Валентин Мельников - В логове снежного барса
После Бейшена никто еще не отваживался ходить на барса в одиночку. Жанторо был первым, кто повторил дело покойного барсолова. После этого его стали называть Мергенчи, слава о нем зазвучала в песнях акынов, дошла до самых дальних аилов. Однако сам Жанторо оставался об этом в неведении, потому что не искал славы, предпочитая всему свою бродяжью свободу и гордую независимость.
К полудню начало сильно парить, небо затянула белесая пелена. Было тихо и душно, нарастало тревожное ожидание какой-то грозной разрядки. Вскоре на западе появилась узкая черная полоса, которая, быстро надвигаясь, превратилась в огромную тучу. Сразу стало темно как поздним вечером. Словно пробудившись от сна, порхнул ветерок. Вслед за ним ударил порыв посильнее, потом еще - и загудела, завыла буря, унося с собой пыль, сломанные ветки и стволы небольших деревьев с вырванными из почвы корнями. Все смешалось в сумасшедшей круговерти - и небо, и земля. Ослепительные вспышки молний чертили быстрые зигзаги, лишь на секунду предваряя потрясающие удары грома. В грохот бури вплелся слитный мощный шум дождя. Со склонов гор хлынули бурные потоки воды, смешанной с грязью и камнями.
Буря застигла Жанторо на полпути из аила к дому. Он спешился и бросился к ельнику в надежде найти там укрытие. Но не успел сделать и несколько шагов, как беспощадный напор ветра сбил с ног, оторвал от земли и понес вниз по склону. Сумасшедший полет закончился у огромного елового выворотня на опушке леса. Ухватившись за корни, Жанторо нырнул в яму, оставленную выворотнем, и лег ничком. Однако через несколько минут пришлось подняться, так как выемка стала заливаться водой и скоро наполнилась через край. Ухватившись за корни дерева, он все же продержался до тех пор, пока не стихла буря. Промокший до нитки, измазанный грязью и сильно продрогший, Жанторо вышел на полянку под лучи солнца, уже пробивавшиеся сквозь разрывы в редеющих облаках. Чуть подсохнув, он стал голосом и свистом подзывать коня, но вместо привычного ржания вдруг явственно услышал доносившийся из леса чей-то плач и вскрики. Он пошел на звуки и увидел под деревом прижавшуюся к мокрой земле насмерть перепуганную девушку, бившуюся в истерическом плаче. Он взял ее на руки, вынес под солнце и попытался поставить на ноги, но она обхватила его за шею и ни в какую не хотела спускаться на землю. Жанторо стал успокаивать ее, говоря, что уже нечего бояться, а она продолжала плакать и все плотнее прижималась к нему. Только теперь он почувствовал, как лихорадочно дрожит ее продрогшее тело. Так и простоял с ней на руках до тех пор, пока не просохла одежда и не прекратилась противная дрожь. Жанторо смотрел на ее круглое лицо, большие испуганные глаза, потеки слез на измазанных грязью смуглых щеках, маленький, кривящийся от неудержимых приступов плача рот и не знал, как успокоить ее. Мало-помалу плач стал переходить в судорожные детские всхлипывания. Когда и они прекратились, девичья застенчивость, наконец, пересилила страх. Девушка высвободилась и встала на ноги.
- Меня зовут Жанторо. А тебя как?
- Нурджамал.
- Почему ты одна в лесу?
- Я не одна, - ответили Нурджамал. - Вместе со мной были две пожилые женщины. Жили в юрте при табуне кобылиц Темирбая. Меня послали в лес за хворостом. Когда шла обратно, поднялась буря, ветер подхватил меня и проволочил до самой опушки. Я никогда такого не видела и сильно испугалась...
- Меня тоже унесло ветром. И конь где-то потерялся, - сказал Жанторо. Давай поищем коня и посмотрим, что стало с вашим становьем.
Они вышли к месту, где буря разлучила Жанторо с конем, - никаких следов. И на свист не откликнулся его Чыныгы. Делать нечего, пошли к становью. Там, где стояла юрта, остались лишь кое-какие пожитки. Вокруг пусто - ни женщин, ни табуна.
Долгие поиски ничего не дали, а солнце уже уходило за горы. Воздух посвежел, не до конца просохшая одежда холодила тело. Идти на ночь глядя опасно и далеко. Путь в горах совсем не тот, что на равнине. Оставалось одно заночевать на опушке леса.
Ливень так промочил деревья и почву, что разжечь костер оказалось совсем не простым делом. Но все же удалось набрать в дуплах пучок сухого моха, несколько лоскутьев коры и охапку успевшего немного подсохнуть сушняка. Жанторо ударил огнивом раз, другой... тонкий дымок свил колечки над мохом, блеснул язычок пламени. От моха загорелись кора и мелкие веточки. Чарующий танец пламени прорезал черноту ночи.
Дров хватило не надолго. Костер выгорел, снова стало темно и холодно.
Еще до конца не улегшееся смятение в душе Нурджамал породило новых демонов страха. Дрожа от холода, вглядываясь в мрачную, таинственную темноту ночного леса, не в силах совладать с собой, она потерянно искала защиты и все плотнее приникала к мужскому плечу. Каждый звук в лесу заставлял ее вздрагивать. Жанторо снял свой бешмант, укутал девушку с головы до ног и уложил на подстилку из хвойных лап, сам лег вплотную, подложив одну руку под ее голову, а другой охватил сверху.
Согревшись и успокоившись, Нурджамал затихла и вскоре уснула. А Жанторо горел как в огне. Его рука, устав ждать, скользнула под башмант, потом под платье - к груди спящей...
Став зрелым мужчиной, Жанторо не познал еще ни одной женщины, могучий зов плоти будоражил кровь, мучил по ночам неясными, странными сновидениями и жгучим томлением.
Под утро он забылся в чутком полусне и как только очнулся, первое, что увидел в сером свете утра, было лицо спящей Нурджамал. Снова накатила неудержимая волна страсти, и он стал исступленно целовать ее в губы. Нурджамал, проснувшись, не испугалась, постепенно все больше уступала его смелеющим ласкам.
....На краткий миг пришло опустошение, за ним блаженная усталость и неизведанная радость. Нурджамал стыдливо прятала глаза, а он гладил ее, снова возбуждаясь.
Картину этого утра с острым, пряным запахом хвои и влажной земли Жанторо сохранит в памяти до конца своих дней как самое прекрасное мгновение жизни.
Природа, словно извиняясь за устроенный бурей дебош, подарила светлое теплое утро. Живительный, хрустальный воздух гор бодрил и удваивал силы.
Продолжать поиски больше не имело смысла, и Жанторо пешком повел Нурджамал к своей избушке. Тропа огибала склоны гор, петляла среди кустов барбариса и обрывалась на берегах каменистых речек. Жанторо знал эти места и уверенно держал направление. За одним из поворотов слух уловил знакомое ржание. Жанторо ответил призывным свистом. Ржание повторилось - заливистое, радостное. Чыныгы!. Это он , его голос - нашелся!
Конь был весь в царапинах и бурых пятнах засохшей крови. Видно, и его крепко потрепала буря. Жанторо прижался лицом к шее Чыныгы, а тот тихо, басовито заржал и в знак удовольствия закивал головой вверх-вниз, вверх-вниз.
Минуло пять дней. В жаркий полдень к избушке прискакали всадники, стали полукругом, один, видимо старший, спешился и постучал в дверь. Жанторо оказался дома и вышел на стук.
- Салоом алейкум ! - приветствовал гость.
- Алейкум ассалом! - отозвался хозяин. - Заходите в дом.
- Спасибо, но мы не в гости к тебе приехали, Жанторо. Наш хозяин Темирбай очень сердит на Нурджамал за пропажу своих кобылиц на пастбище и приказал доставить ее к нему. Двух бездельниц, с которыми доила кобылиц Нурджамал, хозяин уже наказал. Теперь очередь за девчонкой, а она по слухам у тебя скрывается. На временном пользовании так сказать, хе-хе...
Глаза Жанторо гневно сверкнули.
- Попридержи язык, байский лизоблюд, не то я укорочу тебе его!
- А это ты видел? - поднял руку с камчой начальник байской стражи. - Не отдашь по-хорошему, возьмем силой.
Еле сдерживаясь, Жанторо все же попытался урезонить непрошеных гостей.
- Разве Темирбай не знает, что была буря, от которой разбежались лошади? Разве женщины могли справиться с обезумевшим табуном, когда их самих унесло ветром? И зачем нужна ему Нурджамал?
- Слишком много вопросов задаешь ты нам, Жанторо. Лучше спроси у самого Темирбая, может он и послушает тебя. Только вряд ли . А что касается Нурджамал, то слышали мы, будто хозяин хочет отдать ее в наложницы, чтобы покрыть убытки от пропажи лошадей, - нагло осклабился все тот же начальник.
Терпение Жанторо окончательно иссякло.
- Передайте Темирбаю, что этому не бывать. И еще скажите: Нурджамал - моя жена.
Всадники переглянулись, смешок пробежал по лицам.
- А где твой калым, Жанторо? Думаешь, нашел жену под кустом - и ладно? под дружный хохот крикнул одни из них.
При этих словах дверь открылась, показалась Нурджамал с ружьем в руках. Жанторо перехватил двухстволку и навел на предводителя. Черные дырки стволов уперлись прямо в его толстое лицо, он отпрянул в испуге и попятился к своим приспешникам.
- Вы, байские псы, наверное, слышали, как я стреляю, - сказал Жанторо. Не ищите смерти, уезжайте с миром!
Вся свора с места взяла в галоп. Жанторо для острастки хотел пальнуть в воздух, но оба курка издали лишь сухие щелчки. Патронов в стволах не оказалось, жена охотника еще не умела заряжать ружье.
