Уинстон Черчилль - Вторая мировая война (Том 1-2)
* * *
Теперь я объясню в понятных мне самому выражениях, как действовали немецкие лучи и как нам удалось отклонять их. Подобно лучу прожектора, радиолуч не может быть очень четким, он стремится рассеиваться; однако если пользоваться так называемым "расщепленным лучом", то можно добиться значительной четкости. Представим себе два параллельных луча прожектора, которые непрерывно потухают и загораются вновь таким образом, что, когда гаснет левый луч, загорается правый, и наоборот. Если нападающий самолет держит курс точно в центре между обоими лучами, то путь пилота будет непрерывно освещен. Если, однако, самолет отклонится, скажем, несколько правее, ближе к центру правого луча, то последний окажется сильнее, и пилот будет видеть мигающий свет, по которому он не может определять направление. Если летчик хочет придерживаться курса, избавляющего его от мерцания, то он должен лететь точно посередине, то есть как раз там, где свет обоих лучей одинаков. Этот средний курс и приведет его к цели. Можно добиться того, чтобы два расщепленных луча с двух станций пересекались над каким-либо городом в Средней или Южной Англии. Немецкому летчику достаточно в этом случае лететь вдоль одного луча до тех пор, пока он не обнаружит второй луч, а затем сбросить бомбы, что и требуется!
Это и был принцип расщепленного луча и конструкции знаменитого прибора "Кникебейн", на который Геринг возлагал большие надежды. Всем военным летчикам в Германии внушили, что с помощью этого аппарата можно будет бомбить английские города, несмотря ни на какие тучи, туманы и темноту, и притом в совершенной безопасности как от зенитных батарей, так и от истребителей-перехватчиков. Верховное командование германских военно-воздушных сил со своей склонностью к логическому мышлению и планированию в широких масштабах поставило на карту все при создании этого прибора, с помощью которого, как это было в случае с магнитной миной, оно рассчитывало покончить с нами. Вот почему оно даже не взяло на себя труд обучать своих летчиков бомбардировочной авиации трудному искусству аэронавигации, которому обучались наши летчики. Их умы и сердца привлек значительно более простой и верный способ, чем обучение большого числа людей, способ, приводящий к хорошим результатам благодаря достижениям науки. Немецкие летчики следовали за лучом, как германский народ следовал за фюрером. Им больше не за чем было следовать.
Однако, будучи вовремя предупреждены и действуя обдуманно, простодушные англичане сумели ответить им должным образом. Своевременно построив на собственной территории надлежащие станции, мы могли забивать лучи. Но это, конечно, почти тотчас же было разгадано противником. Был еще другой, лучший выход. Мы могли настроить наш прибор, повторяющий сигнал таким образом, чтобы он усиливал сигнал лишь одной половины расщепленного луча, не действуя на вторую половину. Таким образом, немецкий летчик, пытаясь лететь так, чтобы сигналы, подаваемые обеими половинами расщепленного луча, достигали его в равной степени, неизбежно отклонялся бы от нужного курса. Следовательно, град бомб, который предназначался для разрушения городов или по меньшей мере для устрашения нашего населения, должен был упасть в 15--20 милях от городского центра в открытом поле. Будучи хозяином положения и не считая нужным тратить время на споры, я, разобравшись в основных принципах этой страшной смертельной игры, отдал в тот же июньский день все необходимые распоряжения, имевшие целью на основе признания существования этого луча принять самым срочным образом необходимые контрмеры, чтобы обеспечить абсолютное превосходство. Малейшее нежелание проводить эту политику или уклонение от нее должны были докладываться мне. В условиях быстро развивавшихся событий я не беспокоил кабинет и даже начальников штабов. Если бы я встретился с каким-либо серьезным препятствием, я, конечно, обратился бы к этим дружеским судилищам и рассказал бы им длинную историю. Однако в этом не было необходимости, так как в таком ограниченном и в то время почти закрытом кругу все с готовностью повиновались, а вне этого круга всякого рода помехи могли быть сметены.
Примерно 23 августа первые новые станции "Кникебейн" близ Дьепа и Шербура были настроены на Бирмингем, после чего началось мощное ночное наступление. Конечно, нам пришлось пережить периоды "детских болезней". Однако уже по истечении нескольких дней мы научились отклонять или нарушать действие лучей "Кникебейн", и в течение последующих двух месяцев, то есть критических месяцев -- сентября и октября, немецкие бомбардировщики блуждали над Англией, ведя бомбардировки наугад или же совершенно сбиваясь с пути.
Немецкие летчики в скором времени стали подозревать, что их лучи искажают. Говорят, что в течение этих двух месяцев никто не осмеливался сказать Герингу, что его, геринговские, лучи искажают или забивают. В силу своего невежества он убедил себя в том, что это невозможно. Личному составу германских военно-воздушных сил читали специальные лекции и убеждали его в том, что луч непогрешим и что всякий, кто сеет сомнения на этот счет, будет немедленно выброшен вон. Немецких летчиков уверяли, что в результате массированных бомбардировок нам, англичанам, приходится переносить большие потери и что почти каждый из них смог бы нанести удар, по крайней мере, Лондону. Конечно, в отдельных случаях могли бы быть неточные попадания, но вся германская система бомбардировок была настолько расстроена нашими контрмерами, -- к чему добавлялся обычный процент ошибок, -- что не более одной пятой части немецких бомб падало в пределах объектов бомбардировок. Мы должны расценивать это как значительную победу, так как даже пятая доля немецких бомб, упавших на нас, была достаточной для того, чтобы нарушить наш комфорт и наши занятия.
После ряда внутренних раздоров немцы наконец пересмотрели свой метод. К счастью для них, оказалось, что одно из их воздушных соединений -- "боевая группа 100" -- применяло свой отдельный луч. Используемая им аппаратура носила название -- аппарат "X". Когда это загадочное название стало нам известно, оно заставило нашу разведку немало поломать себе голову. Однако к середине сентября мы уже узнали о нем достаточно для того, чтобы принять контрмеры, но необходимая для этого аппаратура могла быть изготовлена нами не раньше чем через два месяца. До того момента "боевая группа 100" могла точно сбрасывать свои бомбы. Противник поспешно сформировал из подразделений этой группы ряд отрядов "следопытов", которые использовались для того, чтобы вызывать пожары с помощью зажигательных бомб, сбрасываемых в районе намеченных объектов. Эти пожары становились затем указателем объекта для всех остальных самолетов, действовавших с помощью системы "Кникебейн".
Первым объектом, атакованным по новому методу, явился город Ковентри, подвергшийся бомбардировке 14--15 ноября. Хотя мы уже приступили к использованию нашего нового метода забивания луча, допущенная нами техническая ошибка мешала надлежащей работе нашей аппаратуры в течение еще нескольких месяцев. Но даже при всем этом наши познания о лучах были нам полезны. Зная направление лучей противника и время их действия, мы могли предсказать объект и момент налета, а также курс и высоту, на которой шли вражеские самолеты. К сожалению, в этот период наши ночные истребители ни количественно, ни по своему оснащению не могли эффективно воспользоваться этой информацией. Однако она представляла огромную ценность для нашей противопожарной службы и других видов гражданской обороны. В таких случаях силы этой обороны часто удавалось сосредоточить в находившихся под угрозой районах и с помощью специальных сигналов предупредить население еще до начала налета. Постепенно наши контрмеры совершенствовались, и мы могли справляться с налетами. Наряду с этим мы практиковали в очень широких масштабах искусственные пожары, которые мы обозначили кодовым названием "Старфиш". Мы зажигали их в надлежащее время и на подходящих для этого открытых пространствах для того, чтобы ввести в заблуждение основные силы нападения, и этот метод иногда давал замечательные результаты.
К началу 1941 года мы полностью разгадали аппарат "X", но немцы также усиленно работали и выпустили к тому времени новую аппаратуру -- аппарат "Y". В то время как обе прежние системы использовали скрещение лучей для наведения самолетов на цель, новая система применяла лишь один луч наряду со специальным методом радиопеленгации, с помощью которого самолету давали знать, какой путь он прошел вдоль луча. Пролетев нужное расстояние, летчик сбрасывал бомбы. В результате счастливой случайности, а также способности и самоотверженной работы всех участников этого мероприятия мы разгадали точную методику действия аппарата "Y". За несколько месяцев до того, как немцы смогли пустить его в дело, и к тому времени, когда они подготовились к его применению для указания пути полета, мы уже располагали возможностью обезвредить его действие. В первую же ночь, когда немцы решили ввести в действие аппарат "Y", начали применяться и наши контрмеры. Об успехе наших усилий ясно свидетельствуют ядовитые замечания, которыми обменивались летчики нападающих самолетов с персоналом контрольных наземных станций, перехваченные нашей подслушивающей аппаратурой. В результате доверие летчиков противника к этому новому аппарату было сразу подорвано, и после ряда ошибок и неудач немцы от этого метода отказались. Бомбардировка Дублина в ночь на 31 мая 1941 года, возможно, была непредвиденным и случайным результатом нашего вмешательства в действие аппарата "Y".
