Записки о московской войне - Рейнгольд Гейденштейн

он не имел нужды прибегать здесь к дневнику Пиотровского. За то из дневника, веденного ксендзом, можно придти к такому заключению, что, может быть, Гейденштейн, как, впрочем, и другие позднейшие военные писатели в подобных случаях, слишком рано начинает говорить о суровости русской зимы, придавая морозам преувеличенное влияние на ход военных дел и мирных переговоров уже с начала Октября. Правда, что 6-го Октября выпал снег и был порядочный мороз (pag. 99) и что это повторилось 8-го числа (pag. 100, 101), но за то с 30 Октября наступила оттепель, снег стаял и шел дождь (pag. 189), 19-го Ноября опять была оттепель (pag. 155). С 15-го Февраля снова наступили теплые дни и дождливая погода (pag. 171). Об этих переменах в состоянии атмосферы, имевших важное влияние на ход осады, мы ничего не узнаем от Гейденштейна.

У Пиотровского много говорится о резкой оппозиции Литовцев против продолжения осады после неудачных подкопов (pag. 119 = 20 Октября; pag. 125 = 23 Октября и т. д.). Нельзя сказать, чтобы Гейденштейн совершенно умалчивал о волнениях и неудовольствиях в лагере, но он касается этого пункта бережно и осторожно; ничего не специлиазируя, он говорит, что волонтеры требовали отпуска, что нашлись такие, которые считали более выгодным уступить часть Ливонии царю, чем продолжать осаду (стр. 224 и дал.). Что это были Литовцы, прямо не сказано.

Попытка нового приступа, последовавшая 30-го и 81-го Октября, опять передается не с одинаковыми подробностями в Записках Гейденштейна [LXXIII] (стр. 229–230) и в Дневнике Пиотровского (pag. 139). Вот, например, одна черта, касающаяся любопытного приема защиты против венгров, старавшихся разрушить стену, поместившись внизу ее. Псковитяне спускали огромной величины бревна, со всех сторон обитые железными зубцами и прикрепленные цепями к длинным шестам; действуя ими искусно, они поражали врагов с низу направленными ударами. Так у Гейденштейна; у Пиотровского, напротив, венгерцы против высовывающихся из за стен русских закидывали на стены острые железные крючья на длинных веревках и, зацепивши кого-нибудь за платье или руку, сбрасывали со стены. В примечании к переводу Гейденштейна мы уже указали место из русской повести, где означенная военная сноровка приписывается именно защитникам и описывается так, что скорее подтверждает Гейденштейна, чем Пиотровского. «Государевы бояре и воеводы — великие кнуты повелеша на шесты вязати, по концам же привязывати повелеша железные пуги с вострыми крюки, и сими кнуты егда из града за стену противу Литовских подсекателей ударяху, пугами же теми острыми крюками, яко ястребьими носы испод кустовья на заводях утята извлачаху, кнутяными же теми железными крюками, егда литовских хвастливых градоемцов за ризы их и с телом захватываше, и теми их испод стены выдергаше» (стр. 40).

Остается прибавить несколько слов о разных более поздних изданиях сочинения Гейденштейна и об его переводах на новейшие языки. Кроме  [LXXIV]  вышеупомянутых трех изданий Краковского, Базельского и Кельнского Записки о Московской войне выходили в свет еще несколько раз, то в отдельном виде, то как составная часть более обширного труда, обнимающего историю Польши от времени Сигизмунда Августа до 1602-го года. Библиографам известно франкфуртское издание 1600-го года в Rerum Moscoviticarum auctores varii (Francofurti, 1600). Затем только в 1672-м году, через пятьдесят слишком лет после смерти Гейденштейна (умер в 1620 г.), уже наследниками автора издано было его обширное творение, образовавшееся из Комментариев, вследствие прибавления в начале и продолжения в конце, и получившее такое заглавие: «Rerum Polonicarum ab excessu Sigismundi Augusti libri duodecim». Московская война составляет здесь третью, четвертую, пятую и шестую книги, то — есть четыре книги из двенадцати. В новейшее время изданы были Старчевским в собрании иностранных писателей о России XVI-го века (Historiae ruthenicae scriptores exteri saeculi XVI. Berolini et Petropoli, 1841) опять отдельно одни Комментарии о Московской войне. Они помещены здесь под № XVII во второй части (pag. 87–186). Русский переводчик пользовался двумя последними наиболее новыми изданиями, между которыми почти нет никакой разницы. Сам Старчевский перепечатал, повидимому, из Кельнского издания Кромеровой Польши [58] . Но единственным более исправным изданием следует считать то,  [LXXV]  которое вышло под наблюдением самого автора в Кракове и которое теперь составляет библиографическую редкость. Именно новейшия изобилуют погрешностями и искажениями текста. Во введении, когда дело касалось латинского подлинного текста, делались ссылки на Краковское издание 1585-го года. Существуют старинный немецкий перевод Комментариев и новейший польский всех двенадцати книг Польской истории от смерти Сигизмунда Августа. Немецкий перевод принадлежит Ретелю ; он появился еще в 1590-м году с посвящением курфюрсту Саксонскому Христиану, в котором указывается, что освобождение несчастных угнетенных христиан в Лифляндии от жестокой тирании бывшего Великого князя Московского Иоанна Васильевича (Iwan Wasilowitzen) совершилось не без участия и совета немецких князей именно курфюрста Саксонского Августа (отца Христиана), курфюрста Брандербургского Иоанна Георга, и маркграфа Георга Фридриха, но даже при помощи с их стороны деньгами и другими вещами. Так как описание войны, прославившей польского короля Стефана Батория, написанное на латинском языке благородным и высокоученым Рейнгольтом (Reinholt) Гейденштейном, недоступно для немецких читателей, не знающих латинского языка, а между тем оно должно интересовать многих добрых немцев, принимавших личное участие в войне, то Ретель и взял на себя труд перевода. Переводчик надеется, что посвящение будет принято благосклонно курфюрстом Христианом — из уважения к памяти отца, который вместе с другими князьями был возбудителем и  [LXXVI]  поощрителем в деле освобождения Лифляндии, а также из любви к историческим сочинениям, которые он охотно читает не только на латинском, но и на немецком языке. Перевод имеет следующее заглавие: "Warhaffte grundtliche und eigendtliche Beschreibung des Krieges welchen der nechstgewesene Konig zu Polen Stephan Batori etc. etliche Jahr nach einander wider den Grossfursten in der Moschkaw Ivan Wasilowitzen gefuhret Dadurch er das hochbedrengete Lifflandt von des Moschkowiters vieljahriger hefftiger Verfolgung erlediget et ct. Durch Herrn Reingolt Heidenstein der kron Polen secretarium in VI Buchern ordentlich beschrieben: Nunmehr in Deutscher Sprache aussgangen. 1590 (с портретом Стефана Батория). Подпись под посвящением, дата которого в конце обозначена 21 апреля 1590 г. в Сагане, в Силезии: Heinrich Ratel. Нужно заметить, что тот же самый Ретель перевел на немецкий язык и сочиненную Одерборном биографию Иоанна Васильевича Грозного.

Заглавие польского перевода, который сделан Глищинским и вышел (в 1857-м году) под редакцией В. Д. Спасовича, приведено выше (стр. II примеч.). О качествах его мы должны сказать, что он вовсе не отличается близостию к подлиннику и точностью, но часто представляется свободным перифразом или даже сокращенным изложением; при сравнении с изложением Альбертранди (см. выше стр.