Светлана Рафалюк - Источниковедение новой и новейшей истории
Документ 2
…Предполагая, что путешественника могут интересовать только города, отличающиеся величественными зданиями, монументами, театрами и т. п., или по крайней мере какие-нибудь грандиозные явления природы вроде гор с снежными вершинами, водопадов или вулканов, они недоумевают, какой интерес может быть в посещении только что возникающих городов с их лачужками среди пустопорожней местности, где не найдется даже порядочной гостиницы. А между тем для всякого, желающего ознакомиться с краем, именно эти города в разных фазисах их развития гораздо любопытнее всяких здешних памятников и разных архитектурных произведений. Это своего рода сравнительное изучение городов – в том же смысле, как разумеют сравнительную анатомию или сравнительное землеведение, по определению современных географов. <…> Итак, вопреки советам моего знакомого, я решился продолжать поездку по железной дороге на север. Поезд все время шел по хребтам так называемых здесь Пиреней, у которых, впрочем, с европейскими горами того же имени нет ничего общего, кроме названия. По сторонам рельсового пути выделялись отдельные вершины гор, похожих скорее на холмы. На зеленеющих лугах, по скатам и долинам во множестве желтели яркие цветы одуванчиков, случайно занесенных сюда из Европы и, как видно, быстро распространившихся по краю. <…> Жилища, попадавшиеся по дороге, состояли большею частью из дощатых домиков с кирпичными трубами, как бы приставленными к задней стене дома, так что труба, в которую выходит дым из большого открытого камина в комнате, вся от основания доверху находится снаружи строения. Тут живут рабочие, между которыми немало китайцев, промышляющих промывкою золотоносного песка. Они перерывают здесь труды, покинутые прежними рудокопами, как не стоящие дальнейшей разработки вследствие скудного содержания в них золота. Неприхотливые китайцы довольствуются, однако, даже этими заброшенными остатками. После четырех часов езды от Балларата поезд подкатил к станции в городе, носящем официальное название Сандёрста, но известного здесь более под туземным именем Бендиго. <…>
Документ 3
…Союз между Италией и Австро-Венгрией представлялся при своем возникновении в качестве элемента и гарантии мира и, прежде всего, имел главной своей целью общую защиту. Перед лицом позднейших событий и нового положения вещей <…> правительства обеих держав должны были поставить себе другую, не менее существенную цель <…>, утвердив принцип предварительных соглашений относительно Балкан в целях примирения противоречащих интересов и тенденций обеих держав. <…> Напротив, Австро-Венгрия, в течение лета 1914 г., без какого-либо соглашения с Италией,
без малейшего предупреждения ее и совершенно не обращая внимания на советы умеренности, с которыми обращалось к ней королевское правительство, предъявила Сербии 23 июля ультиматум, ставший причиной и отправным пунктом настоящего европейского пожара. Австро-Венгрия, пренебрегая обязанностями, вытекающими из договора, глубоко потрясла Балканский полуостров и создала положение, из которого ей одной предназначалось получить выгоду в ущерб интересам самой большой важности, которые ее союзник столько раз защищал и провозглашал. Столь разительное нарушение буквы и духа договора не только оправдало отказ Италии встать на сторону союзников в войне, вызванной без ее ведома, но одновременно лишила союз и его главного содержания и его смысла. <…> При таком положении вещей итальянское правительство должно отказаться от надежды достичь соглашения и вынуждено взять обратно все свои предложения о соглашении. Поэтому Италия, уверенная в своей правоте, заявляет и провозглашает, что она возвращает себе с этого момента полную свободу действий и объявляет аннулированным и лишенным отныне действия свой союзный договор с Австро-Венгрией. <…>
Документ 4
Мы, японский народ, действуя через посредство наших, должным образом избранных, представителей в Парламенте, и исполненные решимости обеспечить для себя и для своих потомков плоды мирного сотрудничества со всеми нациями и благословение свободы для всей нашей страны, исполненные решимости не допустить ужасов новой войны в результате действий правительств, провозглашаем, что народ облечен суверенной властью. <…> Мы убеждены, что ни одно государство не должно руководствоваться только своими интересами, игнорируя при этом интересы других государств, что принципы политической морали являются всеобщими и что следование этим принципам – долг для всех государств, которые сохраняют собственный суверенитет и поддерживают равноправные отношения с другими государствами.
Глава I. Император Статья 1. Император является символом государства и единства народа, его статус определяется волей всего народа, которому принадлежит суверенная власть.
Статья 2. Императорский трон является династическим и наследуется в соответствии с Законом об императорской фамилии, принятым Парламентом.
Статья 6. Император назначает Премьер министра по представлению Парламента. Император назначает Главного судью Верховного суда по представлению Кабинета. <…>
Документ 5
В возрасте 77 лет я начинаю делать заметки и записывать свои воспоминания о датах и фактах, касающихся меня лично, с тем, чтобы иметь для самого себя лучшую возможность для справок и предоставить ее моей семье.
По существовавшему в семье моего отца преданью, предок наш приехал сюда из Уэльса, из местности поблизости от горы Сноудон, самой высокой в Великобритании. Однажды я заметил в судебных отчетах из Уэльса упоминание о человеке с нашей фамилией, не то истце, не то ответчике. Другой человек, носивший ту же фамилию, был секретарем Виргинской компании. Только в этих двух случаях мне встретилась наша фамилия в этой стране. Я нашел ее упоминание и в наших ранних документах. Но изо всех сведений о моих предках, которыми я располагаю, первыми подробными были сведения о моем деде. Он жил в местечке Озборн в Честерфилде и владел землей, которая впоследствии отошла к церковному приходу. Он имел трех сыновей: Томаса, умершего молодым, Филда, обосновавшегося на берегу Роанока и оставившего после себя многочисленное потомство, и моего отца, Питера, устроившегося на землях, которыми я все еще владею, называемых Шедуэлл и примыкающих к нынешней моей резиденции. Он родился 29 февраля 1707–1708 гг. и в 1739 г. женился на 19-летней Джейн Рандолф, дочери Айшема Рандолфа, одного из семи сыновей семьи Рандолфов, поселившейся в Данджео-нессе в Гучланде. Они прослеживают свою родословную далеко в историю Англии и Шотландии, к чему каждый волен относиться с той степенью веры и почтения, которую он изберет.
Отец мой не получил никакого образования. Но, обладая крепким умом, здравым суждением и испытывая тягу к знаниям, он много читал, занимался самообразованием и настолько преуспел в этом, что Джошуа Фрай, профессор математики в колледже Уильяма и Мэри, выбрал его для продолжения определения линии границы между Виргинией и Северной Ка-ролиной, начатого полковником Бирдом. Впоследствии тот же г-н Фрай привлек отца для составления первой карты Вирги-нии, так как карта капитана Смита была только приблизительной схемой. У отца и Фрая были прекрасные материалы о территории, которая находится ниже горной гряды Блу-Ридж, но им очень мало было известно о том, что находится за ней.
Документ 6
15 ноября 1766 г. я получил письмо Ваших Светлостей от 1 августа с указанием направить Вашим Светлостям специальный доклад о мануфактурах, которые были созданы и действовали в этой провинции с 1734 г. <…>
К созданию самой большой прядильно-ткацкой мануфактуры в Бостоне по производству парусины приступили <…> на средства, пожертвованные почетными горожанами. Для этой мануфактуры было построено большое кирпичное здание, и в 1750 г. Главный суд ассигновал на строительство 1500 ф. ст., которые предстояло собрать путем введения налога на экипажи, фаэтоны и т. д. сроком на 5 лет. С помощью этого налога не было собрано и половины денег; мануфактура не имела никакого успеха. Главный суд внес остальную часть ассигнованной суммы вместе с процентами, чтобы компенсировать кредиторов, предоставивших деньги на строительство здания, и забрал это здание себе. Позднее оно было назначено к продаже, но покупателя не нашлось.
В 1763 г. по получении петиции от владельцев бумажной фабрики в Милтоне Главный суд выдал им кредит в размере 400 ф. ст. Это вспомоществование, ничего не стоившее провинции, не превысило и 60 гиней вместе с 6 % годовых. Вот еще поощрения, которые, как я смог установить, давались мануфактурам с 1734 г.; перечисленные неудачи и, возможно, некоторые другие подобные попытки, оставшиеся для меня неизвестными, поскольку они не поощрялись, видимо, положили конец такого рода усилиям и побуждали людей заниматься делом, приносящим определенно больший доход, чем мануфактуры. <…>
