживлением отозвались старики.
- И я хочу просить всех старейшин и народ агарский отдать мне в жены Табану, в знак нашего вечного союза! А изберете ли вы меня князем агарским - это ваше дело. Боги благословят брак наш!
Все агарские старейшины, а за ними и роксоланы поднялись с ковров и провели пальцами по бородам с какой-то особой торжественностью. Показать радость - было ниже их племенного достоинства. Выказать какие-то колебания и сомнения - означало оскорбить царя скифов
- Завтра после моления и жертв мы принесем тебе ответ. Ибо для него нужен совет богов... и сама Табана. Она приезжает с могилы мужа сегодня вечером
Ответ старейшин был утвердительный, так как, направляясь в Скифию, послы получили подробный наказ, как действовать в случае сватовства Фарзоя. Все агарские князья были согласны на этот брак, согласен и преславный царь роксоланов Тасий. Но они поставили условия. Прежде всего Табана должна стать первой женой царя - царицей - и до смерти не менять этого места около царя. Наследником может стать лишь сын Табаны. Все это само собою разумелось и не вызывало возражений со стороны Фарзоя и его вельмож. Во-вторых - а это было уже весьма существенное требование,- брак мог состояться лишь в случае отказа Фарзоя от помощи Савмаку в его войне с Диофантом.
Такое соображение, собственно, тоже не вызвало возражений у совета скифских князей и старейшин. Мир и воздержание от новых разорительных военных походов были нужны Скифии. Народ ее жаждал покоя. Тем более что Диофант отступился от Скифии. Зачем же воевать?
Однако эти условия сильно поразили и разгневали Фарзоя, показались ему оскорбительными, нарушающими его царственную независимость. Он готов был вспылить и отказаться от сватовства, но сдержался и пообещал ответить на следующий день.
Но вот прошло два, три, потом и четыре дня, а Фарзой не звал послов, куда-то выезжал, всячески избегая встречи с агаро-роксоланскими представителями.
Весь Неаполь уже говорил о предстоящей женитьбе молодого царя и одобрял его выбор. Табану знали и уважали в Скифии. Теперь около дома, в котором она поселилась, возвратившись с могилы мужа, всегда стояли воины с мечами. Они охраняли будущую царицу. Уборщики из пленных ежедневно подметали улицу, поднимая тучи пыли. Было приказано по этой улице не ездить на скрипучих арбах, не гонять скот и не горланить песен. И когда Табана в сопровождении своих девушек шла в храм принести ежедневную жертву, то собирались зеваки, стараясь разглядеть поближе женщину, которая завтра станет царицей.
Табана, находясь у могилы мужа, нашла время встретиться с Диофантом, вела с ним деловой разговор. Сейчас неоднократно беседовала с послами, встречалась с Танаем, делала наставления Пифодору. Последний видел в Табане богиню своей судьбы и служил ей с преданностью пастушьей овчарки.
Фарзой с друзьями однажды посетил дом вдовы. Они встретились сдержанно и вели разговоры обо всем, кроме своих отношений. Табана больше смотрела вниз, не выдавая взглядами жгучей страсти, что съедала ее, как огонь съедает воск. Она дала волю затаенным мечтам ночью, томилась в пламени своей любви, считала дни и часы, когда она встретится с Фарзоем наедине. Но с восходом солнца взяла вощаные дощечки и, начертив на них молитвенные знаки, простояла на молитве свыше трех часов, измучив сопровождающих ее девушек и жрецов.
Дни потекли, переговоры прервались. Царь не встречался с послами и не возобновлял с ними бесед, словно давая понять, что говорить им не о чем. Старейшины стали поговаривать об отъезде. Табана знала все это, и душа ее наполнилась тревогой, закрадывалось сомнение в успехе ее бракосочетания с любимым, росло чувство стыда за то, что она может оказаться отвергнутой невестой.
Наконец она не выдержала и устроила встречу со стариками агарами и роксоланскими послами. Теперь она стояла перед ними уже без напускной грусти и смирения. Ее глаза стали гневными, в них, вместо мягкого сияния, появился металлический блеск. Старики видели это и ожидали грозы. Гроза не замедлила разразиться. Табана обратилась к ним резко с непреклонностью и деспотичностью настоящей повелительницы, распекающей нерадивых слуг:
- Что люб мне Фарзой - не скрою Что я ему люба - вам известно! прогремел гром, сопровождаемый молниями.- Но ведомо ли вам, что своим упрямством вы губите союз Скифии и Агарии, который помог бы нам сделать Агарию более сильной?! Если брак наш с Фарзоем не состоится, тогда Скифия совместно с Савмаком выступит против понтийцев и эллинов! Это будет означать нападение аланов на агаров и новую большую войну!.. Или вы слишком много пьете вина, что ваши головы стали плохо соображать? Вы оскорбили Фарзоя своими требованиями, теперь Фарзой готов оскорбить все наше племя и княгиню вашу отказом! Куда я пойду после такого позора? Вы подумали об этом или нет?
Княгиня гневно подняла сжатые кулаки и даже топнула ногой, сама не своя от бушевавших в ней чувств. Сильная духом, властная женщина сумела расшевелить послов своей речью. Агарские старейшины даже вспотели и переглядывались растерянно. Мудрость и дальновидность княгини были очевидцы. Все верили ее словам и побаивались ее.
- Подумайте вы, старшины роксоланские, - обратилась она к послам Тасия, - вам тоже надо работать головами, пока царь роксоланский не срубал, их! Ибо царь Тасий мудр и не простит вам такого промаха! От моего брака с Фарзоем зависит судьба всех нас и племен наших! Скифия, Агария и царство роксоланов нуждаются не в великий войне против Митридата и Харадзда, но в мире, дабы залечить свежие раны. Идите и действуйте, и без успеха не являйтесь ко мне! А я буду молить богов об успокоении души моего покойного мужа Борака, которому люб мой союз с Фарзоем. И горе вам, если вы не сумеете оправдаться передо мною и Фарзоем! Судить вас будет Тасий, а я ни слова не скажу в защиту вашу.
Величественным жестом рассерженная княгиня указала советникам и послам на выход. Те, стараясь не бряцать оружием, бесшумно вышли из покоев Табаны, пристыженные и озадаченные.
Табана давала последние наставления старому агарскому воеводе, главе посольства:
- Ты ответишь мне за то, если я в ближайшее время не взойду на ложе Фарзоя!
- Взойдешь, княгиня, взойдешь! - поспешно уверял ее растерявшийся старик.- Только не гневайся, не распаляй своего сердца!..
После этой знаменательной встречи Табаны с послами дело с заключением брачного союза стало двигаться быстрее. Теперь послы уже не требовали полного невмешательства Фарзоя в дели Боспора, но согласились, что рать молодежи совершит удалой набег, вторгнется в пределы Боспора и окажет помощь Савмаку, во не от имени царя и не под его водительством. На поход против Херсонеса агары и роксоланы по-прежнему не соглашались.
Это более устраивало самолюбивого Фарзоя, он стал благосклоннее, принял представителей и долго беседовал с ними за чашей вина.
Степь - хороший проводник всяких слухов. И в Пантикапее прекрасно знали о всех необыкновенных событиях, что совершались в скифских землях, и по-своему оценили их.
ГЛАВА ПЯТАЯ
ПЕРЕД ГРОЗОЙ
1
Тревога началась перед восходом солнца, в те часы, когда сон становится особенно крепким. Горожане вскакивали с нагретых лож, и их перепуганные, заспанные лица там и тут появлялись из слуховых окон. Эхо походило на то, как полевые сурки высовывают из нор свои тупые морды перед грозой.
- Всемилостивые боги! - почесываясь, шепчет почтенный боспорец, которому так надоел грохот событий. - Доколе это будет продолжаться?..
Улицы сразу оказались подобными бурлящим весенним потокам. Сотни и тысячи вооруженного люда, еще не успев вытрясти из голов серую муть сновидений, бежала, не жалея ног, вниз, к порту, подбадриваемые окриками старших.
- Эге-гей! - прогремел резкий и высокий голос Атамаза, что бежал вместе с другими.- Не задерживайся! Чего ты, как старая баба, бедрами раскачиваешь? В порту враг высаживается, а ты брюхо растрясти боишься!
- В порту высаживаются враги!
Эта весть быстро разнеслась по городу. Одни встретили ее с ужасом, другие со злой радостью, надеясь на расправу с рабами, захватившими власть.
На стенах акрополя замелькали шлемы и копья. Скрипели ворота. Всадники мчались по пяти в ряд к западным воротам, склонив тяжелые сарматские пики. Грохот копыт потрясал стены домов.
Весь город пришел в движение. Отряды конницы скакали по направлению к Парфению, месту вероятной высадки врага. С портовых настилок били по морю огромными камнями тяжелые катапульты. Камни шлепались в воду, поднимая фонтаны брызг.
Савмак уже в порту. Он стоит на высокой груде еловых бревен и зорко следит за всеми движениями войск.
- Нет еще настоящей сплоченности и быстроты,- с недовольным видом бросает он приближающемуся Атамазу,- движутся нестройно, будто отступают, теряют свое место в десятках, одна сотня мешает другой! Катапульты заводят долго, стреляют редко!
