Рустам Раз - Моя жизнь рядом с Наполеоном
[16] Пьер Мера родился в Версале 29 июля 1776 года, служил с 1793 года. Был унтер-офицером эскадрона мамлюков, потом лейтенантом второго ранга, знаменосцем. Удостоен ордена Почетного Легиона (издат.).
[17] Барон Делатр, шеф эскадрона мамлюков с 1807 г. (издат.).
[18] Жозеф Бартелеми Клер, барон де Бонгар (1762-1833) - с 1812 года офицер, в 1805 году заместитель командира особого гренадерского полка под командованием Мюрата (издат.).
[19] Речь идет, по-видимому, о господине де Турноне, который был камердинером Наполеона и его денщиком, а 14 февраля 1807 года награжден орденом Почетного Легиона (издат).
[20] В тот день, когда император вместе с мамлюком Бессьера Мирзой уточнял на карте позиции, я пошел собрать ягод. Вдруг один снаряд, переменив направление, чуть не убил меня (подл.).
В общем списке мамлюков есть два Мирзы, один, который назывался Старшим, умер в 1805 году, младший, Даниэль Мирза, когда-то был янычаром, с 1805 - ефрейтором, в 1807 награжден орденом, в 1807 стал денщиком, в 1821 - лейтенантом. Вероятно, речь идет как раз о нем, денщике Бессьера (издат.).
В этом же списке мамлюков отмечено, что оба Мирзы были армянами и, по всей вероятности, шушинцами (перев.).
[21] По достоверным сведениям наполеоноведения, фамилия этого гренадера была Лазарев и принадлежал он к известному московскому армянскому роду Лазаревых (пер.).
[22] Арман-Огюстен-Луи, маркиз де Коленкур, герцог Виченцский (1772-1827) - с 1805 года был генералом дивизии, затем старшим имперским конюшим (издат.).
---------------------------------------------------------------
ГЛАВА IV
Наполеон и Корвизар[1]. Трость Жан-Жака Руссо. Император дает характеристику Бурьенну [2] . Нежное отношение к Римскому принцу. Недовольство генералом Гийо. Гардероб Бонапарта. Мне удается выхлопотать пенсию конюшему Лавиньи. Доктор Ланфранк. Корвизар в Ш°нбрунне[3] . Пистолеты императора. Путешествие в Венецию, переход через Сен-Жени. Бонапарт вскрывает письма моей жены. Польза от его любопытства. Лебеди Мальмезона. Я едва не тону в пруду Сен-Кукуфы[4]. Император играет в карты на деньги. В Фонтенбло. Разговоры о самоубийстве. Королевские бриллианты. Почему я не поехал на остров Эльбу. Я бегу в Труа. Благая весть - родился король для Рима. Наполеон и мой сын. Ночная служба на половине Его величества. Жозефина покровительствует мне. Благодаря ей я занимаю место в свите коронации. Император и его сапожник. Поход в Россию. В Сморгони. В Камрано. В Вильне. В Ковно[5] . В Варшаве, в Познани. Я обмораживаю лицо. В Дрездене. В Эрфурте. В Майнце. Часовой в Тюильри. Обследование доктора Корвизара. --------------------------------------------------------------
Доктор Корвизар раз в несколько дней присутствовал при утреннем туалете Его величества. Однажды, как только доложили, что приехал Корвизар, Бонапарт велел сразу же впустить его. При виде его Наполеон засмеялся:
- Добро пожаловать, шарлатан! Много сегодня народу отправил на тот свет?
- Не так уж много, сир.
- Корвизар, я недолго протяну, последние пять-шесть лет я стал чувствовать большую слабость в теле.
Так как говорил он эти слова очень весело, врач перебил его:
- Сир, на то я и здесь, чтобы предупредить опасность.
Его величество схватил Корвизара за ухо:
- Признайтесь, Корвизар, что вы поверили моим словам. Да я же вас переживу!
- Не только меня, сир, но и многих других.
Бонапарт переменил тему:
- Ну, хватит о болезнях, горе-доктор. Скажите, что это у вас в руке?
- Это трость, сир.
- Уродливейшая вещь, Корвизар. Противно даже смотреть. Почему вы носите такую отвратительную трость?
Врач ответил:
- Сир, я купил эту трость очень дешево, но стоит она очень дорого.
- Скажите-ка, сколько вы за нее заплатили?
- Тысячу пятьсот франков, совсем недорого...
- Боже правый, тысячу пятьсот франков? Дайте-ка сюда это уродство.
Он взял ее в руки, стал внимательно рассматривать и вдруг заметил на набалдашнике позолоченный портрет Жан-Жака Руссо.
- Корвизар, она принадлежала Жан-Жаку? Где вы ее откопали? Если ее вам подарили больные, то это прекрасная память.
- Простите, сир, но я же сказал, что заплатил за нее тысячу пятьсот франков.
- Все равно, Корвизар. Это не истинная ее цена. Трость принадлежала великому человеку, то есть такому же, как и вы, великому обманщику.
И так как доктор улыбался, Его величество повторил:
- Я не шучу, Корвизар. Жан-Жак был в своем роде великий человек, совершил много добрых дел...
И снова схватил Корвизара за ухо:
- Никакого сомнения - вы хотите походить на Жан-Жака!
Задумавшись, он вдруг спросил:
- Корвизар, в Париже много больных?
- Не так уж много, сир.
- Сколько вы заработали за вчерашний день?
- Я не считал.
- Двести франков?..
- Вряд ли.
- Но ведь вы с каждого пациента берете двадцать франков.
- Простите, сир, у меня нет твердых расценок. Случается, даже три франка беру.
Его величество остался доволен:
- Весьма похвально, значит, вы человек гуманный.
Беседуя, Бонапарт быстро одевался, чтобы успеть на охоту в Сен-Жерменский лес.
- Как вы думаете, Корвизар, погода благоприятная для охоты?
- Да, сир, прекрасная погода.
- Вы ходите на охоту?
- Иногда.
- И в это время ваши больные, оставшись без присмотра, мрут? Где же вы охотитесь, Корвизар?
- В Шатуйе, сир, в имении герцога Монтебелло.
- Давайте сегодня поедем с нами вместе, я хочу видеть, как вы охотитесь.
Корвизар отказался:
- Это для меня большая честь, сир, но у меня нет с собой ружья.
- Мы дадим вам ружье. Рустам, ты слышал?
- Я не смогу пользоваться оружием Вашего величества, сир.
- Почему?
- Я левша.
- Это ничего не значит, мне очень хочется, чтобы вы были со мной. Жаль, уже нет времени послать за вашим ружьем.
Корвизар сел в карету старшего егеря и вместе со всеми поехал в Сен-Жермен. Он только один этот раз был на охоте с Его величеством.
Как уже говорилось, Корвизар часто присутствовал при утреннем туалете императора. Однажды утром речь зашла о господине Бурьенне. Наполеон сказал:
- Держу пари, Корвизар, что если запереть Бурьенна одного в саду Тюильри, он обнаружит там клад[6]. Поразительно проницательный и прозорливый человек,
Императорские покои в Тюильри смотрели в сад. Однажды, когда Бонапарт одевался, доложили, что пришел Наполеон младший. Император разрешил ему войти. Когда мальчик вошел, Наполеон обнял его и стал целовать. Они стояли около окна. Наполеон показал на сад и спросил у мальчугана:
- Чей это сад?
- Моего дяди.
Его величество потянул мальчика за ухо и сказал:
- После меня достанется тебе! Я надеюсь оставить тебе неплохое наследство.
Однажды во время дрезденского похода император беседовал с мосье Маре [7] о короле Баварии. Он сказал герцогу Бассанскому:
- Как войду в Мюнхен, камня на камне не оставлю...
Генерал Гийо[8] командир легкой артиллерии конной гвардейской дивизии, за день до битвы при Монтерее[9] был неожиданно атакован неприятелем и потерял много пушек. Узнав об этом, император велел тотчас же отозвать генерала Гийо с шоссе, ведущего в Монтерей. Когда Гийо предстал перед Наполеоном, он не смог сдержать гнева и обрушился на Гийо в присутствии окружавшего его старшего офицерского состава:
- Господин генерал, где доверенные вам пушки? Вы можете допустить, чтоб похитили даже вашу жену, но не мои пушки!!
Бонапарт, не найдя в своем возмущении больше слов, сорвал и бросил наземь свою шапку. Генерал хотел что-то сказать в оправдание, объяснить, что все случилось не по его вине, но император не стал его слушать:
- Замолчите, мосье, вы просто трус!
У Бонапарта были маленькие и изящной формы руки и ноги. Могу с уверенностью сказать, что первые парижские красавицы позавидовали бы таким рукам. А тело его словно было вылеплено скульптором. Он всегда по утрам принимал ванну и менял в день две рубашки. Обычно он носил гвардейскую форму, а на торжества и парады-гренадерскую. Во время походов или даже в Париже постоянно носил одно и то же белье, пару носок, шелковые штиблеты, полотняное белье, суконный жилет, рубашку из голландского полотна (трико и жилеты должны были быть ослепительной белизны), светлый виссонный галстук и воротник из черного шелка. Во время поездок и походов туфли надевал редко, предпочитал сапоги. Во дворце же всегда был в туфлях с позолоченными шнурками, а сапоги надевал только когда ездил на охоту.
Лавиньи, самый старый конюший Наполеона, был отцом девятерых детей. Его послали на пенсию с шестьюстами франков, чего не хватило бы даже на сухой хлеб его семье из десяти человек. Поскольку я был близок с Лавиньи и даже был крестным отцом одного из его детей, то я посоветовал ему написать прошение на имя Его величества. Я хотел вручить прошение из самых лучших побуждений и отнюдь не думал тем самым досадить старшему конюшему мосье Коленкуру.
Необходимые бумаги мне принесли перед нашим отъездом в Компьен[10].
Однажды во время утреннего туалета я представил их Его величеству и попросил от себя что-нибудь сделать для бедняги Лавиньи. Он прочел прошение и послал меня за Коленкуром, который вместе со старшими офицерами ждал в приемной выхода Бонапарта. Когда я доложил, что Коленкур явился, он приказал пригласить его и сразу же возмущенно набросился на него с упреками:
