Восточный деспотизм. Сравнительное исследование тотальной власти - Карл Август Виттфогель
Человека, живущего мечтами и надеждами, подобные конфликты пугают. Зато реалист, который относится к трагедии как к неизбежной части жизни, принимает возможность различного развития событий в различных исторических обстоятельствах.
Он понимает, что одновременный прогресс всех трех составляющих случается гораздо реже, чем того требует легенда, и что, с точки зрения человеческих ценностей, развитие может быть прогрессивным, амбивалентным или полностью регрессивным. Сторонник развития технологий назовет появление западного абсолютизма и начало индустриализации явлением в высшей степени прогрессивным. С нашей же точки зрения подобное развитие уничтожило столько же ценностей, сколько и создало. Для апологета советской власти изменения, заложившие основу московского деспотизма, покажутся в высшей степени прогрессивными. Но если говорить о человеческих ценностях, то это никакой не прогресс, а самый настоящий регресс.
Процессы, преобразующие то или иное общество в общество другого типа, можно назвать первичными социальными переменами. По очевидным причинам, их число всегда ограничено. Вторичные социальные перемены могут породить новую разновидность той же самой структуры или идти по кругу, приводя в конце концов к реставрации первоначального порядка или беспорядка. Они могут – но необязательно – стать катартическими (регенеративными). Процессами подобного типа можно считать определенные династические перемены, а многие институциональные реформы тоже относились к этому разряду.
Реставрационные процессы идут во всех институциональных образованиях. Но они особенно часто встречаются в обществах, которые существуют уже очень долго. Поэтому выше уровня примитивных цивилизаций гидравлическое общество предоставляет исследователю богатейший выбор для изучения примеров социальной стагнации и перемен, идущих по кругу.
Гидравлическое общество в переходный период
Четыре аспекта самовоспроизводства в гидравлическом обществе
Потенциал для институционального и культурного роста
Власти гидравлического общества превосходили все другие аграрные сообщества по своей способности подчинять себе и контролировать области, расположенные на периферии. После завершения локального «формативного» периода в тех местах, где существовала такая возможность, эти ядра приобрели территориальные или национальные размеры. При особо благоприятных условиях вслед за территориальным «расцветом» наступал период «имперской» экспансии и «слияния». Гидравлическое общество, которое сумело просуществовать более тысячи лет, обладало уникальными возможностями для того, чтобы использовать свой творческий потенциал в каждой из этих ситуаций. История культуры гидравлической цивилизации демонстрирует нам, что эти возможности были использованы до конца.
Впрочем, увеличение размеров социокультурной единицы не обязательно приводило к институциональному и культурному росту. Слабая связь между многочисленными независимыми единицами была более стимулирующей, чем изоляции в виде островного положения или оазиса. Помимо этого, подобная связь оказалась и более стимулирующей, чем слияние этих единиц в империю, поскольку создавала возможность для эксперимента и перемен в общем центре. Этим, возможно, и объясняется тот факт, что ведущие представители гидравлической цивилизации обычно достигают пика своих творческих сил, становясь частью объединения слабо связанных между собой территориальных государств.
Очевидно, все великие китайские идеи (дао) об обществе, правительстве, человеческих отношениях, военном деле и историографии кристаллизовались в течение классического периода территориальной раздробленности, в самом начале имперской эпохи. За созданием экзаменационной системы и обновлением идей Конфуция с упором на психологию последовало объединение всех земель в империю, перенос экономического центра в долину реки Янцзы и сооружение широкой искусственной реки – Большого канала. Другие крупные перемены произошли в течение более поздних периодов имперского Китая и затронули область драмы и популярных романов; но все это частично стало следствием нового влияния – полного подчинения Китая двум «варварским» захватническим династиям. Впрочем, ни одна из них не смогла уничтожить конфуцианской основы китайской философии.
Кульминация творческого выражения в Индии имела много общих черт с китайской. Образцы религии, государственного управления, законы и семейные традиции появились и достигли своего расцвета либо в то время, когда Индия представляла собой скопление независимых государств, либо в годы имперского объединения.
Арабское завоевательное общество на Ближнем Востоке тоже начиналось как империя. И самые великие идеи, связанные с законом, искусством управления государством и человеческими судьбами, были сформулированы в течение первого и начала второго периода господства исламского общества.
Стагнация, эпигонство и разложение
В заданных пределах созидательные перемены не могут идти бесконечно. Потенциал роста того или иного общества зависит от его природных и культурных условий, но, когда возможности для развития и дифференциации оказываются в значительной степени исчерпанными, процессы созидания начинают замедляться и зрелость сменяется загниванием. А она с течением времени приводит к стереотипному повторению (эпигонству) или окончательной ретрогрессии. Новые завоевания и расширение территории способствуют развитию культуры, но все эти перемены не обязательно изменяют существующий тип общества и культуры. В конце концов они тоже уступят место стагнации, эпигонству и ретрогрессии.
Тенденции к эпигонству и загниванию могут сливаться друг с другом. В завоевательных восточных обществах Старого Света они действительно соединились – с тенденцией уменьшения гидравлической интенсивности и создания новых ограничений для свободы личности. Если говорить об управленческих действиях, личной свободе и творчестве, то большая часть гидравлических обществ в поздний «имперский» период, вероятно, оперировала на более низком уровне, чем тот, что был достигнут в те дни, когда региональная ранняя «империя» процветала.
Сила сопротивления гидравлического общества
Но несмотря на то что институциональный уровень понизился, а периодические регенеративные процессы начали восстанавливать прежние «классические» условия, гидравлическое общество продолжало существовать, ибо находилось под управлением своей бюрократии, которая обладала монополией на власть. Оно собирало все свои технические и интеллектуальные силы для того, чтобы выжить. Его чиновники очень часто имели хорошее образование и отличались большим умом. Его крестьяне выращивали урожаи с большим старанием, чем крепостные Европы (японское сельское хозяйство, основанное на мелкомасштабной ирригации и стимулируемое китайским примером, было в эпоху феодализма не менее интенсивным, чем китайское), а его ремесленники очень умело обрабатывали различные материалы. У этих групп имелось множество стимулов для работы, но они не требовали политической независимости или создания народного правительства.
Не мешали иррациональные черты гидравлического деспотизма и воспроизводству бюрократии. С точки зрения стандарта рациональности аппаратное государство могло быть чрезмерно заорганизованным с экономической точки зрения. Оно могло содержать слишком большую армию для своей защиты, а его высшие чиновники создавали чересчур сильную полицию, которая должна была их защищать. Но до тех пор, пока режим сохранял свой рациональный минимум, он продолжал существовать. И он держал оборону против открытых обществ, сохраняя гораздо более высокий коэффициент рациональности до тех пор, пока его вооруженные силы не уступали по своей мощи армиям этих обществ.
Социальные перемены, зависевшие от внешнего влияния
Одно важное следствие этого факта мы уже установили. Монополия аграрной
